К обязательствам, возникающим из внедоговорных отношений, относят обязательства, возникающие из причинения вреда. Эти обязательства обычно называют деликтными обязательствами , поскольку они возникают не из договора, а из неправомерных действий (деликтов).

Нарушение правил безопасности при применении современных транспортных средств, при массовом перемещении людей из одной страны в другую приводит к значительному увеличению аварий и катастроф различного рода и масштаба, что, в свою очередь, влечет за собой возникновение деликтных отношений с так называемым иностранным элементом. К сожалению, примеров такого рода более чем достаточно.

Вред может быть причинен иностранному гражданину на территории России, например, в результате дорожно-транспортного происшествия по вине российского или иностранного водителя, в результате столкновения в открытом море морских судов, зарегистрированных в различных государствах.

В отечественной литературе отмечалось, что во многих странах коллизии законов в области обязательств вследствие причинения вреда решаются, исходя из одного из старейших начал международного частного права - закона места совершения правонарушения (lex loci delicti commissi). Выбор права места деликта в качестве ведущей коллизионной нормы закреплен в законодательстве Австрии, Венгрии, Германии, Греции, Италии, Польши, Скандинавских стран, а также в международных договорах, например в Кодексе Бустаманте 1928 г.

Проявлением современных подходов стало комбинированное применение закона места совершения правонарушения и иных коллизионных правил, отсылающих к законам гражданства, места жительства сторон, места регистрации транспортного средства. Эти тенденции прослеживаются в развитии зарубежного законодательства, в международной договорной практике.

Стороны могут в любое время после наступления события, повлекшего причинение вреда, договориться о применении права суда.

Таким образом, при решении коллизионного вопроса применительно к деликтным обязательствам осуществляется выбор между двумя основными вариантами: применением права страны совершения вредоносного действия либо страны потерпевшего, т.е. лица, которому был причинен вред. Традиционно применяется закон места причинения вреда, однако применение этого принципа по законодательству ряда стран корректируется возможностью применения права страны потерпевшего, если оно предоставляет лучшие возможности возмещения вреда.

Более сложная ситуация возникает в случаях, когда вредоносное действие совершается в одном государстве, а результат наступает в другом государстве (загрязнение окружающей среды, авария на атомной электростанции). При отсутствии международного соглашения между странами, к которым относятся потерпевшие, у них остается лишь возможность обращаться с исками о возмещении вреда в свои отечественные суды, что по ряду причин не может быть реализовано.

Как определить, что именно должно рассматриваться в качестве места совершения деликта: следует ли понимать под местом деликта место, где было совершено действие, причинившее вред, или место, где наступили вызванные им вредные последствия?

В международной практике этот вопрос возникал неоднократно при рассмотрении споров в судах. Так, в частности, он был поставлен нидерландским судом в связи с иском голландского цветовода перед Европейским судом в отношении толкования положения Европейского соглашения о подсудности и исполнении решений по гражданским и торговым делам. Суть спора, в отношении которого был сделан запрос, состояла в следующем: голландскому предпринимателю, занимающемуся выращиванием цветов, принадлежали участки, на которых в основном используется вода, поступающая из реки Рейн. В результате загрязнения этой воды калием, добываемым шахтой в Эльзасе, выращиваемым растениям причинялся вред. Шахта находится в районе Мюльхаузена (Франция). Голландский цветовод предъявил иск к шахте в суде г. Роттердама (Нидерланды). Суд признал, что спор ему неподсуден и что иск должен быть предъявлен в соответствующий французский суд. При этом суд сослался на статью Европейского соглашения о подсудности и исполнении решений по гражданским и торговым делам. Суд следующей инстанции обратился с запросом в Европейский суд в отношении толкования указанной статьи Европейского соглашения, а именно, как следует понимать слова Соглашения «место, в котором наступил вредоносный результат».

Европейский суд признал, что в тех случаях, когда место совершения действий, повлекших за собой причинение вреда, не совпадает с местом наступления вредоносного результата, по выбору истца к ответчику может быть предъявлен иск как в суде страны, где был причинен вред, так и в суде страны, где были совершены действия, повлекшие за собой причинение вреда.

В ряде государств потерпевшему предоставляется возможность выбора между предъявлением иска на основании деликтного обязательства и иска на основании договора. С развитием систем страхования сфера, в которой допускается предъявление непосредственно исков потерпевших к страховщикам гражданской ответственности, расширяется, если это допускается правом, применяемым к обязательству вследствие причинения вреда, или правом, которому подчинен договор страхования.

Отдельно следует остановиться на вопросе о возмещении морального вреда.

До введения в действие Основ 1991 г. иностранцам в России не возмещался моральный вред, поскольку это не предусматривалось законодательством. Ситуация изменилась после введения в действие Основ 1991 г. Моральный вред за физические или нравственные страдания, причиненный гражданину неправомерными действиями, возмещается причинителем при наличии его вины. Моральный вред возмещается в денежной или иной материальной форме и в размере, определяемом судом независимо от подлежащего возмещению имущественного вреда. Это правило в полной мере подлежит применению и в случае причинения в России вреда иностранным гражданам.

