Введение.

1. Представительство.

• 1.1. Понятие представительства.
• 1.2. Субъекты представительства.
• 1.3. Основания возникновения и виды представительства.

2. Доверенность.

• 2.1. Понятие доверенности, виды.
• 2.2. Форма, сроки и требования доверенности.
• 2.3. Прекращение доверенности и его последствия.

Заключение.

Список использованных источников.

Приложения.

Введение

Предcтавительство правоотношение, в соответствии с которым одно лицо (представитель) на основании имеющегося у него полномочия выступает от имени другого (представляемого), непоcредственно создавая (изменяя, прекращая) для него права и обязанности. Представитель может совершать от имени представляемого различные сделки (купли-продажи, найма, обмена жилой площади и т.п.).

Через представителей могут совершаться и иные юридические действия предъявление претензии, получение заработной платы, посылок и т.п. Не допускается совершение через представителя таких действий, которые по своему характеру могут совершаться только лично (например, оформление завещания, усыновление). В порядке представительства не могут совершаться действия, не имеющие непосредственно юридического значения (фактические действия, например выполнение работы).

Полномочие представителя может основываться на доверенности, законе (например, право родителей выступать от имени своих несовершеннолетних детей, опекунов - от имени подотчетных в качестве из законных представителей), административном акте (например, приказ о назначении на должность продавца, кассира, приемщика багажа и т.п., полномочия, которых явствуют из обстановки, в которой они действуют).

С помощью представительства могут осуществляться не только имущественные, но и некоторые личные неимущественные права. Так, автор изобретения может через представителя оформить и подать заявку на получение патента. Однако не допускается совершение через представителя сделок, которые по своему характеру могут быть совершены только лично, а также других сделок в случаях, предусмотренных законом (ст.182 ГК). Так, только лично можно составить завещание, выдать доверенность, заключить договор пожизненного содержания и др.

Доверенностью является письменное уполномочие, выдаваемое одним лицом другому для представительства перед третьими лицами. Чаще всего доверенность выдается для подтверждения полномочий добровольного представительства. Однако если само добровольное представительство имеет в основе договор между представляемым и представителем, то выдача доверенности по своей юридической природе представляет собой одностороннюю сделку, совершаемую по единоличному усмотрению представляемого. Другими словами, для выдачи доверенности и приобретения ею юридической силы не требуется согласие представителя.

Актуальность данной курсовой работы заключается в том, что представительство и доверенность в гражданском праве имеет немаловажное значение. В жизни могут сложиться различные ситуации, когда невозможно самому представлять свои интересы, в силу каких-то обстоятельств (например, по болезни или отъезду или просто недостаточных знаний), и тогда имеет смысл прибегнуть к помощи представителя.

Объектом исследования курсовой работы являются общественные отношения связанные с представительством и доверенностью.

Предметом исследования являются правовые нормы Гражданского кодекса РФ.

Целью данной курсовой работы является изучение особенностей представительства и доверенности в гражданском праве.

Для достижения цели исследования были поставлены следующие задачи :

• - исследовать понятие представительства;
• - изучить субъекты и виды представительства;
• - раскрыть понятие доверенности и ее виды;
• - определить последствия прекращения доверенности.

Теоретическую разработанность работы составили труды таких ученых и публицистов как Рясенцев В.А., Невзгодина Е.Л., Сергеев А.П., Зенин И.А..

Методологической основой курсовой работы являются формально-юридический, общенаучный метод и метод толкования правовых норм.

Нормативной базой исследования явились Гражданский Кодекс РФ, Гражданский процессуальный кодекс Российской Федерации. Также в работе были использованы учебные пособия и научные труды теоретиков.

Результаты курсовой работы могут быть использованы при регулировании отношений, связанных с представительством.

Работа включает в себя введение, две главы, заключение, список использованной литературы и приложения. В первой главе раскрывается понятие представительства, его субъекты. Подробно описаны виды представительств. Во второй главе определено понятие доверенности и ее виды, требования предъявляемые к оформлению доверенности, а также обозначены последствия прекращения доверенности. В заключении сформулированы основные выводы проведенного исследования. В представленной работе содержатся приложения содержащие виды доверенностей.

Уголовно-правовой охраны

Признание социалистических общественных отношений объектом пре­ступления обусловливает необходимость выяснения их природы и структу­ры, механизма возникновения, реализации и прекращения функционирова­ния и некоторых других вопросов, ибо, как справедливо заметил А.В. Дроз­дов, решение проблем общественных отношений является «ключом к науч­ному пониманию сущности общества и человека, выявлению специфики и закономерностей развития исторических форм социальной жизни, а также за­конов их функционирования и смены» 32 .

Теоретической основой для исследования сущности общественных от­ношений являются труды К. Маркса, Ф. Энгельса 33 и В.И. Ленина 34 , в кото­рых этим вопросам было уделено значительное внимание.

Проблеме общественных отношений придается большое значение в ра­ботах по философии и научному коммунизму. Например, под общественны­ми отношениями понимаются «отношения, складывающиеся между людь-

ми» 35 ; «отношения между людьми в процессе их общественной жизни» 36 ; «совокупность связей, возникающих между социальными группами лю­дей...» 37 ; «многообразные связи, которые складываются между людьми в раз­личных сферах общественной жизни» 38 ; «как объективированная, унаследо­ванная, так и совокупная живая, чувственная и т.п. деятельность людей, вы­ступающая в качестве сотрудничества многих индивидов в связи с их отно­шением друг к другу» 39 ; «объективная и устойчивая структура общественных связей, которая формируется (складывается и изменяется) в соответствии с видами и предметами человеческой деятельности и проявляется прежде всего как массовые интересы людей» 40 ; «социальные связи, определяемые характе­ром объекта и субъекта деятельности» 41 .

Таким образом, несмотря на некоторые расхождения в формулировке самих определений, все их авторы обоснованно исходят из того, что обще­ственные отношения - это определенные связи между субъектами отноше­ний, складывающиеся в процессе их материальной и духовной деятельности. Проявляются же они как форма, определенный способ взаимодействия лю­дей. Именно на эту особенность общественных отношений обращал внима­ние Ф. Энгельс при анализе экономических отношений: «Под экономически­ми отношениями... мы понимает тот способ, каким люди определенного об­щества производят средства к жизни и обменивают между собой продук­ты...» 42 . Очевидно и то, что общественные отношения всегда производны от определенного способа производства, порождены им и отражают специфику каждой ступени развития общества.

Систему социалистических общественных отношений образуют раз­личные общественные отношения: экономические, политические, идеологи­ческие и др. 43 Однако уголовным правом охраняется не вся совокупность этих отношений, а только некоторые из них, поставленные законодателем под охрану уголовного закона. Поэтому не только непосредственным и родо­вым, но и общим объектом всех преступлений является не система социалис­тических общественных отношений, а только те из них, которые охраняются уголовным законодательством. В свою очередь, общий объект преступления - не постоянная система общественных отношений (раз и навсегда данная), а изменчивая совокупность общественных отношений, зависящая от уголов­ного закона (например, в связи с криминализацией или декриминализацией

общественно опасных деяний изменяется и существующая совокупность со­циалистических общественных отношений, образующая общий объект уго­ловно-правовой охраны).

Так, Указом Президиума Верховного Совета УССР от 27 июня 1986 г. УК УССР был дополнен статьями об ответственности за самовольное ис­пользование транспортных средств, машин либо механизмов (ст. 87 1), за на­рушение правил пользования энергией или газом в быту (ст. 87 2), за уклоне­ние от подачи декларации о доходах (ст. 148 1) и др. 44

Следовательно, определенная совокупность общественных отношений, которые до этого выступали общим объектом тех или иных преступлений, данным законом расширена, ибо под охрану уголовного законодательства были дополнительно поставлены отношения, обеспечивающие сохранность и надлежащее использование названных предметов социалистической собст­венности, а также отношения, направленные на охрану финансовых интере­сов государства.

Сказанное, конечно, не исключает того положения, что сами обще­ственные отношения, выступающие в качестве объекта преступления, носят объективный характер, т.е. существуют вне и независимо от сознания, а сле­довательно, и помимо самого уголовного закона, и первичны по отношению к нему. К. Маркс, рассматривая объективный характер общественных отно­шений, отмечал: «При исследовании явлений государственной жизни слиш­ком легко поддаются искушению упускать из виду объективную природу от­ношений и все объяснять волей действующих лиц» 45 .

