Дмитрий Борисович Кедрин - весьма заметный поэт ХХ века. Как и многие его современники - непосредственный участник Великой Отечественной войны, работавший военным корреспондентом. Стихи Дмитрия Кедрина далеко не всегда одобрялись официальной литературой, но в целом серьёзных трений с советской властью у поэта никогда не было. Это вообще был мирный, неконфликтный человек.
Тем более интригует тайна его трагической гибели 18 сентября 1945 года. Расследование так и не смогло выяснить, как Кедрин вообще оказался в месте, где было обнаружено тело, как он попал под поезд, и кто преследовал его за несколько дней до гибели. Увы, мы уже едва ли узнаем правду о странной смерти поэта.

Юные годы поэта
Дмитрий Кедрин родился 22 января (4 февраля по новому стилю) 1907 года в простой горняцкой семье под Донецком. Он, однако, происходил из польского дворянского рода, и надо сказать, что это оказало определённое влияние на становление его личности. Уже в детстве он, стараниями бабушки, приобщился к литературе. Дмитрий Кедрин стихи начал писать очень рано, и его первой аудиторией была как раз бабушка, поощрявшая это увлечение будущего поэта.
Кедрин учился в днепропетровском коммерческом училище, затем в техникуме, а также очень много времени и сил посвятил самообразованию. Уже в 16 лет он решил посвятить себя литературе, а в 1924 году стихи Дмитрия Кедрина впервые начали публиковаться. Постепенно он начал формировать собственный поэтический стиль, его стихи становились всё лучше и лучше.
В 1929 году Кедрин был осуждён на два года за то, что не сообщил органам госбезопасности о знакомом - бывшем деникинском генерале. Он провёл в заключении более года, но был досрочно освобождён. В то же время Кедрин отказался сотрудничать с НКВД, и с этим фактом позднее многие связывали его таинственную гибель.

Жизнь в Москве и Великая Отечественная война
В 1931 году Кедрин перебрался в столицу. Во многом на этот шаг его он решился по примеру друга - Михаила Светлова, также очень известного советского поэта. В Москве Кедрин с головой окунулся в литературную жизнь - работал в «Молодой гвардии» и Гослитиздате. При этом у Кедрина были определённые проблемы с публикацией собственных произведений. Официально его критиковали за тематику произведений (Дмитрий Кедрин стихи часто посвящал историческим мотивам), но многие, опять же, видели в этом связь с тёмной историей его несостоявшегося сотрудничества с НКВД.
Кедрина вообще многие считали таинственным и замкнутым человеком. Вёл ли он какую-то тайную жизнь, о которой мы ничего не знаем? Теперь уже трудно сказать.
В начале войны Кедрин из-за очень слабого зрения не смог попасть на фронт, и добиться этого ему удалось лишь в 1943 году. Как и большинство литераторов, он работал военным корреспондентом, и был награждён медалью «За боевые заслуги». В военные годы он также очень продуктивно писал - было напечатано более сотни стихотворений.
Кедрину в определённом смысле нравилось находиться на фронте, он высоко ценил боевое братство, и писал о том, что нашёл на войне такое общество, какого ему недоставало в мирной Москве.

Гибель поэта
В 1945 году Кедрин вернулся в Москву, и, по его словам, начались какие-то таинственные преследования. 15 сентября 1945 года на Ярославском вокзале какие-то люди пытались сбросить его под поезд - поэта спасли случайные очевидцы. Кедрин никому не говорил, с чем могут быть связаны подобные события. Возможно, он и сам этого не знал.
Через три дня поэт пропал. Он получил в Союзе Писателей гонорар, и отправился домой, в подмосковное Черкизово, где его ждала больная жена. Однако тело поэта обнаружили около железнодорожных путей в Вешняках - на совершенно другом направлении от Москвы, куда поезда уходят с Ярославского, а не Казанского вокзала.
Ни мотивы, ни обстоятельства его предполагаемого убийства так и не были раскрыты.

Poembook, 2014
Все права защищены.

Женщина, которую он в конце жизни стал называть матерью, была его тётушкой; фамилия, которую он носил, принадлежала его дядюшке.

Дедом Дмитрия Кедрина по материнской линии был вельможный пан Иван Иванович Руто-Рутенко-Рутницкий, проигравший своё родовое имение в карты. Человек крутого нрава, он долго не женился, но в сорок пять лет выиграл в карты у своего приятеля его дочь Неонилу, которой было пятнадцать лет. Через год по разрешению Синода он женился на ней. В браке она родила пятерых детей: Людмилу, Дмитрия, Марию, Неонилу и Ольгу.

Все девушки Рутницкие учились в Киеве в институте благородных девиц. Дмитрий в восемнадцать лет кончил жизнь самоубийством из-за несчастной любви. Мария и Неонила вышли замуж. С родителями остались старшая дочь Людмила, некрасивая и засидевшаяся в девушках, и младшая - прелестная, романтичная, любимица отца Ольга.

Чтобы выдать замуж Людмилу, Иван Иванович не пожалел ста тысяч приданого. Мужем Людмилы стал Борис Михайлович Кедрин - в прошлом военный, за дуэли выдворенный из полка, живущий на долги. Молодые переехали в Екатеринослав.

После отъезда Кедриных Ольга призналась матери, что беременна. Причём неизвестно, сказала ли она, кто отец ребенка, или нет. А мать, зная крутой нрав и вздорность мужа, сейчас же отослала Ольгу к Неониле в город Балту Подольской губернии. Неонила отвезла сестру в знакомую молдавскую семью, неподалеку от Балты, где Ольга родила мальчика. Было это 4 февраля 1907 года.

Неонила уговаривала мужа усыновить ребёнка сестры, но тот, боясь осложнений по службе, отказался. Тогда Ольга поехала к Кедриным в Юзово. Боясь гнева отца и позора, она оставила ребёнка в молдавской семье, где у мальчика была кормилица. Ольге удалось уговорить Бориса Михайловича Кедрина усыновить её ребенка, и здесь же, в Юзово, точнее, на Богодуховском руднике, предшественнике нынешнего Донецка, за большие деньги поп окрестил ребёнка, записав его сыном Бориса Михайловича и Людмилы Ивановны Кедриных. В момент крестин мальчику было уже около года. Назвали его Дмитрием - в память о рано ушедшем из жизни брате Ольги и Людмилы.

В Днепропетровск, тогда ещё Екатеринослав, маленького Митю привезли в 1913 году. Здесь бабушка читала ему стихи Пушкина, Мицкевича и Шевченко, благодаря чему он навсегда влюбился в польскую и украинскую поэзию, которую впоследствии часто переводил. Здесь он начал писать стихи, учился в техникуме путей сообщения и впервые в 17 лет напечатал «Стихи о весне». Он писал в газете «Грядущая смена» и в журнале «Молодая кузница», приобрёл признание и популярность среди молодежи. Его уважали за талант, узнавали на улице, и здесь он пережил первый арест за «недоносительство».