Более сложным представляется решение в российском законодательстве вопроса о возможности компенсации морального вреда юридическим лицам. Моральный вред может быть причинен только физическому лицу. Однако согласно п. 7 правила о защите деловой репутации гражданина соответственно применяются к защите деловой репутации юридического лица.

В международной практике последних лет возросло значение проблемы возможности применения принципа иммунитета государства по искам о возмещении вреда.

Европейская конвенция об иммунитете 1972 г. не ставит предоставление или непредоставление иммунитета иностранному государству в зависимость от характера деликта. Иностранное государство может ссылаться на иммунитет от юрисдикции суда государства - участника Конвенции только потому, что причинение вреда имеет публично-правовую природу. Однако отсутствие деления на коммерческий и некоммерческий деликт сопровождается установлением требования жесткой территориальной связи деликта с государством суда. Необходимо не только, чтобы деликт произошел в пределах территориальной юрисдикции государства суда, но и чтобы причинитель вреда находился в этом государстве в момент, когда имели место обстоятельства, повлекшие причинение вреда.

В Конвенции ООН о юрисдикционных иммунитетах государств и их собственности (см. гл. 6) включена статья об ущербе, причиненном личности и собственности.

Предыдущая

Правовое регулирование договорных обязательств занимает существенное место в гражданском праве любого государства. Нормы, регулирующие договорные обязательства, занимают важное место и в международном частном праве. С помощью этих норм регулируется обширный круг гражданско-правовых отношений, осложненных иностранным элементом: международная купля- продажа , сдача имущества в аренду, сооружение производственных и иных объектов за рубежом, международная перевозка грузов, пассажиров и багажа, международные расчеты и кредитование, использование иностранных произведений науки, литературы и т.п.

В доктрине и нормах международного частного права для обозначения договорных обязательств использовались два термина: сделки и договоры. Так, в предыдущем российском законодательстве использовались термины "внешнеторговая сделка " (ГК РСФСР 1964 г.) и "внешнеэкономическая сделка " (Основы гражданского законодательства 1991 г.). В обоих случаях понимались и сделки, и договоры, а в ст. 166 Основ 1991 г. прямо было перечислено около двух десятков договоров, охватываемых термином "внешнеэкономическая сделка ". Понятно, что "сделки" и "договоры" - не равнозначные термины, но взаимосвязанные, так как договор является разновидностью сделки. Известно, что сделки могут быть односторонними и двусторонними или многосторонними: в двух последних случаях сделки именуются договорами. Поэтому законодатель использовал обобщающий термин "сделки", включающий как односторонние сделки, так и договоры.

Новое российское законодательство по международному частному праву (разд. VI ГК) использует оба термина: и сделки, и договоры, причем в полном соответствии с различием в содержании этих понятий. Термин " сделка " употребляется в двух случаях: когда речь идет о всех сделках, включая договоры (ст. 1209, определяющая форму сделок), и когда речь идет об односторонних сделках (ст. 1217, устанавливающая выбор права к обязательствам, которые вытекают из односторонних сделок). Во всех остальных случаях используется термин "договор", что реально соответствует содержанию этого понятия. В настоящем учебнике термин " сделка " используется как общий, включающий и договор, если нет специального указания на одностороннюю сделку.

Кроме того, новое российское законодательство отказалось от господствовавших ранее терминов "внешнеторговая сделка " или "внешнеэкономическая сделка ". Лишь в одном случае ГК обращается к внешнеэкономической сделке, устанавливая специальную коллизионную норму по поводу формы этой сделки. Во всех остальных случаях коллизионные нормы определяют применимое право к любым сделкам, к любым договорам, включая и внешнеэкономические.

Внешнеэкономическая сделка в отличие от других сделок опосредует предпринимательскую, коммерческую деятельность в сфере международных хозяйственных связей. Правда, в международной практике термин "внешнеэкономическая сделка ", как правило, не используется. Более распространенный термин - "международная коммерческая сделка " или "международный коммерческий договор". Достаточно привести в качестве примера документ, разработанный Римским институтом унификации частного права в 1994 г. и получивший широкое признание в практике, - "Принципы международных коммерческих договоров" (Принципы УНИДРУА). [Абдуллин А.И. Становление и развитие науки международного частного права в России: проблема понимания природы международного частного права в трудах российских правоведов XIX века // Журнал международного частного права . 1996. № 3 (13)] Оба термина равнозначны, хотя некоторое оттеночное различие существует. "Внешнеэкономическая сделка " выражает позицию одного государства: участие России, ее граждан, юридических лиц в международных экономических связях является их внешнеэкономической деятельностью, которая осуществляется в виде внешнеэкономических сделок. Та же деятельность с позиции двух или более государств будет международной хозяйственной деятельностью, а сделки, ее опосредующие, - международными коммерческими сделками.