Из изложенного также следует, что отношения, выступающие объектом преступления, первичны применительно не только к уголовному закону, но и к самому преступлению. Преступление всегда посягает на объективно суще­ствующий объект, определенную реальность. Нельзя посягать на то и причи­нить ущерб тому, чего еще нет в объективной действительности. В результа­те преступного посягательства не только причиняется реальный вред охраня­емым общественным отношениям, но и возникают новые, антисоциальные отношения. Они складываются уже между государством и преступником по поводу совершенного последним преступления.

Положение о том, что социалистические общественные отношения яв­ляются объектом преступления, не только общепризнано в науке уголовного права, но и закреплено в уголовном законе (см., напр., ст. 1, 7 Основ

уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик). В отдель­ных статьях Особенной части УК УССР сравнительно редко отражается не­посредственный объект преступления (см. ст. 181 1 , 187 3 , 206, 209 УК УССР). Чаще всего непосредственный объект выражен в уголовном законе с помо­щью указания на структурные элементы общественных отношений (см., напр., ст. 81 – 87, 93 – 98, 117, 124, 155, 151 1 , 160 УК УССР), на нарушение тех или иных правовых норм, регулирующих соответствующие обществен­ные отношения (ст. 135 – 138, 148, 156 1 , 157, 158 УК УССР), и др.

Анализ уголовного законодательства позволяет сделать вывод о том, что законодатель берет под охрану только наиболее важные, наиболее значи­мые для интересов государства и общества общественные отношения, кото­рым преступные посягательства могут причинить достаточно серьезный, су­щественный вред. Поскольку нормальное функционирование и развитие та­ких отношений обусловлено объективными потребностями государства и об­щества, постольку причинение этим отношениям ущерба в результате пре­ступных посягательств неизбежно влечет и ущерб интересам самого государ­ства, а также всего общества в целом.

Сами же общественные отношения как объект уголовно-правовой охра­ны представляют собой определенные связи между людьми (субъектами от­ношений), складывающиеся в процессе их совместной материальной и ду­ховной деятельности на основе определенного способа производства и спе­цифики, проявляющейся на каждой ступени естественно-исторического раз­вития общества 46 . Таким образом, общественные отношения всегда нужно рассматривать как определенный результат социальной деятельности.

Чтобы правильно выяснить сущность объекта преступления и «меха­низм» преступного посягательства на него, важно определить структуру (со­став) общественного отношения и взаимодействие, систему связей между различными элементами его составных частей.

В философской и социологической литературе наиболее распростра­нено мнение, согласно которому составными элементами общественного от­ношения являются: 1) носители (субъекты) отношения; 2) предмет, по поводу которого существуют отношения, или, иначе говоря, факторы, опосреду­ющие возникновение и существование такой взаимосвязи; 3) общественно значимая деятельность (социальная связь) как содержание отношений 47 .

Этот тезис общепризнан и в общей теории советского права. Такое ре­шение вопроса о внутренней структуре общественного отношения представ­ляется принципиально правильным, соответствует потребностям любых от­раслей советского права. При этом важно отметить, что структура любого об­щественного отношения всегда неизменна. Включение в нее каких-либо иных, органически не свойственных общественным отношениям элементов (например, внешних условий их возникновения, предпосылок их нормально­го функционирования, социальных потребностей и интересов), ведет к тому, что, как уже отмечалось, отношение фактически теряется как таковое, исче­зает и подменяется какими-то иными, более общими понятиями.

Аналогичный отрицательный результат мы получаем и тогда, когда из структуры общественного отношения необоснованно исключается какой-либо его обязательный элемент. Только строгое соблюдение изложенных по­ложений позволяет правильно решить вопрос о том, что находится внутри охраняемого общественного отношения, а что - за его пределами. Это осо­бенно важно для определения места и значения других признаков преступле­ния, которые настолько связаны с объектом преступления, что абстрагиро­вать их от него нередко очень сложно.

Рассматривая же структуру общественного отношения, отметим, что оно представляет собой не простую сумму составляющих его частей, а це­лостную систему образующих его элементов, соответствующим образом вза­имосвязанных и взаимодействующих друг с другом 48 .

Без единства и взаимодействия структурных элементов общественного отношения, их внутренней и внешней взаимозависимости теряется и соци­альное существо самого отношения. Правильность сделанного вывода под­тверждается и тем, что сами составляющие, структурные элементы обще­ственного отношения (его субъекты, предмет и объективная связь) могут вхо­дить, да и объективно одновременно входят во множество других (нередко с совершенно отличным содержанием) общественных отношений. Каждый структурный элемент любого общественного отношения является носителем различных социальных связей (функций), и в разных общественных отноше­ниях они различны. Так, имущество может быть предметом отношений соб­ственности или общественной безопасности. Точно так же личность как субъект общественного отношения является одновременно участником

различных отношений (например, государственной безопасности и отноше­ний по поводу охраны жизни и здоровья людей).

Более того, сама личность может выполнять в отношении функции не только субъекта общественного отношения, но в ряде случаев и его предме­та. Роль личности в общественном отношении была показана К. Марксом в работе «Наемный труд и капитал», где он писал: «Что такое негр-раб? Чело­век черной расы. Одно объяснение стоит другого... Негр есть негр. Только при определенных отношениях он становится рабом . Хлопкопрядильная ма­шина есть машина для прядения хлопка. Только при определенных отноше­ниях она становится капиталом . Выхваченная из этих отношений, она так же не является капиталом, как золото само по себе не является деньгами или сахар - ценой сахара» 49 .

Из этого положения вытекает, что, во-первых, сущность человека, слу­жебную роль личности в конкретном отношении невозможно определить без глубинного анализа конкретного отношения, его содержания и «механизма» взаимодействия всех его составных частей; во-вторых, личность в обще­ственном отношении может не только выполнять функцию субъекта отноше­ния, но и быть при определенных условиях его предметом.

Например, при похищении человека с целью получения выкупа он (че­ловек) выступает, по-видимому, в качестве предмета отношения. Он может быть предметом отношения и тогда, когда совершается такое преступление, как похищение или подмен чужого ребенка (ст. 124 УК УССР).

В связи со сказанным правильным представляется вывод В.К. Глистина о том, что личность может быть предметом отношения, она может быть его субъектом, но не может воплотить в себе само отношение. Личность является субъектом отношений тогда, когда она способна вступать и вступает в отно­шения (связи) с другими людьми. В иных же случаях она может быть и пред­метом отношений, по поводу которого возникают связи. «В подобных отно­шениях человек не выступает как личность - он предмет сделки, сколько бы ни называли его сущность совокупностью всех общественных отношений» 50 .

Следовательно, указание на субъекта, как и на любой другой структур­ный элемент общественного отношения, как на охраняемый законом объект посягательства само по себе еще не определяет тех общественных отно-

шений, которым действительно причинен ущерб конкретным преступлением. Поэтому определение того структурного элемента, который подвергается не­посредственному преступному воздействию, является, бесспорно, важным и необходимым, но лишь начальным, одним из первых этапов на пути позна­ния объекта совершенного преступления.

Поскольку общественное отношение представляет собой определен­ную систему, поскольку оно может существовать только как определенное единство, индивидуально неповторимое сочетание и взаимосвязь системооб­разующих его элементов. Поэтому, если входящие в это единство элементы изменяются (например, видоизменяются их функции) или теряется один из них, общественное отношение также неизбежно либо изменяется, либо пре­кращает свое существование.

Изложенное, конечно, не исключает того, что входящие в данную сис­тему элементы (например, субъекты отношения) могут одновременно выпол­нять в общественной жизни и множество иных функций, быть участниками и других отношений. В конкретном же отношении они должны выполнять лишь функции, соответствующие именно этому отношению. Если же указан­ные функции (хотя бы одного из элементов отношения) в силу тех или иных причин изменяются, изменяется и все отношение как целостная система. Это вызвано тем, что связь между элементами целостной системы настолько «су­щественна, органична, что изменение одного из них с необходимостью вызы­вает то или иное изменение других и нередко и системы в целом» 51 . Структу­ра всегда представляет собой «внутреннюю организацию целостной системы, специфический способ взаимосвязи, взаимодействия образующих ее компо­нентов» 52 .

Приведенная позиция о структуре общественных отношений была под­вергнута критике Ю.И. Ляпуновым и В.С. Прохоровым. Так, Ю.И. Ляпунов считает, что поскольку предметы материального мира являются поводом или предпосылкой возникновения или существования общественных отношений, то это нечто такое, что лежит вне явления; часть же (элемент) целого всегда заключена в самом целом. Отсюда автор заключает, что один и тот же пред­мет не может быть одновременно и условием существования явления и его составным элементом. Анализируя далее экономические отношения, Ю.И. Ляпунов обосновывает общий вывод о том, что они не могут включать в себя в качестве составных эле-

ментов различные предметы материального мира, ибо общественное отноше­ние не включает в себя ничего вещественного. Поэтому «...ни сами люди - субъекты отношений, ни материальные предметы - объекты отношений, ни действия людей не являются структурными элементами общественных отно­шений» 53 .