Типичное для того времени обвинение оборачивается для Дмитрия Кедрина 15-ю месяцами заключения. В 1931 году, после освобождения, он переехал в Подмосковье, где ранее обосновались его днепропетровские друзья-поэты М. Светлов, М. Голодный и другие. Он работал в газете Мытищинского вагоностроительного завода, в качестве литконсультанта сотрудничал с московским издательством «Молодая гвардия».

Его супругой стала Людмила Хоренко в которую так же был влюблен его друг инженер-конструктор Иван Гвай, один из создателей “Катюши”.

Вот как об этом пишет, основываясь на рассказах близких, в книге об отце “Жить вопреки всему” Светлана Кедрина: “Ивану очень понравилась Миля (Людмила Хоренко), и на первых порах он даже пытался за ней приволокнуться, но однажды мой отец отозвал его в сторону и сказал: “Слушай, Ванька, оставь Милю в покое, она мне очень дорога”. - “Прости, Митяйка, я и не знал, что у тебя это так серьезно”, - смущенно ответил Гвай”.

Кедрин был внутренне независим, оставаясь при всём при этом идеалистом и романтиком. Он пытался самому себе представить большевистскую революцию, как совершенно естественный и даже желательный для России путь развития. Пытался совместить в себе самом несовместимое. Однако, обмануть себя не удалось. Чем дальше, тем больше ощущал поэт своё одиночество: «Я одинок. Вся моя жизнь — в минувшем. Писать не для кого и незачем. Жизнь тяготит все больше… Сколько еще? Гёте сказал правду: «Человек живёт, пока хочет этого».

Кто знает, как сложилась бы его жизнь, если б он не переехал в столицу, где начались все тяготы и унижения, главными из которых были постоянная бытовая неустроенность и невозможность издать книгу стихов.

В московский период жизни Кедрин не имел не то что квартиры или комнаты, но даже своего постоянного угла. Он часто переезжал с места на место, ютился со своей семьёй в убогих и тесных комнатёнках, перегороженных фанерой или занавесками, ему ни приходилось жить, среди вечного шума и криков соседей, плача дочери и ворчания тётушки.

С грустным и тревожным настроением Кедрин однажды записал в дневнике, обращаясь к жене: «А мы с тобой обречены судьбою в чужом дому топить чужую печь». В этой обстановке он умудрялся быть гостеприимным хозяином и писать изумительные стихи.

В 1932 году им было написано стихотворение «Кукла», сделавшее поэта известным. Говорят, что Горький до слёз растрогался при чтении этого стихотворения:

Как темно в этом доме!
Ворвись в эту нору сырую
Ты, о время моё!
Размечи этот нищий уют!
Тут дерутся мужчины,
Тут женщины тряпки воруют,
Сквернословят, судачат,
Юродствуют, плачут и пьют…

Мрачной картине настоящего противополагался светлый пафос грядущих преобразований. Особенное впечатление на Горького произвели патетические строки:

Для того ли, скажи,
Чтобы в ужасе,
С чёрствою коркой
Ты бежала в чулан
Под хмельную отцовскую дичь, -
Надрывался Дзержинский,
Выкашливал лёгкие Горький,
Десять жизней людских
Отработал Владимир Ильич?

Алексей Максимович был искренне тронут, мастерство автора сумел оценить и Горький 26 октября 1932 года организовал читку "Куклы" на своей квартире в присутствии членов высшего руководства страны.

Читал Владимир Луговской. Горький непрерывно курил и смахивал слёзы. Слушали Ворошилов, Будённый, Шверник, Жданов, Бухарин, Ягода… Вожди (кроме начитанного Бухарина) в поэзии не смыслили ни шиша, однако стихотворение им понравилось, и было одобрено. Больше того: это стихотворение получило одобрение и со стороны самого главного читателя и критика тех лет: «Прочёл «Куклу» с удовольствием. И. Сталин».

«Красная новь» напечатала «Куклу» в №12 за 1932 год. На следующий день после публикации Кедрин проснулся если не знаменитым, то авторитетным.

Однако, даже высочайшее одобрение не слишком помогло Кедрину, и он не мог выйти со своими стихами к читателю - все его попытки издать книгу проваливались. В одном из его писем было написано: «Понять, что ты никогда не расскажешь другим того большого, прекрасного и страшного, что чувствуешь, - очень тяжело, это опустошает дотла».

Отвергнутые произведения Кедрин складывал в стол, где они пылились до очередного приезда друзей, его верных слушателей и ценителей. Он работал, не покладая рук, получал гроши, во всём себе отказывал.

Он говорил жене: «Поэт хотя бы изредка должен издаваться. Книга - это подведение итога, сбор урожая. Без этого невозможно существовать в литературе. Непризнание - это фактически медленное убийство, толкание к пропасти отчаяния и неверия в себя».

Дмитрий Кедрин в конце 30-х годов обращается в своем творчестве к истории России. Именно тогда им были написаны такие значительные произведения, как «Зодчие» («под влиянием которого Андрей Тарковский создал фильм «Андрей Рублев» — отмечает Евгений Евтушенко), «Конь» и «Песня про Алёну-Старицу».

Первую попытку издать книгу в ГИХЛе Кедрин предпринял вскоре после приезда в Москву, но рукопись вернули, несмотря на хорошие отзывы Эдуарда Багрицкого и Иосифа Уткина. В дальнейшем поэт, решивший для себя, что если в 1938 году книга не выйдет, то он прекратит писать, вынужден был исключить из неё многие вещи, в том числе уже получившие признание. После тринадцати возвращений рукописи для доработки, нескольких изменений названия и манипуляций с текстом эта единственная прижизненная книга Кедрина «Свидетели», в которую вошли всего семнадцать стихотворений, увидела свет. По поводу её автор писал: «Она вышла в таком виде, что её нельзя считать ни чём иным, как ублюдком. В ней сохранились не больше 5-6 стихотворений, которые стоят этого высокого имени…»

Любовь к России, к её истории, культуре и её природе, пронизывает такие его стихотворения конца 30-х и 40-х годов, как «Красота», «Родина», «Колокол», «Всё мне мерещится поле с гречихою…», «Зимнее». Он подготовит даже целую книжку с названием «Русские стихи».

Когда-то в сердце молодом

Мечта о счастье пела звонко.

Теперь душа моя — как дом,

Откуда вынесли ребенка.

А я земле мечту отдать

Все не решаюсь, все бунтую…

Так обезумевшая мать

Качает колыбель пустую.