Как и предыдущее законодательство по международному частному праву, ГК РФ, обращаясь к термину "внешнеэкономические сделки", не раскрывает его содержания. Вместе с тем выделение внешнеэкономических сделок из всего массива гражданско-правовых сделок имеет серьезное практическое значение , так как непосредственно связано с особенностями правового регулирования. Если сделка "внутренняя", т.е. не имеет иностранных элементов, то она целиком находится в национальном правовом поле и регулируется российским правом. Если сделка международная (внешнеэкономическая), то она связана с правом разных государств и возникает проблема выбора права одного из них, нормы которого должны быть применены. Прежде всего необходимо определить, какие сделки относятся к международным, трансграничным. Для этого следует обратиться к ст. 1186 ГК, определяющей круг гражданско-правовых отношений, регулируемых международным частным правом. Исходя из этой статьи к международным или трансграничным относятся сделки и договоры "с участием иностранных граждан или иностранных юридических лиц либо... осложненные иным иностранным элементом, в том числе в случаях, когда объект гражданских прав находится за границей...".

Кроме того, из круга сделок и договоров международного характера следует выделить внешнеэкономические сделки. Несмотря на то что разд. VI ГК предусмотрел единое коллизионное регулирование отношений, вытекающих из любых сделок и договоров, правовое регулирование внешнеэкономических сделок (договоров) имеет свою специфику.

Во-первых, такая специфика связана с формой сделки. Гражданский кодекс требует обязательного соблюдения письменной формы внешнеэкономической сделки, что нашло отражение в специальной коллизионной норме (п. 2 ст. 1209).

Во-вторых, большую роль в регулировании международных коммерческих договоров (внешнеэкономических сделок) играют международные договоры, унифицирующие коллизионные и материально-правовые нормы. Например, Венская конвенция о международной купле-продаже 1980 г. содержит унифицированные материально-правовые нормы, которые применяются не ко всем трансграничным договорам купли-продажи, а только к договорам, оформляющим предпринимательскую, коммерческую деятельность . Конвенция прямо устанавливает, что она не применяется в отношении купли-продажи товаров для личного, семейного или домашнего пользования. Аналогичные положения есть в Нью-Йоркской конвенции об исковой давности в международной купле-продаже товаров 1974 г., в Гаагской конвенции о праве, применимом к договорам международной купли-продажи товаров, 1986 г., Оттавской конвенции о международном финансовом лизинге 1988 г. и др.

В-третьих, в сфере международных коммерческих договоров широко применяются обычаи международной торговли, или, если воспользоваться более широким термином - обычаи международного делового оборота, которые часто объединяются общим названием "Lex mercatoria". Широко применяемые обычаи благодаря неофициальной кодификации опубликованы в разного рода международных актах, которые необычайно популярны в мировой деловой практике. [Алексеев С.С. Общая теория права . М., 1981. Т. 1]

В-четвертых, в мировой практике сложился особый механизм разрешения споров по обязательствам, вытекающим из международных коммерческих договоров. Речь идет о международных коммерческих арбитражах, которые могут быть институционными (постоянно действующими) и ad hoc (создаваемыми для рассмотрения конкретного спора). Особенность такого механизма заключается в том, что сами стороны спора выбирают, в какой стране, каком арбитраже, на каком языке спор будет рассматриваться. Стороны сами формируют арбитражный состав, который будет рассматривать дело, и определяют процедуру рассмотрения спора. Быстрое профессиональное, эффективное разрешение споров привело к тому, что участники международной предпринимательской деятельности предпочитают передавать свои споры для разрешения в международный коммерческий арбитраж . [Алексеев С.С. Общая теория права . М., 1982. Т. 2]

Таким образом, сделки международного характера подразделяются на две группы: внешнеэкономические сделки, опосредующие международную предпринимательскую деятельность , и сделки, не имеющие предпринимательского характера, не ставящие целью извлечение прибыли. В советские времена обязательственные отношения международного характера сводились в основном к внешнеторговой, или внешнеэкономической, деятельности, поэтому старое законодательство оперировало соответствующими терминами. В условиях демократического общества, признания и соблюдения прав человека и основных свобод все большее число российских граждан участвуют в гражданско-правовых операциях международного характера, заключают гражданско-правовые договоры с иностранцами по поводу объектов, находящихся на территории иностранного государства и т.п., игнорировать которые законодательство не может. Исходя из этого коллизионные нормы, устанавливающие применимое право к договорным обязательствам, используют общие категории сделок или договоров, которые включают как сделки, не имеющие коммерческого характера, так и сделки, имеющие предпринимательский , внешнеэкономический характер, которые в нашей практике традиционно воплощаются в термине "внешнеэкономическая сделка ", а в мировой практике - чаще в термине "международный коммерческий договор" или "международная коммерческая сделка ".