В.С. Прохоров занимает аналогичную позицию и полагает, что обще­ственное отношение - это только социальные связи, которые лишь опосре­дованы вещами («социальными продуктами»), ибо то, по поводу чего скла­дываются общественные отношения, вовсе не является элементом самого от­ношения. Ссылаясь на работы классиков марксизма-ленинизма, В.С. Прохо­ров заключает, что в общественные отношения не должно включаться ниче­го, кроме действий людей, точнее, действий, «сложившихся в типизирован­ные формы общественных связей». Вместе с тем далее автор в значительной мере отходит от сформулированного им положения и делает, на наш взгляд, правильный вывод о том, что «всякие общественные отношения предметны, так как людям незачем вступать в «пустые», беспредметные отношения и, следовательно, общественное отношение не может ни сложиться, ни быть правильно понятым, если нет той ценности, необходимость в обеспечении существования которой связывает людей друг с другом» 54 .

Думается, суть возникших расхождений состоит в том, что Ю.И. Ляпу­нов и В.С. Прохоров фактически сводят общественные отношения к социаль­ной связи, рассматривают эти понятия как синонимы. Действительно, при та­ком подходе не только предмет, но и субъекты фактически остаются за пре­делами общественных отношений.

Но ведь речь идет о несколько ином социальном явлении. Как извест­но, в теории уголовного права, а также в ряде других общественных наук, устоялось мнение, согласно которому объектом любого преступления (право­нарушения) являются общественные отношения, включающие в себя опреде­ленные структурные элементы, которые постоянно взаимодействуют между собой. Сам же вывод о том, что объект любого преступления - поставлен­ные под охрану уголовного закона социалистические общественные отноше­ния, разделяется в теории уголовного права и поэтому не требует особой ар­гументации. Позиция же Ю.И. Ляпунова и В.С. Прохорова не только ставит под сомнение правильность устоявшегося в теории уголовного права пред­ставления о сущности и со-

держании общественных отношений, но и фактически ведет к подмене той социальной ценности, которую законодатель, правоохранительная практика и теория уголовного права на протяжении длительного времени определяли как объект преступления.

Но не только поэтому нельзя признать убедительной изложенную точ­ку зрения. Ведь очевидно, что исключение предмета, как и субъектов отно­шения, из его структуры лишает данное явление материальной основы. При этом теряется не только наполненное определенным содержанием явление, но и его практическая значимость, поскольку взамен мы получаем такую аб­стракцию, которая затрудняет решение практических задач правотворческой и правоприменительной деятельности.

Исследование общественного отношения как целостной системы по­зволяет сделать еще один важный вывод: любой входящий в нее элемент, бу­дучи извлеченным из данной системы, сам по себе не может достаточно точ­но отражать сущность этого отношения. Более того, социальная сущность каждого элемента общественного отношения не может совпадать с самим от­ношением не только по объему, но и по содержанию. Это объясняется тем, что целостная система всегда представляет собой определенную совокуп­ность объектов, взаимодействие которых обусловливает наличие новых инте­гральных качеств, не свойственных образующим ее частям 55 .

Все это свидетельствует о том, что только общественные отношения как целостная система, а не какие-либо его составные части («ядро» отноше­ния, его «внутреннее содержание» и т.д.), могут быть признаны объектом преступления.

Субъекты социалистических

Общественных отношений

В философской и юридической литературе общепризнано, что в состав любого общественного отношения входят его субъекты (участники отноше­ния). Этот вывод основывается на сформулированном В.И. Лениным положе­нии, что «социолог-материалист, делающий предметом своего изучения оп­ределенные общественные отношения людей, тем самым уже изучает и ре­альных личностей , из действий которых и слагаются эти отношения» 56 . Бес­субъектных отношений в реальной действительности не существует. Если нет участников отношения, то совершенно очевидно не существует и самого отношения, которое всегда представляет собой определенную социальную связь между его участниками. «Уже са-

мый факт, что это есть отношение , - писал Ф. Энгельс, - означает, что в нем есть две стороны, которые относятся друг к другу » 57 . В качестве субъ­екта общественных отношений может выступать само государство, а также классы, коллективы, юридические лица и отдельные граждане (физические лица).

Сказанное, конечно, не означает, что субъектами общественных отно­шений являются не люди, а государство или соответствующие его организа­ции и т.д. Государство, как и другие названные организации, выступает в от­ношении лишь как своеобразная форма, определяющая положение субъектов в этом отношении, как выразитель интересов советских людей. Будучи фор­мой организации людей, государство и его органы как субъекты обществен­ных отношений также в реальной действительности осуществляют свою дея­тельность через людей. Поэтому обоснованным представляется вывод Ю.К. Плетнева о том, что «поскольку любой из групповых субъектов - социаль­ное образование, состоящее из людей, постольку и стороны общественных отношений так или иначе представлены общественными индивидами, соци­альная природа которых в конечном счете детерминирована принадлежно­стью к историческим общностям» 58 . Таким образом, общественные отноше­ния всегда выступают в конечном счете как определенные связи между людьми (общностями людей) в процессе их материальной и духовной жизни 59 .

Выяснение участников общественного отношения, или, что одно и то же, их субъектного состава, а также социальных функций самих субъектов в этих отношениях позволяет правильно определить саму сущность и объем (границы) тех общественных отношений, которые поставлены под охрану уголовного закона. Сформулированный вывод можно проиллюстрировать анализом уголовного закона об ответственности за выпуск недоброкаче­ственной промышленной продукции. Так, установление того факта, что вы­пуск недоброкачественной промышленной продукции был допущен по вине директора, главного инженера или начальника ОТК, свидетельствует о том, что ими были нарушены те особые, утвердившиеся в нашем обществе и по­ставленные под охрану уголовного закона отношения между государством и теми должностными лицами предприятий, которые обязаны обеспечить вы­пуск из предприятия только доброкачественной промышленной продукции. Отсюда также вытекает, что такие действия причиняют ущерб именно тем

общественным отношениям, которые обеспечивают реализацию потребно­стей общества в доброкачественной промышленной продукции и, следова­тельно, посягают на объект преступления, ответственность за совершение ко­торого предусмотрена в ст. 147 УК УССР.

Однако для правильного решения вопроса об объекте преступления не­достаточно выяснить лишь субъектов охраняемого уголовным законом отно­шения. Важно также определить социальную функцию субъекта именно в этом отношении. Исследование субъекта под углом зрения его социальных связей дает возможность установить его существенные свойства как состав­ного элемента любого общественного отношения. Поэтому выяснение субъ­ектного состава любого общественного отношения имеет первостепенное (стержневое) значение при их изучении. В связи с этим Н.В. Климентович, анализируя экономические отношения, справедливо заметил: «Подобно тому, как нельзя характеризовать, например, солнечную систему без входящих в нее планет, нельзя представить себе социалистические производственные от­ношения без субъектов этих отношений» 60 . Совершенно очевидно, что один и тот же субъект в зависимости от выполняемых функций может быть участ­ником, например, отношении в области общественной безопасности, обще­ственного порядка, собственности и т.д., не говоря уже о том, что каждый гражданин является участником отношений, имеющих своей задачей охрану жизни, здоровья, чести и достоинства личности. В каждом из этих отноше­ний функции одного и того же человека как субъекта таких отношений могут быть различными.

При решении этого вопроса необходимо исходить из того, что участ­ники общественного отношения всегда являются одновременно носителями соответствующих, охраняемых правом интересов. В свою очередь именно внутрисубъектным положением человека обусловливается обратное воздей­ствие на него всей системы социалистических общественных отношений. Данная система функционирования как целостный организм в соответствии с присущими ей объективными законами социализма определяет положение людей в этих отношениях и в конечном счете формирует их потребности и интересы, определяет социальное и экономическое положение в обществе. Поэтому обоснованным представляется мнение о том, что человек по своей социальной природе - продукт общественных отношений, которые его сформи-

ровали и произвели 61 . Сформулированный нами вывод полностью соответ­ствует утверждению К. Маркса, что «...сущность человека не есть абстракт, присущий отдельному индивиду. В своей действительности она есть сово­купность всех общественных отношений» 62 .