Неудачная попытка их публикации относится к 1942 году, когда Кедрин сдал книгу в издательство «Советский писатель». Один из ее рецензентов обвинил автора в том, что он «не чувствует слова», второй - в «несамостоятельности, обилии чужих голосов», третий - в «недоработанности строк, неряшливости сравнений, неясности мышления». И это в то время, когда поэзия Кедрина получила самую высокую оценку таких писателей, как М. Горький, В. Маяковский, М. Волошин, П.Антокольский, И. Сельвинский, М. Светлов, В. Луговской, Я. Смеляков, Л. Озеров, К. Кулиев и других.

«Он подолгу стоял под Кремлевской стеной, - пишет дочь поэта Светлана Кедрина, - любовался памятником Минину и Пожарскому и без устали кружил и кружил вокруг «Василия Блаженного». Этот храм не давал ему покоя, будоражил воображение, будил «генетическую память». Он был так красив, так вызывающе ярок, поражал такой законченностью линий, что после каждого свидания с ним Дмитрий Кедрин терял покой. Восхищение и восторг явились теми толчками, которые заставили отца изучить всю имеющуюся в Библиотеке Ленина литературу о строительстве храмов на Руси, об эпохе Ивана Грозного, о храме Покрова. Отца поразила легенда об ослеплении зодчих Бармы и Постника, которая и легла в основу созданной им за четыре дня поэмы «Зодчие».

Большинство своих стихотворений Кедрин так и не увидел напечатанными, а его поэма «1902 год» пятьдесят лет ждала своего опубликования.

Кедрин занимался переводами известных авторов. С конца 1938-го по май 1939 года переводил поэму Шандора Петефи «Витязь Янош». Но и здесь его ждала неудача: несмотря на хвалебные отзывы коллег и прессы, эта поэма при жизни Кедрина не была опубликована. Следующая попытка тоже провалилась: «Витязь Янош» Петефи вместе с «Паном Твардовским» Адама Мицкевича были включены в ту неизданную книгу стихов Кедрина, которую он сдал в Гослитиздат, уходя на фронт в 1943 году. Лишь девятнадцать лет спустя поэма Петефи увидела свет.

До этого, в 1939 году, Кедрин ездил в Уфу по заданию Гослитиздата переводить стихи Мажита Гафури. Три месяца работы оказались напрасными - издательство отказалось выпустить книгу башкирского поэта.

В конце 70-х годов Кайсын Кулиев писал о Кедрине: «Он много сделал для братства культур народов, для их взаимного обогащения, как переводчик».

Работая над исторической поэмой «Конь», Кедрин в течение нескольких лет изучал литературу о Москве и её зодчих, о строительных материалах того времени и способах кладки, перечитал множество книг об Иване Грозном, делал выписки из русских летописей и других источников, посещал места, связанные с событиями, которые собирался описать. Такие произведения донельзя трудоёмки, но, несмотря на это Кедрин увлечённо работал над ними, и в виде больших поэтических форм. Особо среди них выделяется гениальная драма в стихах «Рембрандт», на подготовку к которой у автора ушло около двух лет. Это произведение было опубликовано в 1940 году в журнале «Октябрь» и через год им заинтересовались в театральной среде, в том числе и С. Михоэлс, но постановке помешала война. Впоследствии «Рембрандт» звучал на радио, шёл по телевидению, по нему были несколько раз поставлены спектакли и опера.

В первые годы войны Кедрин активно занимался переводами с балкарского (Гамзат Цадаса), с татарского (Муса Джалиль), с украинского (Андрей Малышко и Владимир Сосюра), с белорусского (Максим Танк), с литовского (Саломея Нерис), Людас Гира). Кроме того, известны также его переводы с осетинского (Коста Хетагуров), с эстонского (Йоханнес Барбаус) и с сербскохорватского (Владимир Назор). Многие из них были опубликованы.

С самого начала войны Кедрин тщетно обивает все пороги, стремясь оказаться на фронте, чтобы с оружием в руках защищать Россию. Никто ни на какой там фронт его не берёт — по состоянию здоровья он вычеркнут изо всех возможных списков. Из стихотворения, датированного 11 октября 1941 года:

… Куда они? В Самару — ждать победу?

Иль умирать?.. Какой ни дай ответ, —

Мне всё равно: я никуда не еду.

Чего искать? Второй России нет!

Враг находился на расстоянии 18 —20 километров, со стороны Клязьминского водохранилища отчётливо слышна была артиллерийская канонада. На какое-то время он с семьёй оказался буквально отрезанным у себя в Черкизове: поезда в Москву не ходили, Союз писателей эвакуировался из столицы, а Кедрин не сидел сложа руки. Он дежурил во время ночных налётов на Москву, рыл бомбоубежища, участвовал в милицейских операциях по поимке вражеских парашютистов. У него не было возможности печататься, но он не прекращал поэтической работы, активно занялся переводом антифашистских стихов, много писал сам. В этот период им написаны стихотворения «Жильё», «Колокол», «Уголёк», «Родина» и другие, сложившиеся в цикл под названием «День гнева». В одном из наиболее известных своих стихотворений «Глухота» он признался:


Война бетховенским пером
Чудовищные ноты пишет.
Её октав железный гром
Мертвец в гробу — и тот услышит!
Но что за уши мне даны?
Оглохший в громе этих схваток,
Из всей симфонии войны
Я слышу только плачь солдаток.

Наконец, в 1943 году он своего добился: его посылают на фронт, в 6-ю воздушную армию, военным корреспондентом газеты «Сокол Родины». А перед уходом на фронт в 1943 году Кедрин отдал новую книгу стихов в Гослитиздат, но она получила несколько отрицательных рецензий и не была издана.

Военный корреспондент Кедрин писал стихи и очерки, фельетоны и статьи, выезжал на передовую, бывал у партизан. Он писал только то, что нужно было газете, но понимал, что «впечатления накапливаются и, конечно, они во что-то выльются».

Фронтовые стихи Кедрина лётчики 6-й Воздушной армии хранили в нагрудных карманах, в планшетах и в маршрутных картах. В конце 1943 года его наградили медалью «За боевые заслуги».

Кедрин писал в 1944 году: «…Многие мои друзья погибли на войне. Круг одиночества замкнулся. Мне - скоро сорок. Я не вижу своего читателя, не чувствую его. Итак, к сорока годам жизнь сгорела горько и совершенно бессмысленно. Вероятно, виною этому - та сомнительная профессия, которую я выбрал или которая выбрала меня: поэзия».

После войны к Кедрину вернулись все довоенные тяготы, которые он по-прежнему терпеливо переносил и однажды записал в своем дневнике: «Как много в жизни понедельников и как мало воскресений».

Семья Кедриных — сам Дмитрий Борисович, его жена Людмила Ивановна, дочь Света и сын Олег — продолжали жить в Черкизове на улице 2-я Школьная. А Дмитрий был полон больших творческих планов.