Особенности правового регулирования внешнеэкономической сделки требуют раскрытия данного понятия. [Алексидзе Л.А. Некоторые вопросы теории международного права . Императивные нормы JUS COGENS. Тбилиси, 1982] В настоящее время при определении внешнеторговой сделки следует обратиться к Федеральному закону о государственном регулировании внешнеторговой деятельности от 13 октября 1995 г. В нем нет определения сделки, но дается определение внешнеторговой деятельности: это - "предпринимательская деятельность в области международного обмена товарами, работами, услугами, информацией, результатами интеллектуальной деятельности, в том числе исключительными правами на них ( интеллектуальная собственность )". [Ануфриева Л.П. Действительность документов, применяемых за границей // Бюллетень Министерства юстиции РФ. 2000. № 9] Отсюда внешнеторговая сделка - это сделка , опосредующая предпринимательскую деятельность в области международного обмена товарами, работами, услугами, информацией, интеллектуальной собственностью.

Внешнеэкономическая (международная коммерческая) сделка , как и любая гражданско-правовая сделка , может быть односторонней, когда для ее совершения необходимо и достаточно выражения воли одной стороны (например, доверенность ), и двух- или многосторонней, когда для ее совершения необходимо выражение согласованной воли двух или более сторон. Последние являются договорами (контрактами). Примерами двусторонних договоров являются договоры международной купли-продажи, бартера, комиссии и др.; примерами многосторонних могут быть договоры финансового лизинга, факторинга, договоры о совместной деятельности, о кооперации и др.

Центральное место среди международных коммерческих сделок занимает договор международной купли-продажи. Когда-то он был единственной формой, опосредующей международные хозяйственные связи, которые сводились к торговле. И до сих пор он остается самой распространенной формой. Поэтому и в практике, и в доктрине термин "международная торговая сделка " часто применяется в качестве собирательного, охватывающего все виды международных коммерческих сделок. В любом случае данный термин (как и "внешнеторговая сделка ") не сводится к купле-продаже.

Но не только формальной численностью объясняется ведущая роль договора купли-продажи в мировых экономических связях. Все остальные международные сделки либо прямо связаны с куплей-продажей (сопутствующие сделки, например перевозка, страхование, расчеты и т.д.), либо являются ее разновидностью (лицензионные договоры, договоры по предоставлению услуг), либо содержат в большей или меньшей степени элементы купли-продажи (например, международный финансовый лизинг).

Наконец, договор международной купли-продажи наиболее разработан в международном праве. Унификация права достигла наиболее ощутимых результатов именно в отношении этого договора. В результате нормы, предназначенные для регулирования купли-продажи, по аналогии обычно применяются к другим международным коммерческим сделкам. В частности, понятие договора международной купли-продажи, данное в международно-правовых актах, становится отправным для определения понятия международной коммерческой сделки в целом.

Виды международных коммерческих сделок различаются по своему содержанию. Содержание договора международной купли-продажи отличается от содержания договора международного бартера или договора международного финансового лизинга и т.д. Как правило, их содержание аналогично содержанию одноименных "внутренних" гражданско-правовых сделок. Поэтому невозможно дать общее определение для всех международных сделок, включающее и их содержательную сторону. Видимо, в этом и нет необходимости. Вместе с тем все виды международных сделок независимо от их содержания объединяются в одну группу наличием у каждого из них общего классификационного критерия - критерия "международности". Следовательно, определение понятия международной коммерческой сделки в конечном счете сводится к ответу на вопрос, при наличии каких обстоятельств гражданско-правовая сделка приобретает международный характер.

В последнее время в международно-правовых актах, унифицирующих право международной торговли, чаще всего используется критерий местонахождения коммерческих предприятий сторон на территории разных государств. Так, в соответствии со ст. 1 Конвенции ООН о договорах международной купли-продажи товаров 1980 г. под договором международной купли-продажи следует понимать "договор купли-продажи товаров между сторонами, коммерческие предприятия которых находятся в разных государствах". Аналогичное правило включено в 1980 г. в Нью-Йоркскую конвенцию об исковой давности в международной купле-продаже товаров 1974 г., в Гаагскую конвенцию о праве, применимом к договорам международной купли-продажи товаров, 1986 г., в Оттавские конвенции 1988 г. о международном финансовом лизинге и о международном факторинге и в др. Такое единообразие свидетельствует об общепризнанности данного критерия в мировой практике.

Впервые признак местонахождения коммерческих предприятий сторон в разных государствах был применен в Гаагских конвенциях 1964 г. о международной купле-продаже (известно, что проекты этих конвенций разрабатывались более 30 лет и в числе спорных вопросов был вопрос о понятии международной купли-продажи)[Ануфриева Л.П. Международное частное право. В 3 т. М., 2001. Т. 3]. Правда, в них он был сформулирован как основной, наличие которого для признания "международности" купли-продажи является обязательным. Кроме того, требовалось присутствие еще хотя бы одного из трех дополнительных признаков: 1) пересечение товара через границу; 2) совершение оферты и акцепта на территории разных государств; 3) передача товара на территории другого государства, чем то, где были совершены оферта и акцепт (ст. 1 обеих конвенций).