Отмеченный механизм обратного воздействия общества на человека как на субъекта социалистических общественных отношений эффективно функционирует в настоящее время, когда партия стремится к наибольшему совпадению интересов общества и каждого человека. Особое внимание этим вопросам было уделено на XXVII съезде КПСС. В принятой им новой редак­ции Программы КПСС признано необходимым не только поднять благосо­стояние советских людей на качественно новую ступень, но и «...обеспечить такие уровень и структуру потребления материальных, социальных и куль­турных благ, которые будут в наибольшей степени отвечать целям формиро­вания гармонично развитой, духовно богатой личности, создания необходи­мых условий для полного раскрытия способностей и талантов советских лю­дей в интересах общества» 63 .

Сказанное, конечно, не означает, что уже сейчас происходит полное со­впадение интересов человека и общества в целом всегда и во всем. В услови­ях социализма еще сохраняются противоречия между индивидуальными ин­тересами и интересами всего общества. Однако эти противоречия носят неан­тагонистический характер, что позволяет оказывать на них определенное влияние, предотвращать или снижать их отрицательное воздействие. Напри­мер, в экономической форме указанные противоречия возникают в тех случа­ях, когда лицо стремится удовлетворить свои потребности без учета возмож­ностей общества на их удовлетворение или без учета того общественно по­лезного труда, который он затратил. Анализируя такие отрицательные явле­ния, М.С. Горбачев на XXVII съезде КПСС отмечал, что «для нас далеко не безразлично, какими путями и средствами достигается улучшение материаль­ной и духовной жизни, к каким социальным последствиям оно приводит. Если начинают проявляться частнособственнические, иждивенческие настро­ения, уравнительные тенденции - значит, что-то неверно в выборе путей и средств в нашей работе и нуждается в исправлении» 64 .

Изложенное дает основание полагать, что определение субъектного со­става и социальных свойств личности

позволяет выяснить содержание самого отношения. Вместе с тем не следует и преувеличивать эту познавательную, а значит, и практическую значимость сформулированного нами вывода. В какой бы степени субъект, его социаль­ные свойства ни отражали само общественное отношение, он не должен ото­ждествляться с ним. Их нельзя отождествлять хотя бы потому, что часть ни­когда не может совпадать с целым, а субъект здесь выступает лишь частью той социальной системы, которая в совокупности с другими образованиями составляет общественное отношение.

Отсюда вытекает, что определение участников или, что одно и то же, субъектного состава отношения, их социальных функций в нем во многих случаях позволяет определить те общественные отношения, которые высту­пают объектом того или иного преступления, установить их совокупность, а следовательно, и границы действия самого уголовного закона.

Это свойство субъектов в общественном отношении нередко исполь­зует и сам законодатель для определения границ действия уголовного закона. Так, в ст. 67 УК УССР указано, что ответственность за разглашение сведе­ний, составляющих государственную тайну, несут только лица, которым эти сведения были доверены или стали известны по службе или работе. В ст. 119 УК УССР также закреплено, что ответственность за понуждение женщины к вступлению в половую связь может нести лишь лицо, от которого женщина материально или по службе зависима. В то же время только анализ всех при­знаков преступления, предусмотренного ст. 156 УК УССР, позволяет сделать вывод о том, что его субъектами могут быть лишь те должностные лица тор­гующих организаций, которые несут ответственность за качество продава­емых товаров в торговых предприятиях. В ч. 2 ст. 163 1 УК УССР прямо ука­зано, что ответственность за нарушение законодательства о континентальном шельфе СССР могут нести только иностранные граждане. Таким образом, ни граждане СССР, ни лица без гражданства не являются субъектами охраня­емых данной уголовно-правовой нормой отношений. Следовательно, законо­датель с целью закрепления в уголовно-правовой норме субъектного состава охраняемого отношения либо перечисляет непосредственно в самом уголов­ном законе участников этих отношений (дает исчерпывающий, а иногда при­мерный их перечень), либо описывает свойства, какие-либо признаки участ­ников охраняемых законом

общественных отношений, либо закрепляет их признаки при описании дру­гих элементов состава преступления.

Весьма наглядно это прослеживается на примере развития законода­тельства об ответственности за выпуск недоброкачественной промышленной продукции. Первые уголовные кодексы союзных республик (см., напр., ст. 128 УК РСФСР 1922 г.) рассматривали выпуск недоброкачественной про­дукции как один из видов бесхозяйственности и устанавливали уголовную ответственность за ее выпуск только лиц, стоящих во главе государственных учреждений или предприятий. К числу таких лиц относили в тот период заве­дующих, управляющих, директоров, начальников учреждений или членов коллегий, если во главе учреждения либо предприятия стояла коллегия 65 .

Уголовные кодексы 1926 – 1935 гг. не внесли существенных изменений в понятие этого преступления, но они расширили круг субъектов выпуска не­доброкачественной промышленной продукции, что одновременно повлекло за собой расширение и самих границ действия названной уголовно-правовой нормы. Так, по ст. 116 УК УССР 1927 г. субъектами этого преступления могли быть не только лица, стоящие во главе государственных организаций, но и лица, возглавляющие общественные и кооперативные учреждения и предприятия, а также уполномоченные этих организаций.

Существенные изменения в указанную уголовно-правовую норму были внесены постановлением ЦИК и СНК СССР от 23 ноября 1929 г. «Об уголов­ной ответственности за выпуск недоброкачественной продукции и за несо­блюдение стандартов» 66 . Однако в этом нормативном акте не был урегулиро­ван вопрос о круге субъектов преступления, что вызывало значительные трудности на практике. Поэтому уже 8 декабря 1933 г. принимается новый закон об ответственности за анализируемое преступление - совместное по­становление ЦИК и СНК СССР «Об ответственности за выпуск недоброкаче­ственной продукции» 67 , в котором предусматривалась уголовная ответствен­ность управляющих трестами, директоров предприятий и лиц администра­тивно-технического персонала. Вместе с тем такая обрисовка круга субъек­тов преступления была нечеткой и объективно приводила к неоправданному расширению круга лиц, которые могли нести ответственность за выпуск не­доброкачественной продукции. Известно, что далеко не все лица администра­тивно-технического персонала наделялись правами на

выпуск продукции из предприятия, и, следовательно, они не могли совер­шить названное преступление.

Более удачно вопрос о круге субъектов рассматриваемого преступле­ния был решен в Указе Президиума Верховного Совета СССР от 10 июля 1940 г. «Об ответственности за выпуск недоброкачественной или неком­плектной продукции и за несоблюдение обязательных стандартов промыш­ленными предприятиями» 68 . В нем содержался исчерпывающий перечень субъектов этого преступления, ими могли быть только директор, главный инженер и начальник ОТК. Такой подход к решению вопроса о круге субъек­тов преступления был вполне оправдан и поэтому послужил основой при раз­работке ныне действующего законодательства об уголовной ответственности за выпуск недоброкачественной промышленной продукции (см., напр., ст. 152 УК РСФСР, ст. 147 УК УССР).

Изложенное позволяет сделать еще один важный в практическом и тео­ретическом плане вывод: определение круга лиц, могущих нести ответствен­ность за преступления со специальным субъектом, как и определение участ­ников охраняемого уголовным законом общественного отношения, является исключительным правом законодателя, ибо с этим неразрывно связан вопрос о круге тех общественных отношений, которые ставятся под охрану (опреде­лены в качестве объекта) уголовного закона. Задача же уголовно-правовой науки в этой части сводится к тому, чтобы правильно определить субъектив­ный состав поставленного под охрану закона общественного отношения, со­циальную сущность самого объекта преступления и границы действия уго­ловно-правовой нормы.

Произвольное расширение круга субъектов преступления неизбежно ведет к расширению общественных отношений, охраняемых уголовным зако­ном, и в конечном счете к расширению границ действия самого уголовного закона. Вместе с тем сужение круга этих лиц способствует необоснованному ограничению действия той же уголовно-правовой нормы. Фактически и в первом и во втором случае происходит нарушение самого закона, ибо грани­цы его действия помимо воли законодателя сужаются либо переносятся на отношения, фактически не охраняемые данной уголовно-правовой нормой.

Если же в практике борьбы с преступностью при применении той или иной уголовно-правовой нормы возникает необходимость в расширении (или, напротив, сужении) круга субъектов охраняемого отношения, то это

одновременно означает, что следует расширить (сузить) объект преступле­ния, а значит, и сферу действия самого уголовного закона. Отсюда вытекает, что такие изменения могут быть осуществлены не путем «толкования» зако­на, а посредством его изменения, что является исключительным правом зако­нодателя.

Поэтому следует признать ошибочными встречающиеся в теории и на практике случаи произвольного определения субъектного состава охраняемо­го уголовным законом общественного отношения. Вместе с тем недопустимы случаи как расширения, так и сужения круга субъектов охраняемого обще­ственного отношения.