В августе 1945 ода Кедрин вместе с группой писателей уезжает в командировку в Кишинёв, который поразил его своей красотой и напомнил Днепропетровск, юность, Украину. Он решил по приезде домой всерьёз обсудить с женой возможность переезда в Кишинёв. А рано утром 19 сентября 1945 года неподалёку от железнодорожной насыпи на мусорной куче в Вешняках было найдено его тело. Экспертиза установила, что несчастье произошло накануне, примерно в одиннадцать часов вечера. Как поэт оказался в Вешняках, почему он приехал на Казанский вокзал, а не на Ярославский, при каких обстоятельствах погиб - остаётся загадкой.

Светлана Кедрина приводит строчки из дневника, в которых её мать описывает утро 18 сентября 1945 года, то последнее утро:

«Митя глядел в книжку. Не знаю, читал ли он её или думал. И я подумала: неужели этот человек — мой муж? Неужели он так нежен и ласков со мною, неужели его губы целуют меня?.. И я подошла к нему. «Что, милая?» — спросил Митя и поцеловал мою руку. Я прижалась к нему, постояла и отошла. Через несколько минут Митя ушел из дома на поезд в Москву… Я проводила его до дверей, Митя поцеловал мои руки, в голову. И вышел… в вечность от меня, от жизни. Больше я Митю не видела. Через четыре дня я увидела его фотографию, последнюю и такую страшную. Митя был мёртв. Какой ужас был в его глазах! Ах, эти глаза! Они сейчас всё мне мерещатся…»

Вдова попыталась восстановить картину гибели мужа, ведь в свидетельстве о его смерти отмечены перелом всех рёбер и левого плеча, но ей посоветовали заняться воспитанием своих детей.

Дочь поэта Светлана Кедрина вспоминает:

«Незадолго до смерти к нему явился близкий друг по Днепропетровску, ставший в эти годы большим человеком в Союзе писателей и немало помогавший нашей семье, и предложил папе доносить на своих товарищей: «Там знают, что все считают тебя порядочным человеком и надеются, что ты им поможешь…». Отец спустил приятеля с крыльца, а тот, встав и отряхнув брюки, с угрозой в голосе произнёс: «Ты ещё об этом пожалеешь»…

Она вспоминает так же, как 15 сентября 1945 года её отец поехал по каким-то делам в Москву (а они жили тогда в ближнем Подмосковье) и, вернувшись, потрясённо сказал: «Скажи спасибо, что ты сейчас видишь меня перед собой. Только что на Ярославском вокзале какие-то дюжие молодцы чуть не столкнули меня под электричку. Хорошо люди отбили».

Сейчас, спустя много времени после смерти Дмитрия Кедрина можно предположить, что он стал жертвой репрессий. Приехав в 1931 году в Москву, он не захотел скрыть и честно написал в своей анкете, что в 1929 году был заключён в тюрьму «за недонесение известного контрреволюционного факта», чем сам поставил себя под удар. К этому прибавилось его дворянское происхождение, а после войны - его отказ работать сексотом. Его не коснулись репрессии 1937 года, но уже тогда он был в чёрных списках секретаря союза писателей Ставского, позволявшего себе говорить Кедрину: «Ты! Дворянское отродье! Или выучишь первые пять глав «Краткого курса» истории партии и сдашь зачёт лично мне, или я загоню тебя туда, куда Макар телят не гонял!» - пересказывая жене этот разговор, Дмитрий Кедрин не мог сдержать слёз обиды и унижения…

Известно предположение литературоведа Светланы Марковской.


- Согласно официальной точке зрения, Кедрина убили по заказу Сталина. В Москве же от писателей я слышала другую историю. Пользуясь тем, что Дмитрия печатали редко, соратники стали… воровать у него стихи. Однажды Митя заметил это и в беседах с членами СПУ пригрозил рассказать всё правлению. Чтобы не дать разгореться скандалу, его убрали. Поговаривали и о какой-то темной истории, связанной с его днепропетровским арестом.


Дмитрий Кедрин похоронен в Москве, на Введенском (или, как его ещё называют, Немецком) кладбище в районе Лефортова.

Евгений Евтушенко, отводя Кедрину роль «воссоздателя исторической памяти», писал в предисловии к одному из его сборников стихов: «Какое состояние внутренней перенесённости через время! Какой хваткий взгляд сквозь толщу лет!» - и дальше: «По кедринским страницам идут люди многих поколений, соединённые в человечество».

Подготовлено по материалам:

Александра Ратнера в поэтическом альманахе «Параллель»

И материалов историко-художественного журнала «Солнечный ветер»

* * *

На кладбище возле домика

Весна уже наступила:

Разросшаяся черемуха,

Стрекающая крапива.

На плитах щербатых каменных

Любовники ночью синей

Опять возжигаю пламенник

Природы неугасимой.

Так трется между жерновами

Бессмертный помол столетий:

Наверное, скоро новые

В поселке заплачут дети.