Применение этой громоздкой структуры приводило к неоправданному исключению конкретных сделок из международного оборота, поскольку они не отвечали дополнительным критериям. Так, продавец , имеющий коммерческое предприятие в государстве А, поставил товары в государство Б. Покупатель отказался от товара, и тогда продавец продал товары другому покупателю, коммерческое предприятие которого находится в государстве С. Все действия, связанные со второй куплей-продажей, имели место на территории государства Б: товар уже находился в этом государстве, договор (оферта и акцепт) совершен, и товар передан в этом же государстве. Такая сделка не признавалась международной, и к ней нельзя было применить право международной торговли, по крайней мере тот правовой режим, который установлен Гаагскими конвенциями 1964 г. Поэтому при разработке Конвенции 1980 г. было признано возможным и достаточным применение одного критерия (признака) - местонахождения коммерческих предприятий в разных государствах.

Как соотносится рассматриваемый критерий с российским правом? Во-первых, Россия является участницей Конвенции 1980 г., а также Оттавской конвенции о международном финансовом лизинге 1988 г., поэтому применение этого критерия для определения "международности" договоров является юридически обязательным, во всяком случае, по отношению к другим странам-участницам. Во-вторых, в российском праве уже есть закон, в котором данный критерий используется для определения "международности" любой гражданско-правовой сделки, а не только договора купли-продажи: это Закон о международном коммерческом арбитраже от 7 июля 1993 г. Согласно п. 2 ст. 1 Закона международный коммерческий арбитраж может рассматривать гражданско-правовые споры, возникающие при осуществлении международных экономических связей, "если коммерческое предприятие хотя бы одной из сторон находится за границей". [Ануфриева Л.П. Международное частное право. Особенная часть. М.: БЕК, 2000. Т. 2] В-третьих, в российском праве нет (и не было) общего определения ни внешнеэкономической, ни внешнеторговой сделки.

На наш взгляд, все это делает достаточно обоснованным заключение об использовании критерия местонахождения коммерческих предприятий на территории разных государств в качестве общего критерия для определения внешнеэкономической (международной) сделки: сделка будет внешнеэкономической (международной), если она совершена между сторонами, коммерческие предприятия которых находятся на территории разных государств.

Конечно, использование данного критерия будет расходиться с той доктриной и практикой, которая сложилась в советское время, когда в качестве обязательного признака внешнеэкономической сделки рассматривалось участие в ней сторон различной государственной (национальной) принадлежности. Но не стоит это обстоятельство драматизировать.

Отметим несколько моментов. Известно, какие трудности подчас возникают на практике при использовании критерия национальности: не всегда возможно установить однозначно национальную принадлежность стороны, особенно юридического лица. Не случайно Конвенция 1980 г. и другие договоры, унифицирующие право международной торговли, прямо подчеркивают, что национальная принадлежность сторон не должна приниматься во внимание. Далее, часто применение и того и другого критерия приводит к совпадающему результату: стороны принадлежат разным государствам, т.е. имеют разную национальность, и их коммерческие предприятия находятся на территории тех же государств. Так что сделка будет международной с точки зрения любого из названных критериев. Это облегчает переход на критерий места нахождения коммерческих предприятий сторон. Наконец, не следует забывать, что признак государственной (национальной) принадлежности сторон не закреплен в российском праве, поэтому нет юридических оснований продолжать применять этот критерий на практике.

Однако было бы неправильно полагать, что с использованием критерия местонахождения коммерческих предприятий сторон все проблемы с определением "международности" частно-правовой сделки решены. С одной стороны, данный критерий является более определенным и конкретным: обычно местонахождение коммерческого предприятия сторон легко устанавливаемо. С другой стороны, эта определенность относительная и не исключающая проблему толкования понятия "местонахождение коммерческого предприятия".

К сожалению, соответствующие международные конвенции в целом это понятие не раскрывают. Лишь в одном случае они предусматривают уточняющую его характеристику. Так, например, продавец имеет не одно, а несколько коммерческих предприятий, в том числе и на территории того государства, где находится покупатель , с которым он вступает в договорные отношения. Будет ли такая сделка международной? Какое из коммерческих предприятий продавца надо принимать во внимание? Решение этих и других вопросов, связанных с наличием у сторон нескольких коммерческих предприятий, предусмотрено в ст. 10 Конвенции 1980 г.: принимается во внимание то коммерческое предприятие, которое "имеет наиболее тесную связь с договором и его исполнением". Причем использование более или менее объективного признака "наиболее тесной связи" дополняется субъективным фактором: такая связь должна быть известна сторонам или предполагаться ими "в любое время до или в момент заключения договора". Аналогичное правило есть и в других упомянутых выше конвенциях.