Иллюстрацией сказанному может служить практика неоднократных разъяснений пленумов Верховных судов СССР и УССР относительно круга субъектов преступления, предусмотренного ст. 156 УК УССР. Поскольку эти лица являются одновременно и субъектами охраняемых законом обществен­ных отношений, то указанные разъяснения, следовательно, касались и круга тех общественных отношений, которые охраняются названным законом.

Так, в п. 8 постановления Пленума Верховного Суда УССР от 2 марта 1973 г. «О судебной практике по делам об обмане покупателей» было дано, по нашему мнению, верное разъяснение, что субъектами этого преступления могут быть «только те работники предприятий торговли или общественного питания, работа которых непосредственно связана с обслуживанием покупа­телей. Поэтому какие-либо другие лица, которые не находятся в трудовых от­ношениях с предприятиями торговли или общественного питания, но прода­ют товары, которые принадлежат этим предприятиям, и при этом обворовы­вают покупателей, подлежат ответственности за мошенничество (ст. 143 УК УССР)» 69 .

Вместе с тем в п. 2 постановления П

ЗАКОНОМЕРНОСТИ ОБЩЕНИЯ И ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ

Глава 4

ОБЩЕСТВЕННЫЕ ОТНОШЕНИЯ И МЕЖЛИЧНОСТНЫЕ ОТНОШЕНИЯ

Методологические проблемы исследования связи общественных и межличностных отношений

Если исходить из того, что социальная психология прежде всего анализирует те закономерности человеческого поведения и деятельности, которые обуслов­лены фактом включения людей в ре­альные социальные группы, то первый эмпирический факт, с ко­торым сталкивается эта наука, есть факт общения и взаимодейст­вия людей. По каким законам складываются эти процессы, чем детерминированы их различные формы, какова- их структура; на­конец, какое место они занимают по всей сложной системе чело­веческих отношений?

Главная задача, которая стоит перед социальной психологией, - раскрыть конкретный механизм «вплетения» индивидуального в ткань социальной реальности. Это необходимо, если мы хотим понять, каков результат воздействия социальных условий на дея­тельность личности. Но вся сложность заключается в том, что этот результат не может быть интерпретирован так, что сначала суще­ствует какое-то «несоциальное» поведение, а затем на него накла­дывается нечто «социальное». Нельзя сначала изучить личность, а лишь потом вписать ее в систему социальных связей. Сама лич­ность, с одной стороны, уже «продукт» этих социальных связей, а с другой - их созидатель, активный творец. Взаимодействие лич­ности и системы социальных связей (как макроструктуры - общества в целом, так и микроструктуры - непосредственного ок­ружения) не есть взаимодействие двух изолированных самостоя­тельных сущностей, находящихся одна вне другой. Исследование личности есть всегда другая сторона исследования общества.

Значит, важно с самого начала рассмотреть личность в общей системе общественных отношений, каковую и представляет собой общество, т.е. в некотором «социальном контексте». Этот «кон­текст» представлен системой реальных отношений личности с внеш­ним миром. Проблема отношений занимает в психологии боль­шое место, у нас в стране она в значительной степени разработана в работах В.Н. Мясищева (Мясищев, 1949). Фиксация отношений означает реализацию более общего методологического принципа - изучения объектов природы в их связи с окружающей средой. Для человека эта связь становится отношением, поскольку человек дан в этой связи как субъект, как деятель, и, следовательно, в его свя­зи с миром, роли объектов связи, по словам Мясищева, строго распределены. Связь с внешним миром существует и у животного, но животное, по известному выражению Маркса, не «относится» ни к чему и вообще «не относится». Там, где существует какое-нибудь отношение, оно существует «для меня», т.е. оно задано как именно человеческое отношение, оно направлено в силу активнос­ти субъекта.

Но все дело в том, что содержание, уровень этих отношений человека с миром весьма различны: каждый индивид вступает в отношения, но и целые группы также вступают в отношения меж­ду собой, и, таким образом, человек оказывается субъектом много­численных и разнообразных отношений. В этом многообразии необходимо прежде всего различать два основных вида отноше­ний: общественные отношения и то, что Мясищев называет «пси­хологические» отношения личности.

Структура общественных отношений исследуется социологией. В социологической теории раскрыта определенная субординация различных видов общественных отношений, где выделены эконо­мические, социальные, политические, идеологические и другие виды отношений. Все это в совокупности представляет собой сис­тему общественных отношений. Специфика их заключается в том, что в них не просто «встречаются» индивид с индивидом и «отно­сятся» друг к другу, но индивиды как представители определен­ных общественных групп (классов, профессий или других групп, сложившихся в сфере разделения труда, а также групп, сложив­шихся в сфере политической жизни, например, политических пар­тий и т.д.). Такие отношения строятся не на основе симпатий или антипатий, а на основе определенного положения, занимаемого каждым в системе общества. Поэтому такие отношения обуслов­лены объективно, они есть отношения между социальными груп­пами или между индивидами как представителями этих социаль­ных групп. Это означает, что общественные отношения носят без­личный характер; их сущность не во взаимодействии конкретных личностей, но, скорее, во взаимодействии конкретных социаль­ных ролей.

Социальная роль есть фиксация определенного положения, ко­торое занимает тот. или иной индивид в системе общественных отношений. Более конкретно под ролью понимается «функция, нормативно одобренный образец поведения, ожидаемый от каж­дого, занимающего данную позицию» (Кон, 1967. С. 12-42). Эти ожидания, определяющие общие контуры социальной роли, не зависят от сознания и поведения конкретного индивида, их субъ­ектом является не индивид, а общество. К такому пониманию со­циальной роли следует еще добавить, что существенным здесь яв­ляется не только и не столько фиксация прав и обязанностей (что выражается термином «ожидание»), сколько связь социальной роли с определенными видами социальной деятельности личности. Можно поэтому сказать, что социальная роль есть «общественно необходимый вид социальной деятельности и способ поведения личности» (Буева, 1967. С. 46-55). Кроме этого, социальная роль всегда несет на себе печать общественной оценки: общество мо­жет либо одобрять, либо не одобрять некоторые социальные роли (например, не одобряется такая социальная роль, как «преступ­ник»), иногда это одобрение или неодобрение может дифферен­цироваться у разных социальных групп, оценка роли может при­обретать совершенно различное значение в соответствии с соци­альным опытом той или иной общественной группы. Важно под­черкнуть, что при этом одобряется или не одобряется не конкрет­ное лицо, а прежде всего определенный вид социальной деятель­ности. Таким образом, указывая на роль, мы «относим» человека к определенной социальной группе, идентифицируем его с группой.

В действительности каждый индивид выполняет не одну, а Несколько социальных ролей: он может быть бухгалтером, отцом, членом профсоюза, игроком сборной по футболу и т.д. Ряд ролей предписан человеку при рождении (например, быть женщиной или мужчиной), другие приобретаются прижизненно. Однако сама по себе социальная роль не определяет деятельность и поведение каж­дого конкретного ее носителя в деталях: все зависит от того, на­сколько индивид усвоит, интернализует роль. Акт же интернализации определяется целым рядом индивидуальных психологичес­ких особенностей каждого конкретного носителя данной роли. Поэтому общественные отношения, хотя и являются по своей сущ­ности ролевыми, безличными отношениями, в действительности, в своем конкретном проявлении приобретают определенную «личностную окраску». Хотя на некоторых уровнях анализа, например в социологии и политической экономии, можно абстрагироваться от этой «личностной окраски», она существует как реальность, и поэтому в специальных областях знания, в частности в социаль­ной психологии, должна быть подробно исследована. Оставаясь личностями в системе безличных общественных отношений, люди неизбежно вступают во взаимодействие, общение, где их индиви­дуальные характеристики неизбежно проявляются. Поэтому каж­дая социальная роль не означает абсолютной заданное™ шабло­нов поведения, она всегда оставляет некоторый «диапазон воз­можностей» для своего исполнителя, что можно условно назвать определенным «стилем исполнения роли». Именно этот диапазон является основой для построения внутри системы безличных об­щественных отношений второго ряда отношений - межличност­ных (или, как их иногда называют, например, у Мясищева, психо­логических).

Место и природа межличностных отношений. Теперь принципиально важно уяснить себе место этих межличностных отно­шений в реальной системе жизнедея­тельности людей.