Дмитрий Борисович Кедрин родился 4 февраля 1907 года в городе Макеевка. Мать родила его от мужчины на стороне, поэтому его усыновил брат матери и дал ему свое имя и фамилию. После того как названый отец отошел в мир иной, воспитанием Кедрина занимались бабушка, мама и тетя. Мальчика воспитывали стихами М.Ю. Лермонтова, Н.А. Некрасова и сказками А.С. Пушкина. В связи с чем, у него с детских лет была тяга к литературному творчеству. Уже в 1924 в газете печатаются его первые стишки.
Этот момент можно считать началом литературной карьеры автора, однако сам он называл началом его карьеры момент публикации его поэмы "Казнь", которое состоялось в 1928 году в известном журнале Москвы "Октябрь".
После чего его стихотворения активно публиковались в ряде газет и журналов. В 1929 году его посадили в тюрьму - он не донес на отца своего друга, который являлся деникинским генералом. Срок его заключения составлял два года, однако пробыл он под стражей меньше полутора года и был освобожден досрочно. Это повлияло на судьбу автора, как минимум это событие заставило его эмигрировать в Москву.
Благодаря хорошим друзьям он смог стать одним из сотрудников литературного здания в газете "Кузница".
Автор часто приносил домой рюкзак с рукописными текстами начинающих авторов, так как это были рукописи, почерк не всегда был разборчив, поэтому Кедрин проводил за ними большую часть ночного времени, параллельно занимаясь написанием ответов размером в 3-4 листа.
Соседи отмечал,и что часто Кедрин с ними не здоровался, не вступал в беседы и игнорировал приветствия с их стороны. Однако никто не замечал, что все это время он ходил с блокнотом и ручкой в руках. Именно в этот период своей жизни он написал свои самые лучшие произведения.
Поэмы исторической тематики, вышедшие перед войной, а также всего одна книга со стихами "Свидетели" стали ключом к его знаменитости. В этот момент он уже был членом Союза писателей. Однако нехорошие события продолжали преследовать автора, и в этот раз это была ненависть в его адрес со стороны председателя Союза писателей, который за спиной называл Кедрина врагом народа.
Начало Великой Отечественно вынудило автора вместе с семьей оставаться в Черкизове, так как поездов в Москву не было, а членов Союза писателей эвакуировали. На фронт Кедрин не попал по причине слабого зрения. Однако это не заставило его сидеть, сложа руки, он активно принимал участие в дежурстве во время ночных налетов на Москву, рыл окопы, помогал в поимке врагов.
Хоть публиковаться он и не мог, однако творческой деятельности не оставлял, очень много писал и параллельно с этим занимался переводом антифашистских стихотворений. Он очень хотел попасть на фронт, и в 1943 году был направлен на прохождение медицинской комиссии.
С окончанием войны семья Кедрина, а именно он, жена, сынок и дочка продолжили проживать в Черкизове. Автор имел массу творческих идей. У него был готов к издательству поэтический сборник под названием "Русские стихи", однако он имел негативный отзыв, который дал возможность Союзу писателей "завернуть" книгу.
В связи с чем, для заработка денег, на которые ему необходимо было кормить свою семью, он берется за всевозможной работой.
В 1945, в год принятия Потсдамского соглашения, Дмитрий направляется в Москву, чтобы забрать деньги от Союза писателей, но не возвращается в родной Черкизов. Спустя несколько дней жена Кедрина опознает автора по фотографиям, представленным из городского морга Москвы. Тело автора было обнаружено 19 сентября того же года на мусорной куче, что располагалась недалеко от железнодорожных путей. Когда Людмила Кедрина попробовала узнать картину смерти мужа, так как у него были сломаны ребра и плече, ей культурно намекнули, чтобы она беспокоилась о воспитании детей. Кедрина Дмитрия Борисовича похоронили в Москве.

Поэт Дмитрий Кедрин. Его имя возвращалось к нам из посмертного небытия постепенно и трудно. Возвращалось, чтобы занять в русской поэзии по праву принадлежащее ему место.

Смоленск и Тула, Киев и Воронеж

Своей прошедшей славою горды.

Где нашу землю посохом не тронешь, -

Повсюду есть минувшего следы.

Нас дарит кладами былое время:

Копни лопатой и найдёшь везде -

Тут - в Данциге откованное стремя,

А там - стрелу, калённую в Орде.

Зарыли в землю много ржавой стали

Все, кто у нас попировал в гостях!

Как памятник стоит на пьедестале,

Так встала Русь на вражеских костях.

К нам, древней славы неусыпным стражам,

Взывает наше прошлое, веля,

Чтоб на заржавленном железе вражьем

И впредь стояла русская земля!

Кедрин Дмитрий Борисович родился 4 февраля 1907 года в Донбассе (Украина) на Богодуховском руднике — предшественнике нынешнего города Донецка, недалеко от Екатеринослава (ныне Днепропетровск). Его дед по матери вельможный пан Руто-Рутенко-Рутницкий имел сына и четырёх дочерей. Младшая — Ольга родила вне брака мальчика, которого усыновил муж Ольгиной сестры Людмилы Борис Михайлович Кедрин, давший незаконнорождённому свои отчество и фамилию.

После смерти в году приёмного отца Дмитрий остался на попечении матери Ольги Ивановны, тёти Людмилы Ивановны и бабушки Неонилы Яковлевны.



За вымысел пусть не сочтут,

Я это услышал от солнца:

В сердцах наших розы цветут,

Пока сердце матери бьется.

Мы вечно пред нею в долгу...

Вот мать окликает с порога,

А мы ей в ответ: "Я бегу!

Прости меня, мама: дорога".

Давно мы ушли из тех лет.

Я сдал бы не медля билет

И с матерью дома остался.

О память, полынно-горька,

Ты снова, как пламя, взметнулась -

И теплая мамы рука

Щеки моей детской коснулась.

О мама! Навстречу мирам

Идя сквозь рассветы и грозы.

Хотел бы я всем матерям

Раздать твои алые розы.

Рано осиротев, Кедрин воспитывался хорошо образованной бабушкой-дворянкой, которая ввела его в мир народного творчества, познакомила с поэзией Пушкина, Лермонтова, Некрасова, Шевченко. В 1923, бросив учебу в техникуме, Дмитрий стал работать в газете, увлёкся поэзией и театром. К концу 1920-х он порвал с определенными тенденциями “железной поэзии” Пролеткульта, в его стихах появляется эпичность и историзм (“Смертник”, “Казнь”, “Прошение”).

В 1929 следует арест. С 1931 после освобождения Кедрин поселяется в Подмосковье, служит литконсультантом в издательстве “Молодая гвардия”. Расширяется проблематика его творчества, его интересует “история живая и музейная”, т. е. связь истории с современностью.

В 1938 Кедрин создает шедевр русской поэзии XX в. — поэму “Зодчие”, поэтическое воплощение предания о строителях храма Василия Блаженного.



Грибоедов


Помыкает Паскевич,

Клевещет опальный Ермолов...

Что ж осталось ему?

Честолюбие, холод и злость.

От чиновных старух,

От язвительных светских уколов

Он в кибитке катит,

Опершись подбородком на трость.

На груди его орден.

Но, почестями опечален,

В спину ткнув ямщика,

Подбородок он прячет в фуляр.

Полно в прятки играть.

Чацкий он или только Молчалин -

Сей воитель в очках,

Прожектер,

Литератор,

Прокляв _а_нглийский клоб,

Нарядился в халат Чаадаев,

В сумасшедший колпак

И в моленной сидит, в бороде.

Дождик выровнял холмики

На островке Голодае,

Спят в земле декабристы,

И их отпевает... Фаддей!


От мечты о рав_е_нстве,

От фраз о свободе натуры,

Узник Главного штаба,

Российским послом состоя,

Он катит к азиятам.

Взимать с Тегерана куруры,

Туркменчайским трактатом

Вколачивать ум в персиян.

Лишь упрятанный в ящик,

Всю горечь земную изведав,

Он вернется в Тифлис.

И, коня осадивший в грязи,

Некто спросит с коня:

Что везете, друзья?"

- "Грибоеда.

Грибоеда везем!" -

Пробормочет лениво грузин.

Кто же в ящике этом?

Ужели сей желчный скиталец?

Это тело смердит,

И торчит, указуя во тьму,

На нелепой дуэли

Нелепо простреленный палец

Длани, коей писалась

Комедия

"Горе уму".

И покуда всклокоченный, В сальной на вороте ризе, Поп армянский кадит Над разбитой его головой, Большеглазая девочка Ждет его в дальнем Тебризе, Тяжко носит дитя И не знает, Что стала вдовой.