Как видим, ст. 10 содержит решение только одного конкретного случая, связанного с толкованием понятия местонахождения коммерческого предприятия, но проблема толкования им не исчерпывается. Является ли местонахождение представительства (представителя) стороны местом нахождения его коммерческого предприятия? Является ли филиал коммерческим предприятием стороны? Можно ли участие в выставке рассматривать как местонахождение коммерческого предприятия? Эти и другие вопросы требуют соответствующего правового решения.

Кроме того, с точки зрения российской практики важно подчеркнуть, что существует разночтение между российским и английским текстами Конвенции 1980 г. В английском тексте используется термин "place of strongusiness" - место коммерческой деятельности. Ясно, что он не равнозначен термину "местонахождение коммерческого предприятия". Последний может быть истолкован в качестве местонахождения предприятия как гражданско-правового субъекта - юридического лица. Под ним обычно понимается местонахождение административного центра. Поэтому, на наш взгляд, в русском тексте надо было использовать термин " место коммерческой деятельности", что способствовало бы достижению аутентичности текстов.

Приведенные примеры свидетельствуют, что применение критерия местонахождения коммерческого предприятия нуждается в толковании. Для достижения единообразия в правовом регулировании международных сделок требуется не только создание унифицированных правовых норм, но и создание унифицированных юридических понятий, из которых эти нормы состоят.

Таким образом, с учетом вышеизложенного к международным коммерческим сделкам (или к внешнеэкономическим сделкам) можно отнести сделки, опосредующие предпринимательскую деятельность в сфере международных экономических отношений, совершаемые между сторонами, коммерческие предприятия которых находятся на территории разных государств. Такое заключение соответствует установившейся международной практике и не противоречит российскому законодательству.

Местонахождение коммерческих предприятий на территории разных государств означает не только то, что стороны находятся в разных странах, но и то, что они связаны с разными правовыми системами. Это обстоятельство серьезно осложняет процесс заключения и осуществления сделок. В результате появляется целый ряд специальных дополнительных условий, которые либо вообще отсутствуют в одноименных гражданско-правовых "внутренних" сделках, либо имеют значительно меньшее значение . Отметим основные.

1. В международных хозяйственных операциях осложняется возможность получения платежей. Продавец не всегда имеет достаточные сведения о покупателе и о порядке получения платежей в соответствии с его национально-правовой системой. Отсюда возникает потребность включения в международные сделки тщательно разработанных условий, связанных с платежом. При этом используются сложившиеся в международной практике обычаи делового оборота. Кроме того, продавец стремится включить в сделку условия по обеспечению платежа, желательно банком собственной страны.
2. С платежами тесно связаны валютные условия. Их включение в международную сделку связаны с тем, что, как правило, либо для всех сторон, либо хотя бы для одной стороны валюта, используемая во взаимных обязательствах, будет иностранной. Появляется необходимость включить в сделку следующие положения: определение валюты цены, т.е. валюты, в которой выражена цена товара, услуг и пр.; валюты платежа; условия перевода одной валюты в другую, если валюта цены и валюта платежа не совпадают; меры по предотвращению валютных рисков.
3. Как правило, товар должен быть транспортирован через территорию двух или более государств, поэтому условия перевозки занимают важное место в международной коммерческой сделке.
4. С перевозкой связано и страхование. Перевозимый на значительное расстояние и часто перегружаемый с одного вида транспорта на другой товар подвергается повышенной опасности утраты или повреждения. Поэтому стороны путем страхования товаров пытаются оградить себя от наступления убытков. Важно и определить моменты перехода рисков случайной гибели или повреждения товаров с одной стороны на другую.
5. Особенностью международных коммерческих сделок является то, что товары, услуги, как правило, "пересекают" границы двух или более государств и, следовательно, для ввоза и вывоза товара требуется выполнение предусмотренных законом каждого государства таможенных правил. Поэтому в содержание сделки входит распределение обязанностей между сторонами по выполнению таких правил, а также правил транзита через третьи страны.
6. Для решения этих и других проблем часто основной договор (купли-продажи, выполнения услуг, строительства промышленного объекта и пр.) сопровождается заключением дополнительных контрактов с перевозчиком, банком, страховой компанией. В результате одна коммерческая операция осуществляется с помощью целого комплекса взаимосвязанных контрактов. В каждом - свои стороны, свои условия, свое применимое право. Однако обеспечение эффективности хозяйственной операции требует их согласования.
7. В международных хозяйственных отношениях существует значительный риск невозможности выполнения обязательств из-за наступления непредвиденных событий: политические перевороты, вооруженные конфликты, повышение таможенных ставок, запрещение вывоза валюты и пр. Следовательно, важно включить в сделку положения о влиянии подобных событий на распределение ответственности сторон за полное или частичное неисполнение обязательств.
8. Так как международная коммерческая сделка лежит в сфере действия права разных государств, желательно включить в нее условия о применимом праве.
9. Не менее важно предусмотреть в сделке условия и порядок рассмотрения споров, которые могут возникнуть между сторонами при исполнении обязательств, так называемую "арбитражную оговорку". Отсутствие таких условий может серьезно осложнить и даже сделать невозможным разрешение спора между сторонами.
10. Наконец, существуют особые правила о форме, а иногда и о порядке подписания международных коммерческих сделок. Например, по российскому праву внешнеэкономическая сделка обязательно должна быть заключена в письменной форме, несоблюдение которой влечет ее недействительность (п. 3 ст. 162).