В социально-психологической литературе высказываются раз­личные точки зрения на вопрос о том, где «расположены» меж­личностные отношения, прежде всего относительно системы об­щественных отношений. Иногда их рассматривают в одном ряду с общественными отношениями, в основании их, или, напротив, на самом верхнем уровне (Кузьмин, 1967. С. 146), в других случаях - как отражение в сознании общественных отношений (Платонов, 1974. С. 30) и т.д. Нам представляется (и это подтверждается много­численными исследованиями), что природа межличностных отно­шений может быть правильно понята, если их не ставить в один ряд с общественными отношениями, а увидеть в них особый ряд отношений, возникающий внутри каждого вида общественных от­ношений, не вне их (будь то «ниже», «выше», «сбоку» или как-либо еще). Схематически это можно представить как сечение осо­бой плоскостью системы общественных отношений: то, что обна­руживается в этом «сечении» экономических, социальных, поли­тических и иных разновидностей общественных отношений, и есть межличностные отношения (рис. 2).

При таком понимании становится ясным, почему межличност­ные отношения как бы «опосредствуют» воздействие на личность более широкого социального целого. В конечном счете межлич­ностные отношения обусловлены объективными общественными отношениями, но именно в конечном счете. Практически оба ряда отношений даны вместе, и недооценка второго ряда препятствует подлинно глубокому анализу отношений и первого ряда.

Существование межличностных отношений внутри различных форм общественных отношений есть как бы реализация безлич­ных отношений в деятельности конкретных личностей, в актах их общения и взаимодействия.

Вместе с тем в ходе этой реализации отношения между людьми (в том числе общественные} вновь воспроизводятся. Иными сло­вами, это означает, что в объективной ткани общественных отно­шений присутствуют моменты, исходящие из сознательной воли и особых целей индивидов. Именно здесь и сталкиваются непосред­ственно социальное и психологическое. Поэтому для социальной психологии постановка этой проблемы имеет первостепенное зна­чение.

Предложенная структура отношений порождает важнейшее следствие. Для каждого участника межличностных отношений эти отношения могут представляться единственной реальностью во­обще каких бы то ни было отношений. Хотя в действительности содержанием межличностных отношений в конечном счете явля­ется тот или иной вид общественных отношений, т.е. определен­ная социальная деятельность, но содержание и тем более их сущность остаются в большой мере скрытыми. Несмотря на то что в процессе межличностных, а значит, и общественных отношений люди обмениваются мыслями, сознают свои отношения, это осо­знание часто не идет далее знания того, что люди вступили в межличностные отношения.

Отдельные моменты общественных отношений представляют­ся их участникам лишь как их межличностные взаимоотношения: кто-то воспринимается как «злой преподаватель», как «хитрый торговец» и т.д. На уровне обыденного сознания, без специально­го теоретического анализа дело обстоит именно таким образом. Поэтому и мотивы поведения часто объясняются этой, данной на поверхности, картиной отношений, а вовсе не действительными объективными отношениями, стоящими за этой картиной. Все усложняется еще и тем, что межличностные отношения есть дей­ствительная реальность общественных отношений: вне их нет где-то «чистых» общественных отношений. Поэтому практически во всех групповых действиях участники их выступают как бы в двух качествах: как исполнители безличной социальной роли и как не­повторимые человеческие личности. Это дает основание ввести понятие «межличностная роль» как фиксацию положения челове­ка не в системе общественных отношений, а в системе лишь груп­повых связей, причем не на основе его объективного места в этой системе, а на основе индивидуальных психологических особен­ностей личности. Примеры таких межличностных ролей хорошо известны из обыденной жизни: про отдельных людей в группе говорят, что он «рубаха-парень», «свой в доску», «козел отпущения» и т.д. Обнаружение личностных черт в стиле исполнения социаль­ной роли вызывает в других членах группы ответные реакции, и, таким образом, в группе возникает целая система межличностных отношений (Шибутана, 1968).

Природа межличностных отношений существенно отличается от природы общественных отношений: их важнейшая специфи­ческая черта - эмоциональная основа. Поэтому межличностные отношения можно рассматривать как фактор психологического «климата» группы. Эмоциональная основа межличностных отно­шений означает, что они возникают и складываются на основе определенных чувств, рождающихся у людей по отношению друг к другу. В отечественной школе психологии различаются три вида, или уровня эмоциональных проявлений личности: аффекты, эмо­ции и чувства. Эмоциональная основа межличностных отноше­ний включает все виды этих эмоциональных проявлений.

Однако в социальной психологии обычно характеризуется имен­но третий компонент этой схемы - чувства, причем термин употребляется не в самом строгом смысле. Естественно, что «набор» этих чувств безграничен. Однако все их можно свести в две боль­шие группы:

1)конъюнктивные - сюда относятся разного рода сближающие людей, объединяющие их чувства. В каждом случае такого отношения другая сторона выступает как желаемый объект, по отношению к которому демонстрируется готовность к сотрудничеству, к совместным действиям и т д. ,

2)дизъюнктивные чувства - сюда относятся разъединяющие людей чувства, когда другая сторона выступает как неприемлемая, может быть даже как фрустрирующий объект, по отношению к которому не возникает желания к сотрудничеству и т.д. Интенсивность того и другого родов чувств может быть весьма различной. Конкретный уровень их развития, естественно, не может быть безразличным для деятельности групп.

Вместе с тем анализ лишь этих межличностных отношений не может считаться достаточным для характеристики группы: прак­тически отношения между людьми не складываются лишь на ос­нове непосредственных эмоциональных контактов. Сама деятель­ность задает и другой ряд отношений, опосредованных ею. Поэто­му-то и является чрезвычайно важной и трудной задачей социаль­ной психологии одновременный анализ двух рядов отношений в группе: как межличностных, так и опосредованных совместной деятельностью, т.е. в конечном счете стоящих за ними обществен­ных отношений.

Все это ставит очень остро вопрос о методических средствах такого анализа. Традиционная социальная психология обращала преимущественно свое внимание на межличностные отношения, поэтому относительно их изучения значительно раньше и полнее был разработан арсенал методических средств. Главным из таких средств является широко известный в социальной психологии ме­тод социометрии, предложенный американским исследователем Дж. Морено (см. Морено, 1958), для которого она есть приложе­ние к его особой теоретической позиции. Хотя несостоятельность этой концепции давно подвергнута критике, методика, разрабо­танная в рамках этой теоретической схемы, оказалась весьма по­пулярной.

Сущность методики сводится к выявлению системы «симпа­тий» и «антипатий» между членами группы, т.е. иными словами, к выявлению системы эмоциональных отношений в группе путем осуществления каждым из членов группы определенных «выбо­ров» из всего состава группы по заданному критерию. Все данные о таких «выборах» заносятся в особую таблицу - социометрическую матрицу или представляются в виде особой диаграммы - со-циограммы, после чего рассчитываются различного рода «социо­метрические индексы», как индивидуальные, так и групповые. При помощи данных социометрии можно рассчитать позицию каждо­го члена группы в системе ее межличностных отношений. Изло­жение подробностей методики сейчас не входит в нашу задачу, тем более, что этому вопросу посвящена большая литература (см.: Волков, 1970; Коломинский, 1979; Лекции по методике... 1972). Суть дела сводится к тому, что социометрия широко применяется для фиксации своеобразной «фотографии» межличностных отно­шений в группе, уровня развития позитивных или негативных эмоциональных отношений в ней. В этом качестве социометрия, безусловно, имеет право на существование. Проблема заключается лишь в том, чтобы не приписывать социометрии и не требовать от нее больше, чем она может. Иными словами, диагноз группы, дан­ный при помощи социометрической методики, ни в коей мере не может считаться полным: при помощи социометрии схватывается лишь одна сторона групповой действительности, выявляется лишь непосредственный слой отношений.

Возвращаясь к предложенной схеме - о взаимодействии меж­личностных и общественных отношений, можно сказать, что со­циометрия никак не схватывает ту связь, которая существует меж­ду системой межличностных отношений в группе и общественны­ми отношениями, в системе которых функционирует данная груп­па. Для одной стороны дела методика пригодна, но в целом для диагностики группы она оказывается недостаточной и ограничен­ной (не говоря уж о других ее ограниченностях, например, о не­способности устанавливать мотивы совершаемых выборов и т.д.).

Общение в системе межличностных и общественных отношений Анализ связи общественных и межличностных отношений позволяет расста­вить правильные акценты в вопросе о месте общения во всей сложной систе­ме связей человека с внешним миром. Однако прежде необходимо сказать несколько слов о проблеме общения в целом. Решение этой проблемы является весьма специфичным в рамках отечест­венной социальной психологии. Сам термин «общение» не имеет точного аналога в традиционной социальной психологии не толь­ко потому, что не вполне эквивалентен обычно употребляемому английскому термину «коммуникация», но и потому, что содержа­ние его может быть рассмотрено лишь в понятийном словаре осо­бой психологической теории, а именно теории деятельности. Ко­нечно, в структуре общения, которая будет рассмотрена ниже, могут быть выделены такие его стороны, которые описаны или исследо­ваны в других системах социально-психологического знания. Од­нако суть проблемы, как она ставится в отечественной социаль­ной психологии, принципиально отлична.