1936

Московской юродивой воительниц е посвящены стихи “Алена-Старица”, полулегендарному самородку-строителю Федору Коню — поэма “Конь” (1940).

Единственный прижизненный сборник стихов Кедрина “Свидетели” (1940) был жестоко урезан цензурой.

Когда-то в сердце молодом

Мечта о счастье пела звонко.

Теперь душа моя — как дом,

Откуда вынесли ребенка.

А я земле мечту отдать

Все не решаюсь, все бунтую...

Так обезумевшая мать

Качает колыбель пустую.



Война бетховенским пером Чудовищные ноты пишет. Ее октав железный гром Мертвец в гробу — и тот услышит! Но что за уши мне даны? Оглохший в громе этих схваток, Из сей симфонии войны Я слышу только плач солдаток.

Родина



Весь край этот, милый навеки,

В стволах белокорых берез,

И эти студеные реки,

У плеса которых ты рос,


И темная роща, где свищут

Всю ночь напролет соловьи,

И липы на старом кладбище,

Где предки уснули твои,


И синий ласкающий воздух,

И крепкий загар на щеках,

И деды в андреевских звездах,

В высоких седых париках,


И рожь на нолях непочатых,

И эта хлеб-соль средь стола,

И псковских соборов стрельчатых

Причудливые купола,


И фрески Андрея Рублева

На темной церковной стене,

И звонкое русское слово,

И в чарочке пенник на дне,


И своды лабазов просторных,

Где в сене — раздолье мышам,

И эта — на ларчиках черных —

Кудрявая вязь палешан,


И дети, что мчатся, глазея,

По следу солдатских колонн,

И в старом полтавском музее

Полотнища шведских знамен,


И сапки, чтоб вихрем летели!

И волка опасливый шаг,

И серьги вчерашней метели

У зябких осинок в ушах,

И ливни — такие косые, Что в поле не видно ни зги,— Запомни: Всё это — Россия, Которую топчут враги.

Историко-патриотическая тема преобладает в поэзии Кедрина и в годы войны, когда он освобожденный по зрению от воинской службы, добивается назначения его во фронтовую газету “Сокол Родины”: “Дума о России” (1942), “Князь Василько Ростовский” (1942), “Ермак” (1944).

Когда сраженья стихнут понемногу,

Сквозь мерное дыханье тишины

Услышим мы, как жалуются Богу

Погибшие в последний день войны.

В войну Кедрин заявляет о себе и как крупный поэт-лирик: “Красота”, “Аленушка”, “Россия! Мы любим неяркий свет”, “Мне все мерещится поле с гречихой...”. Он начинает создавать поэму о женщинах трагической судьбы — Евдокии Лопухиной, княжне Таракановой, Прасковье Жемчуговой. Все отчетливее в его стихах звучат православные мотивы:

На окнах, сплошь заиндевелых, Февральский выписал мороз Сплетенье трав молочно-белых И серебристо-сонных роз. Пейзаж тропического лета Рисует стужа на окне. Зачем ей розы? Видно, это Зима тоскует о весне.

После войны семья Кедриных — сам Дмитрий Борисович, его жена Людмила Ивановна, дочь Света и сын Олег — продолжали жить в Черкизове. Кедрин был полон больших творческих планов. Он подготовил к изданию поэтический сборник «Русские стихи», но рукопись получила отрицательный отзыв. Один из рецензентов, к примеру, написал: «Поэт пишет уже давно, а культуры стиха не выработал до сих пор». Это дало повод руководству писательского союза книгу «завернуть», а заодно и припомнить автору его дворянское происхождение. Чтобы хоть как-то прокормить семью, поэт был вынужден заняться малооплачиваемой работой — переводами и рецензированием рукописей молодых поэтов.

АРХИМЕД

Нет, не всегда смешон и узок

Мудрец, глухой к делам земли:

Уже на рейде в Сиракузах

Стояли римлян корабли.

Над математиком курчавым

Солдат занес короткий нож,

А он на отмели песчаной

Окружность вписывал в чертеж.

Ах, если б смерть — лихую гостью —

Мне так же встретить повезло,

Как Архимед, чертивший тростью

В минуту гибели — число!

По возвращении с фронта Кедрин заметил за собой слежку. Предчувствие беды не обмануло поэта. 18 сентября 1945 Дмитрий Кедрин трагически погиб под колесами пригородного поезда возле Тарасовки (по некоторым данным он был выброшен из тамбура электрички). Последним приютом Кедрина стало иноверческое кладбище на Введенских горах в Москве. Ныне Введенское кладбище включено в государственный список памятников истории и культуры. Могилы исторических деятелей конца XIX — начала XX века, в том числе и поэта Кедрина, охраняются государством.

allforchildren.ru ›Стихи ›author140-kedrin.php


Юношеские годы на Украине

Литературным воспитанием внука занималась бабушка Неонила, весьма начитанная женщина, страстно любившая стихи, привившая Дмитрию любовь к поэзии: читала из своей тетради Пушкина , Лермонтова , Некрасова , а также в подлиннике - Шевченко и Мицкевича . Бабушка и стала первой слушательницей стихов Кедрина.

Среди предков поэта были дворяне, дочь Кедрина Светлана даже называет его «чистокровным дворянином» . Кедрину едва минуло 6 лет, когда семья поселилась в Екатеринославе (ныне - Днепропетровск). В 1916 году 9-летним Дмитрия отдали в коммерческое училище. По пути в училище по зелёной Надеждинской (ныне Чичеринской) улице к широкому проспекту, всегда останавливался на бульваре, где возвышался бронзовый Пушкин. «От памятника Пушкина начинается у меня тяга к искусству», - вспоминал впоследствии поэт.

В юности Кедрин много занимался самообразованием. Изучал не только литературу и историю, но и философию, географию, ботанику. На столе у него лежали тома художественной литературы, энциклопедический словарь, «Жизнь животных» Брема , труды из различных областей науки. Ещё в коммерческом училище Дмитрию удавались эпиграммы и стихи на злобу дня. Серьёзно заниматься поэзией начал с 16 лет.

Революция и гражданская война изменили все планы. Начал печататься в 1924 году в екатеринославской губернской комсомольской газете «Грядущая смена». Одно из первых опубликованных стихотворений называлось «Так приказал товарищ Ленин ».

В Москве и на фронте

В 1931 вслед за друзьями, поэтами Михаилом Светловым и Михаилом Голодным, переехал в Москву. Кедрин вместе с женой обосновался в полуподвале старого двухэтажного дома на Таганке в Товарищеском переулке. Честно написал в своей анкете, что в 1929 году на Украине был заключён в тюрьму «за недонесение известного контрреволюционного факта». Факт состоял в том, что у его приятеля отец был деникинским генералом, а Кедрин, зная об этом, в органы на него не донёс. За это «преступление» был осуждён на два года, провёл за решёткой 15 месяцев и был досрочно освобождён . С этим событием, а также с отказом Кедрина быть секретным осведомителем НКВД (сексотом) , ряд исследователей связывают последующие проблемы поэта с публикацией его произведений, а также тайну гибели Дмитрия Борисовича при невыясненных до сих пор обстоятельствах .