Как видим, и по содержанию международные коммерческие сделки отличаются от одноименных "внутренних" сделок. Однако наличие специфических условий в сделке не является теми характеризующими признаками, с помощью которых можно определить "международность" сделки. Напротив, появление специальных условий является последствием международного характера сделки. Поэтому вновь подчеркнем достаточность наличия одного критерия - местонахождение коммерческих предприятий сторон на территории разных государств - для отнесения сделки к международной.

Тема 10. Внедоговорные обязательства в международном частном праве

1. Понятие и виды внедоговорных обязательств в международном частном праве.

2. Обязательства, возникающие вследствие причинения вреда в международном частном праве РФ.

3. Ответственность за вред, причинённый вследствие недостатков товара, работы или услуги.

4. Недобросовестная конкуренция.

5. Гаагские конвенции о деликтной ответственности.

5. Внедоговорные обязательства в отношениях торгового мореплавания.

6. Причинение ущерба иностранными воздушными судами третьим лицам на поверхности.

7. Ответственность за ядерный ущерб.

8. Неосновательное обогащение.

Понятие и виды внедоговорных обязательств в международном частном праве

Современная систематика обязательств разработана на основе классификаций римского частного права (Институции Гая, Юстиниана и т.п.). В Институциях императора Юстиниана предусматривалось четыре вида обязательств: договорные, квазидоговорные, деликтные, квазиделиктные. Эта терминология сохранилась и в современной зарубежной доктрине, используется она и некоторыми российскими учёными.

Понятие внедоговорного обязательства является неодинаковым в различных правовых системах. Более того, по самой своей природе эти обязательства различны. Их объединяет только одно – они возникают не из договора. В их основании лежит не договор, а иной юридический факт: деликт, односторонняя сделка, административный акт, иные односторонние действия. При этом вероятные юридические факты, порождающие такие обязательства, настолько разнообразны, что не позволяют применить к ним единые принципы коллизионного регулирования, когда возникает конфликт законов.

Центральное место среди этих оснований и по объёму, и по значению занимают деликты (правонарушения). Деликт в любой правовой системе рассматривается как виновное противоправное причинение вреда. Однако в современном мире всё большее случаев причинения вреда без вины (например, причинение вреда деятельностью, связанной с повышенной опасностью). Применение наименования «деликтные обязательства», как отмечают учёные, ко всем видам обязательств по возмещению вреда не совсем точно. В науке и в законодательстве большинства стран закрепился иной термин – обязательства вследствие причинения вреда (гл.59 ГК РФ).

Остальные внедоговорные обязательства тяготеют либо к договорам (например, действия в чужом интересе без поручения) либо к деликтам. Обязательство из неосновательного обогащения характеризуется смешанными чертами. Если речь идёт об ошибочной уплате недолжного, то налицо связь с тем договором (или предполагаемым договором), по которому произведён платёж. Если же неосновательное обогащение произошло по внеправовому основанию, налицо определенные признаки деликта.

Российское гражданское законодательство не содержит ни понятия, ни самого термина «внедоговорные обязательства», хотя ГК РФ (раздел IV части второй) предусматривает не только договорные, но и целый ряд внедоговорных обязательств. К их числу относятся: обязательства вследствие причинения вреда (гл. 59), действия в чужом интересе без поручения (гл.50), публичное обещание награды (гл.56), публичный конкурс (гл.57), неосновательное обогащение (гл.).

Международное частное право регулирует все эти обязательства, если они осложнены иностранным элементом. Регулирование осуществляется с помощью национальных и унифицированных коллизионных и унифицированных материальных норм международных договоров.

Раздел VI ГК «Международное частное право» содержит коллизионные нормы, регулирующие выбор права, применимого только к некоторым внедоговорным обязательствам, осложнённым иностранным элементом. К ним относятся:

Обязательства, возникающие вследствие причинения вреда (ст.1219);

Ответственность за вред, причинённый вследствие недостатков товара, работы или услуги (ст.1221);

Обязательства, возникающие вследствие недобросовестной конкуренции (ст.1222);

Обязательства из неосновательного обогащения (ст.1223);

Обязательства из односторонних сделок (ст.1217).