Оба ряда отношений человека - и общественные, и межлич­ностные, раскрываются, реализуются именно в общении. Таким образом, корни общения - в самой материальной жизнедеятель­ности индивидов. Общение же и есть реализация всей системы отношений человека. «В нормальных обстоятельствах отношения человека к окружающему его предметному миру всегда опосредо­ваны его отношением к людям, к обществу» (Леонтьев, 1975. С. 289), т.е. включены в общение. Здесь особенно важно подчерк­нуть ту мысль, что в реальном общении даны не только межлич­ностные отношения людей, т.е. выявляются не только их эмоцио­нальные привязанности, неприязнь и прочее, но в ткань общения воплощаются и общественные, т.е. безличные по своей природе, отношения. Многообразные отношения человека не охватывают­ся только межличностным контактом: положение человека за уз­кими рамками межличностных связей, в более широкой социаль­ной системе, где его место определяется не ожиданиями взаимо­действующих с ним индивидов, также требует определенного по­строения системы его связей, а этот процесс может быть реализо­ван тоже только в общении. Вне общения просто немыслимо че­ловеческое общество. Общение выступает в нем как способ це­ментирования индивидов и вместе с тем как способ развития са­мих этих индивидов. Именно отсюда и вытекает существование общения одновременно и как реальности общественных отноше­ний, и как реальности межличностных отношений. По-видимому, это и дало возможность Сент-Экзюпери нарисовать поэтический образ общения как «единственной роскоши, которая есть у чело­века».

Естественно, что каждый ряд отношений реализуется в специ­фических формах общения. Общение как реализация межличност­ных отношений - процесс, более изученный в социальной психо­логии, в то время как общение между группами скорее исследуется в социологии. Общение, в том числе в системе межличностных отношений, вынуждено совместной жизнедеятельностью людей, поэтому оно необходимо осуществляется при самых разнообраз­ных межличностных отношениях, т.е. дано и в случае положи­тельного, и в случае отрицательного отношения одного человека к другому. Тип межличностных отношений не безразличен к тому, как будет построено общение, но оно существует в специфичес­ких формах, даже когда отношения крайне обострены. То же относится и к характеристике общения на макроуровне как реализа­ции общественных отношений. И в этом случае, общаются ли между собой группы или индивиды как представители социальных групп, акт общения неизбежно должен состояться, вынужден состояться, даже если группы антагонистичны. Такое двойственное понима­ние общения - в широком и узком смысле слова - вытекает из самой логики понимания связи межличностных и общественных отношений. В данном случае уместно апеллировать к идее Маркса о том, что общение - безусловный спутник человеческой истории (в этом смысле можно говорить о значении общения в «филогене­зе» общества) и вместе с тем безусловный спутник в повседневной деятельности, в повседневных контактах людей (см. А.А. Леон­тьев, 1973). В первом плане можно проследить историческое изме­нение форм общения, т.е. изменение их по мере развития общест­ва вместе с развитием экономических, социальных и прочих об­щественных отношений. Здесь решается труднейший методоло­гический вопрос: каким образом в системе безличных отношений фигурирует процесс, по своей природе требующий участия лич­ностей? Выступая представителем некоторой социальной группы, человек общается с другим представителем другой социальной группы и одновременно реализует два рода отношений: и безлич­ные, и личностные. Крестьянин, продавая товар на рынке, полу­чает за него определенную сумму денег, и деньги здесь выступают важнейшим средством общения в системе общественных отноше­ний. Вместе с тем этот же крестьянин торгуется с покупателем и тем самым «личностно» общается с ним, причем средством этого общения выступает человеческая речь. На поверхности явлений дана форма непосредственного общения - коммуникация, но за ней стоит общение, вынуждаемое самой системой общественных отношений, в данном случае отношениями товарного производ­ства. При социально-психологическом анализе можно абстраги­роваться от «второго плана», но в реальной жизни этот «второй план» общения всегда присутствует. Хотя сам по себе он и являет­ся предметом исследования главным образом социологии, и в со­циально-психологическом подходе он так же должен быть принят в соображение.

Единство общения и деятельности Однако при любом подходе принципи­альным является вопрос о связи обще­ния с деятельностью. В ряде психоло­гических концепций существует тен­денция к противопоставлению общения и деятельности. Так, на­пример, к такой постановке проблемы в конечном счете пришел Э.Дюркгейм, когда, полемизируя с Г. Тардом, он обращал особое внимание не на динамику общественных явлений, а на их статику. Общество выглядело у него не как динамическая система действу­ющих групп и индивидов, но как совокупность находящихся в статике форм общения. Фактор общения в детерминации поведе­ния был подчеркнут, но при этом была недооценена роль преоб­разовательной деятельности: сам общественный процесс сводился к процессу духовного речевого общения. Это дало основание А.Н. Леонтьеву заметить, что при таком подходе индивид предста­ет скорее, «как общающееся, чем практически действующее обще­ственное существо» (Леонтьев, 1972. С. 271).

В противовес этому в отечественной психологии принимается идея единства общения и деятельности. Такой вывод логически вытекает из понимания общения как реальности человеческих от­ношений, предполагающего, что любые формы общения включе­ны в специфические формы совместной деятельности: люди не просто общаются в процессе выполнения ими различных функ­ций, но они всегда общаются в некоторой деятельности, «по пово­ду» нее. Таким образом, общается всегда деятельный человек: его деятельность неизбежно пересекается с деятельностью других лю­дей. Но именно это пересечение деятельностей и создает опреде­ленные отношения деятельного человека не только к предмету своей деятельности, но и к другим людям. Именно общение формирует общность индивидов, выполняющих совместную деятельность. Таким образом, факт связи общения с деятельностью констатиру­ется так или иначе всеми исследователями.

Однако характер этой связи понимается по-разному. Иногда деятельность и общение рассматриваются не как параллельно су­ществующие взаимосвязанные процессы, а как две стороны соци­ального бытия человека; его образа жизни (Ломов, 1976. С. 130). В других случаях общение понимается как определенная сторона деятельности: оно включено в любую деятельность, есть ее эле­мент, в то время как саму деятельность можно рассматривать как условие общения (Леонтьев, 1975. С. 289). Наконец, общение мож­но интерпретировать как особый вид деятельности. Внутри этой точки зрения выделяются две ее разновидности: в одной из них общение понимается как коммуникативная деятельность, или деятельность общения, выступающая самостоятельно на опре­деленном этапе онтогенеза, например, у дошкольников и особен­но в подростковом возрасте (Эльконин, 1991). В другой - обще­ние в общем плане понимается как один из видов деятельности (имеется в виду прежде всего речевая деятельность), и относи­тельно нее отыскиваются все элементы, свойственные деятельности вообще: действия, операции, мотивы и пр. (А.А. Леонтьев, 1975. С. 122).

Вряд ли очень существенно выяснять достоинства и сравни­тельные недостатки каждой из этих точек зрения: ни одна из них не отрицает самого главного - несомненной связи между дея­тельностью и общением, все признают недопустимость их отрыва друг от друга при анализе. Тем более что расхождение позиций гораздо более очевидно на уровне теоретического и общеметодо­логического анализа. Что касается экспериментальной практики, то в ней у всех исследователей гораздо больше общего, чем раз­личного. Этим общим и являются признание факта единства об­щения и деятельности и попытки зафиксировать это единство. На наш взгляд, целесообразно наиболее широкое понимание свя­зи деятельности и общения, когда общение рассматривается и как сторона совместной деятельности (поскольку сама деятельность не только труд, но и общение в процессе труда), и как ее своеоб­разный дериват. Такое широкое понимание связи общения и дея­тельности соответствует широкому же пониманию самого обще­ния: как важнейшего условия присвоения индивидом достиже­ний исторического развития человечества, будь то на микроуров­не, в непосредственном окружении, или на макроуровне, во всей системе социальных связей.

Принятие тезиса об органической связи общения с деятель­ностью диктует некоторые вполне определенные нормативы изу­чения общения, в частности на уровне экспериментального иссле­дования. Один из таких нормативов состоит в требовании иссле­довать общение не только и не столько с точки зрения его формы, сколько с точки зрения его содержания. Это требование расходит­ся с принципом исследования коммуникативного процесса, ти­пичным для традиционной социальной психологии. Как правило, коммуникация изучается здесь преимущественно при посредстве лабораторного эксперимента - именно с точки зрения формы, когда анализу подвергаются либо средства коммуникации, либо тип контакта, либо его частота, либо структура как единого ком­муникативного акта, так и коммуникативных сетей.