После рождения дочери, в декабре 1934 года семья Кедриных переезжает в подмосковный посёлок Черкизово Пушкинского района, где у поэта впервые появляется «рабочий кабинет», закуток за занавеской .

Работал в заводской многотиражке «Кузница» мытищинского завода «Метровагонмаш », затем литконсультантом при издательстве «Молодая гвардия » и одновременно внештатным редактором в Гослитиздате . Здесь публикует такие стихотворения, как замеченная Горьким «Кукла» (1932), «Подмосковная осень» (1937), «Зимнее» (1939), баллада «Зодчие» (1938), поэма «Конь» (1940). Произведения Кедрина очень психологичны, обращены к темам историческим, камерным и интимным, он прославлял творцов - создателей вневременной истинной красоты. К пафосу современной ему довоенной действительности поэт был почти равнодушен, за что генсек Союза писателей СССР В.Ставский жёстко критиковал Кедрина и, по свидетельству родственников поэта, даже угрожал ему . Критики советовали Дмитрию Борисовичу бежать от исторических тем.

Соседи и знакомые по Черкизову отмечали, что Кедрин производил впечатление молчаливого, замкнутого, углублённого в себя мыслителя: даже на прогулке он часто не здоровался, не отвечал на приветствия, не вступал ни с кем в разговоры. Поэт не расставался с блокнотом и карандашом, напряжённо работал над текстами своих произведений .

Я познакомился тут <на фронте> с исключительно интересными людьми… Если бы ты знала, сколько в них дерзкой отваги, спокойного мужества, какие это замечательные русские люди… Я чувствую себя в строю, а не где-то в стороне, а это очень важное чувство, которое я редко испытывал в Москве, в нашей писательской среде.

Из писем Дмитрия Кедрина жене

Сразу после войны, летом 1945 года, вместе с группой литераторов ездил в творческую командировку в Молдавию . По дороге домой сосед по купе нечаянно разбил кувшин с мёдом, который Дмитрий Борисович вёз детям, что было истолковано очевидцами как мистический знак скорой беды. 15 сентября на платформе Ярославского вокзала неустановленные лица по непонятной причине едва не столкнули Кедрина под поезд, и лишь вмешательство пассажиров в последний момент уберегло его. Вернувшись вечером домой в Черкизово, поэт в мрачном предчувствии сказал жене: «Это похоже на преследование». Жить ему оставалось три дня .

Гибель

У изголовья могилы Дмитрия Кедрина растёт 300-летний дуб, древнейший на Введенских горах, что стало мотивом философского стихотворения Светланы Кедриной, посвящённого памяти отца .

Творчество

Одним из наиболее значительных произведений Кедрина является стихотворная драма «Рембрандт » () о великом голландском художнике. Впервые поэма была опубликована в трёх номерах журнала «Октябрь» за 1940 год . При этом автору было велено сократить текст драмы, и Кедрин выполнил требование редакции. Поэтому читатель долгое время был знаком с текстом только в его журнальном варианте, который не раз перепечатывался. Полный авторский текст драмы впервые опубликован в книге С. Д. Кедриной об отце только в 1996 году . В 1970-1980 годах постановка была осуществлена в нескольких театрах России как драмы и однажды - как оперы. Поэму читали по радио и телевидению .

В том же жанре драмы в стихах до войны была написана «Параша Жемчугова». По воспоминаниям дочери поэта, над трагической историей крепостной актрисы Кедрин работал около десяти лет. Почти завершённая вещь бесследно исчезла осенью 1941-го - вместе с чемоданом рукописей в неразберихе, когда семья с двумя детьми готовилась от эвакуации, которая в последний момент сорвалась .

В 1933 году Кедрин начинает и только через семь лет заканчивает поэму «Свадьба» (впервые опубликована через 30 с лишним лет) - о всесокрушающей силе любви, перед которой не устояло даже сердце Аттилы, предводителя гуннов , который умер в ночь своей свадьбы, не выдержав нахлынувших и неведомых ранее чувств. Действие поэмы разворачивается на фоне масштабной картины смены цивилизаций и содержит в себе характерное для Кедрина историософское осмысление происходящих перемен.

В 1935 году Кедрин написал «Приданое», версию печальной судьбы поэта Фирдоуси . По мнению литературоведа Юрия Петрунина, Кедрин оснастил поэму автобиографическим подтекстом, усилил её звучание собственными переживаниями и мрачными предчувствиями.

Дар проникать в далёкие эпохи, быть в них не исследователем-архивистом, а современником, очевидцем давно канувших в Лету событий - редчайшее, исключительное свойство таланта Кедрина . В истории его, как правило, интересовали не князья и вельможи, а люди труда, творцы материальных и духовных ценностей. Особенно любил он Русь, написав о ней, кроме «Зодчих» , поэмы - «Конь », «Ермак », «Князь Василько Ростовский », «Песня про Алёну-старицу ». Вместе с тем поэзии Кедрина присуща недвусмысленная символика: строки в «Алёне Старице» «Все звери спят. Все люди спят. Одни дьяки людей казнят» - были написаны в разгар сталинского террора и цитируются всеми исследователями творчества поэта .

Дмитрий Борисович был не только мастером исторической поэмы и баллады , но и превосходным лириком. Одно из лучших его стихотворений «Хочешь знать, что такое Россия - Наша первая в жизни любовь?» , обращённое к истокам русского духа, датировано 18 сентября 1942 года, когда поэт дожидался разрешения выехать на фронт.

Поэзия Кедрина получила высокую оценку таких писателей, как М. Горький, В. Маяковский, М. Волошин, П.Антокольский, И. Сельвинский, М. Светлов, В. Луговской, Я. Смеляков, Л. Озеров, К. Кулиев и других. До войны Кедрин публиковался с поэмами в журналах «Октябрь», «Новый мир», «Красная новь», со стихотворениями - сборниках «День советской поэзии», «Победители». Однако когда дело касалось издания книги, литературные критики были к поэту беспощадны .

Первую попытку выпустить свои стихи отдельным изданием в Государственном издательстве художественной литературы (ГИХЛ) Кедрин предпринял вскоре после приезда в Москву в 1931 году. Однако рукопись вернули, несмотря на положительные отзывы Эдуарда Багрицкого и Иосифа Уткина . Пытаясь найти компромисс с издательством, Кедрин вынужден был исключить из неё многие произведения, в том числе уже получившие признание. После тринадцати возвращений рукописи для доработки, нескольких переименований единственный прижизненный поэтический сборник -"Свидетели", в который вошли всего 17 стихотворений, был издан в 1940 году .