Если общение понимается как сторона деятельности, как свое­образный способ ее организации, то анализа одной лишь формы этого процесса недостаточно. Здесь может быть проведена анало­гия с исследованием самой деятельности. Сущность принципа де­ятельности в том и состоит, что она тоже рассматривается не про­сто со стороны формы (т.е. не просто констатируется активность индивида), но со стороны ее содержания (т.е. выявляется именно предмет, на который эта активность направлена). Деятельность, понятая как предметная деятельность, не может быть изучена вне характеристики ее предмета. Подобно этому суть общения рас­крывается лишь в том случае, когда констатируется не просто сам факт общения и даже не способ общения, но его содержание (Об­щение и деятельность, 1931). В реальной практической деятель­ности человека главным вопросом является вопрос не о том, ка­ким образом общается субъект, но по поводу чего он общается. Здесь вновь уместна аналогия с изучением деятельности: если там важен анализ предмета деятельности, то здесь важен в равной степени анализ предмета общения.

Ни та, ни другая постановка проблемы не даются легко для системы психологического знания: всегда психология шлифовала свой инструментарий лишь для анализа механизма - пусть не де­ятельности, но активности; пусть не общения, но коммуникации. Анализ содержательных моментов того и другого явлений слабо обеспечен методически. Но это не может стать основанием для отказа от постановки этого вопроса. (Немаловажным обстоятель­ством является и предписанность предложенной постановки про­блемы практическими потребностями оптимизации деятельности и общения в реальных социальных группах.)

Естественно, что выделение предмета общения не должно быть понято вульгарно: люди общаются не только по поводу той дея­тельности, с которой они связаны. Ради выделения двух возмож­ных поводов общения в литературе разводятся понятия «ролевого» и «личностного» общения. При некоторых обстоятельствах это личностное общение по форме может выглядеть как ролевое, де­ловое, «предметно-проблемное» (Хараш, 1977. С. 30). Тем самым разведение ролевого и личностного общения не является абсолют­ным. В определенных отношениях и ситуациях и то, и другое со­пряжены с деятельностью.

Идея «вплетенности» общения в деятельность позволяет также детально рассмотреть вопрос о том, что именно в деятельности может «конституировать» общение. В самом общем виде ответ может быть сформулирован так, что посредством общения дея­тельность организуется и обогащается. Построение плана совмест­ной деятельности требует от каждого ее участника оптимального понимания ее целей, задач, уяснения специфики ее объекта и даже возможностей каждого из участников. Включение общения в этот процесс позволяет осуществить «согласование» или «рассогласо­вание» деятельностей индивидуальных участников (А.А. Леонтьев, 1975. С. 116).

Это согласование деятельностей отдельных участников возмож­но осуществить благодаря такой характеристике общения, как присущая ему функция воздействия, в которой и проявляется «об­ратное влияние общения на деятельность» (Андреева, Яноушек, 1987). Специфику этой функции мы выясним вместе с рассмотре­нием различных сторон общения. Сейчас же важно подчеркнуть, что деятельность посредством общения не просто организуется, но именно обогащается, в ней возникают новые связи и отноше­ния между людьми

Все сказанное позволяет сделать вывод, что принцип связи и органического единства общения с деятельностью, разработанный в отечественной социальной психологии, открывает действитель­но новые перспективы в изучении этого явления.

Структура общения Учитывая сложность общения, необходимо каким-то образом обозначить его структуру, чтобы затем возможен был анализ каждого элемента. К структуре общения можно подойти по-разному, как и к определению его функций. Мы предлагаем характеризовать структуру общения путем выделения в нем трех взаимосвязанных сторон: коммуникативной, интерактивной и пер­цептивной. Структура общения может быть схематично изображе­на следующим образом:

Коммуникативная сторона общения, или коммуникация в узком смысле слова, состоит в обмене информацией между общающимися индивидами. Интерактивная сторона заключается в орга­низации взаимодействия между общающимися индивидами, т.е. в обмене не только знаниями, идеями, но и действиями. Перцептивная сторона общения означает процесс восприятия и познания друг друга партнерами по общению и установления на этой основе взаимопонимания. Естественно, что все эти термины весьма условны. Иногда в более или менее аналогичном смысле употребляются и другие. Например, в общении выделяются три функции: информационно-коммуникативная, регуляционно-коммуникативная, аффективно-коммуникативная (Ломов, 1976. С. 85). Задача заключается в том, чтобы тщательно проанализировать, в том чис­ле на экспериментальном уровне, содержание каждой из этих сто­рон или функций. Конечно, в реальной действительности каждая из этих сторон не существует изолированно от двух других, и вы­деление их возможно лишь для анализа, в частности для постро­ения системы экспериментальных исследований. Все обозначен­ные здесь стороны общения выявляются в малых группах, т. е. в условиях непосредственного контакта между людьми. Отдельно следует рассмотреть вопрос о средствах и механизмах воздействия людей друг на друга и в условиях их совместных массовых дейст­вий, что должно быть предметом специального анализа, в част­ности при изучении психологии больших групп и массовых дви­жений.

ЛИТЕРАТУРА

Андреева Г.М., Яноушек Я. Взаимосвязь общения и деятельности // Общение и оптимизация совместной деятельности. М., 1985.

Буева Л.П. Социальная среда и сознание личности. М., 1967.

Волков И.П. О социометрической методике в социально-психологи­ческих исследованиях. Л., 1970.

Коломшский Я.Л. Проблемы личных взаимоотношений в детском кол­лективе. Минск, 1979.

Кон И.С. Социология личности. М., 1967.

Кузьмин Е.С. Основы социальной психологии. Л., ЛГУ, 1967.

Леонтьев А.А. Психология общения. Тарту, 1973.

Леонтьев А.А. Общение как объект психологического исследования // Методологические проблемы социальной психологии. М., 1975.

Леонтьев А.Н. Проблемы развития психики, М., 1972.

Леонтьев АЛ. Деятельность. Сознание. Личность. М., 1975.

V. Регламент переговоров машиниста и помощника машиниста по поездной радиосвязи

Актуальность темы изучения. В соответствии со ст.2 Конституции РФ человек, его права и свободы являются высшей ценностью. Признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина - обязанность государства. Реализуя указанную обязанность, государство устанавливает такую систему урегулированности общественных отношений, при которой права человека являются гарантированными, происходит их непосредственное осуществление, претворение в жизнь, наличествует возможность реализации прав человека и эффективной их защиты от нарушений (в том числе и со стороны публичной власти).

Объектом исследования являются общественные отношения, связанные с гарантированием конституционных прав человека. Под гарантиями конституционных прав человека понимаются условия и средства как юридического, так и неправового (политического, экономического, духовного) характера, обеспечивающие реализацию и защиту конституционных прав человека. В работе исследуется понятие гарантий, их место и роль в правовом статусе личности, особое внимание уделяется видам гарантий конституционных прав человека.

Предметом исследования является соматический аспект гарантий конституционных прав человека, то есть условия и средства как юридического, так и неюридического характера, обеспечивающие реализацию и защиту конституционных прав человека в части возможностей самостоятельного распоряжения человека своим телом.

В курсовой работе ставится целью выявить особенности и сформулировать теоретическое обоснование системы гарантий конституционных прав человека с позиций соматического подхода, а также изложить соответствующие практические рекомендации. Для достижения вышеуказанной цели поставлены следующие задачи :

• 1) раскрыть содержание понятия гарантий конституционных прав человека;
• 2) соотнести рассматриваемое понятие со смежными категориями (гарантии прав человека, конституционные гарантии прав человека), определиться с местом гарантий конституционных прав человека в правовом положении личности;
• 3) дать классификацию гарантий конституционных прав человека;
• 4) определить специфику правового регулирования общественных отношений, обусловленных реализацией соматических притязаний личности;
• 5) выявить особенности используемой при исследовании рассматриваемой проблематики терминологии и ее содержательного наполнения (понятие "соматический" и его производные в юриспруденции);
• 6) рассмотреть общетеоретические вопросы конституционного закрепления соматических гарантий конституционных прав человека, а также гарантий конституционных прав человека, содержащихся в действующем законодательстве (соматический аспект);
• 7) исследовать соматический аспект гарантий конституционных прав человека в Российской Федерации;.

Структура работы определена ее целью и задачами исследования. Курсовая работа состоит из введения, двух глав, включающих два параграфа, заключения и библиографический список.

конституционное право соматический аспект