В 1942 году Кедрин сдал в издательство «Советский писатель» книгу «Русские стихи». Однако сборник не увидел свет из-за негативного отзыва рецензентов, один из которых обвинил автора в том, что он «не чувствует слова», второй - в «несамостоятельности, обилии чужих голосов», третий - в «недоработанности строк, неряшливости сравнений, неясности мышления» . Спустя десятилетия литературоведы характеризуют творческую палитру Кедрина совсем иначе: его поэзию военных лет питали интонации доверительной беседы, историко-эпическая тематика и глубокие патриотические импульсы .

Советские издания Дмитрия Кедрина.

Кедрин в "Библиотеке советской поэзии". Ленинградское издание "Детской литературы ". Пермское "толстое" издание Кедрина тиражом 300000 экз.

Уходя на фронт в 1943 году, Кедрин отдал новую книгу стихов «День гнева» в Гослитиздат, но и она получила несколько отрицательных рецензий и не была издана. Вероятной причиной отказа было то, что Кедрин отразил в стихах не героическую сторону войны, а скудную жизнь тыла, ночи в убежище, бесконечные очереди, нескончаемое человеческое горе.

Многие мои друзья погибли на войне. Круг одиночества замкнулся. Мне - скоро сорок. Я не вижу своего читателя, не чувствую его. Итак, к сорока годам жизнь сгорела горько и совершенно бессмысленно. Вероятно, виною этому - та сомнительная профессия, которую я выбрал или которая выбрала меня: поэзия.

Вместе с оригинальным творчеством Кедрин много занимался переводами по подстрочникам . С конца 1938-го по май 1939 года переводил с венгерского поэму Шандора Петефи «Витязь Янош», затем с польского поэму «Пан Твардовский» Адама Мицкевича. В 1939 году ездил в Уфу по заданию Гослитиздата переводить с башкирского стихи Мажита Гафури. В первые годы войны, перед отправкой во фронтовую газету, Кедрин много занимался переводами с балкарского (Гамзат Цадаса), с татарского (Муса Джалиль), с украинского (Андрей Малышко и Владимир Сосюра), с белорусского (Максим Танк), с литовского (Саломея Нерис, Людас Гира). Известны также его переводы с осетинского (Коста Хетагуров), с эстонского (Йоханнес Барбаус) и с сербскохорватского (Владимир Назор). Большинство этих переводов были опубликованы после смерти поэта .

До выхода сборника Кедрина в серии «Библиотека поэта» (1947) его творчество было известно лишь немногим знатокам поэзии. С. Щипачёв на Втором съезде СП в 1954 выступил против замалчивания творчества Кедрина.

В его творчестве наряду с песен­ными стихами о природе много публицисти­ки и сатиры, и стихотворений повествова­тельных, часто исторического содержания. В его ясных и чётких стихах, где умело со­блюдена мера в образном воссоздании духа и языка прошедших эпох, отражены страда­ния и подвиги русского народа, подлость, свире­пость и произвол автократии.

Семья

Жена - Людмила Ивановна Кедрина (Хоренко) (10 января 1909 - 17 июля 1987), родом из Кривого Рога , из крестьянской семьи . Познакомились в 1926 году, поженились в 1930. Похоронена рядом с Д.Кедриным на Введенском кладбище в Москве (участок № 7). У Кедриных двое детей - Светлана и Олег (1941-1948) . Последний адрес Кедрина - посёлок Черкизово Пушкинского района Московской области, улица 2-я Школьная, дом 5. На доме установлена мемориальная доска .

Дочь поэта Светлана Дмитриевна Кедрина (р. , село Черкизово Московской области), поэт, прозаик, художник, известна своими работами по исследованию творчества отца. В 1996 году в Москве (издательство «Янико») вышла её книга воспоминаний об отце «Жить вопреки всему». За переиздание этой книги на Украине Светлана Кедрина в 2007 году была удостоена литературной премии им. Дмитрия Кедрина в номинации «Проза» .

В середине 1930-х годов, наблюдая за травлей Осипа Мандельштама, Николая Заболоцкого, Павла Васильева, Кедрин написал едкую эпиграмму :

У поэтов жребий странен,

Слабый сильного теснит.

Музыка на стихи Кедрина

  • Тексты Кедрина использованы в Реквиеме Моисея Вайнберга ( -).
  • Композитор Давид Тухманов в 1980-е годы на стихи Кедрина сочинил песню «Поединок». Композитор Игорь Николаев написал песню на стихотворение Дмитрия Кедрина «Бабка Мариула».
  • На стихи Кедрина пишет казанский композитор Рустам Зарипов: «Голос», вокальная поэма (в оригинале - «Пластинка») и цикл «Пять хоров на стихи Дм. Кедрина» (для смешанного хора a capella).
  • В 1991 году в Москве на фирме «Мелодия» вышел виниловый диск-гигант уфимского музыканта и писателя Сергея Круля «Все невольно в памяти очнётся…», в который помимо песен и романсов на стихи Рубцова, Блока, Заболоцкого и Жигулина, вошли две баллады на стихи Кедрина - «Сердце» и «Кровь». Этим же автором в апреле 2007 года записан компакт-диск «Пластинка» (8 песен) и передан в дар дочери поэта Светлане Кедриной.
  • По мотивам поэмы «Свадьба» группой «Ария » написана песня «Аттила», вышедшая на альбоме «Феникс » в 2011 году. В тексте песни повествуется об Аттиле , вожде гуннов .
  • На стихи Кедрина композитором Н.Пейко написан вокальный цикл «Картины и размышления», а также на стихи Кедрина писали ученики Пейко (Вульфов, Абдоков).

Сочинения

  • Свидетели, 1940
  • Рембрандт. Пьеса, 1940
  • Избранное, 1947, 1953, 1957
  • Стихотворения и поэмы, 1959
  • Красота, 1965
  • Избранные произведения, 1974, 1978
  • Зодчие, 1980
  • Сти­хотворения. Поэмы, 1982
  • Соловьиный манок, М., "Книга", 1990

Источники

  • Казак В. Лексикон русской литературы XX века = Lexikon der russischen Literatur ab 1917. - М .: РИК «Культура», 1996. - 492 с. - 5000 экз. - ISBN 5-8334-0019-8

Ссылки

Портал «Литература »
Портал «Персоналии »
Дмитрий Кедрин в Викицитатнике
Дмитрий Кедрин на Викискладе
Проект «История России»
  • Кедрин Дмитрий стихи в Антологии русской поэзии
  • Биографии. Интервью. Истории > Поэты-классики > 105 стихотворений Дмитрия Кедрина