Все перечисленные обязательства возникают не из договора. Законодатель применяет в отношении их различные коллизионные принципы выбора применимого права. И это не случайно. Единая коллизионная норма относительно выбора применимого права ко всем внедоговорным обязательствам вряд ли может быть сконструирована ввиду их принципиального разнообразия.

В соответствии с Концепцией развития гражданского законодательства 2009 г. перед законодателем ставится задача расширить круг внедоговорных обязательств, в отношении которых предусматривается коллизионное регулирование. Речь идёт о включении в ГК коллизионных норм относительно (1) действий, ограничивающих свободную конкуренцию, (2) нарушения интеллектуальных прав, (3) ведения чужих дел без поручения, (4) так называемой преддоговорной ответственности (culpa in contrahendo). До изменения законодательства применимое право к указанным обязательствам определяется в соответствии с п.2 ст.1186 ГК на основе закона тесной связи.

В Модельном Гражданском кодексе для государств – участников СНГ (раздел VII «Международное частное право») в главе 69 имеется специальный параграф 6 «Внедоговорные обязательства», ст.1228-1231. Статья 1228 определяет право, применимое к обязательствам из односторонних действий. Объём этой коллизионной нормы определён шире, чем это сделано в ст.1217 ГК РФ, где речь идёт лишь об обязательствах из односторонних сделок, поскольку односторонние действия как юридические факты включают в себя и односторонние сделки. Однако в данном акте нет конкретного коллизионного правила для выбора применимого права, а используется принцип аналогии закона, при этом предлагается руководствоваться правилами параграфа 4 «Вещные права», что не может не встретить затруднения в правоприменительной практике. Вот почему решение этого вопроса в Модельном Гражданском кодексе не представляется удачным, и не было использовано в ГК РФ.

Статья 1217 ГК РФ определяет право, подлежащее применению к обязательствам, возникающим из односторонних сделок следующим образом: «если иное не вытекает из закона, условий или существа сделки либо совокупности обстоятельств дела, применяется право страны, где находится место жительства или основное место деятельности стороны, принимающей на себя обязательства по односторонней сделке».

Разработан Microsoft для оценки рисков информационной безопасности и принятия мер их уменьшения.

ПРАКТИЧЕСКИЕ МЕТОДЫ ОЦЕНКИ РИСКОВ

MSAT - (Microsoft Security Assessment Tool) инструмент оценки безопасности.

Первый этап: вопросы о бизнес-модели компании.

Формируется профиль бизнес-риска (BRP) , оценивается риск, связанный с операциями компании, согласно отраслевым и бизнес-моделям, определенным BRP

Второй этап: вопросы для составления списка мер безопасности, развернутых компанией с течением времени.

Меры безопасности образуют уровни защиты. Каждый уровень вносит вклад в комбинированную стратегию глубокой защиты. Их сумма именуется индексом глубокой защиты (DiDI) .

Третий этап: BRP и DiDI сравниваются.

Оценивается (измеряется) распределение угроз по областям анализа – инфраструктура, приложения, операции и персонал .

План занятия: 1. Основные понятия. Особенности содержания

2. Особенности правового регулирования сделок

3. Форма международной сделки. Коллизионные вопросы сделки

4. Коллизионно-правовое регулирование внедоговорных обязательств в современном МЧП

5. Денежные обязательства в МЧП

6. Негосударственное регулирование договорных обязательств международного характера

Вопрос 1. Основные понятия. Особенности содержания

В доктрине и нормах МЧП для обозначения договорных обязательств использовались два термина: сделки и договоры. Так, в предыдущем российском законодательстве использовались термины «внешнеторговая сделка» (ГК РСФСР 1964 г.) и «внешнеэкономическая сделка» (Основы гражданского законодательства 1991 г.). В обоих случаях понимались и сделки, и договоры, а в ст. 166 Основ 1991 г. прямо было перечислено около двух десятков договоров, охватываемых термином «внешнеэкономическая сделка». Понятно, что «сделки» и «договоры» - не равнозначные термины, но взаимосвязанные, так как договор является разновидностью сделки.

Внешнеэкономическая сделка в отличие от других сделок опо­средует предпринимательскую, коммерческую деятельность в сфере международных хозяйственных связей. Правда, в международной практике термин «внешнеэкономическая сделка», как правило, не используется. Более распространенный термин - «международная коммерческая сделка» или «международный коммерческий договор». Достаточно привести в качестве примера документ, разработанный Римским институтом унификации частного права в 1994 г. и получивший широкое признание в практике, - «Принципы международных коммерческих договоров» (Принципы УНИДРУА). Оба термина равнозначны, хотя некоторое оттеночное различие существует. «Внешнеэкономическая сделка» выражает позицию одного государства: участие России, ее граждан, юридических лиц в международных экономических связях является их внешнеэкономической деятельностью, которая осуществляется в виде внешнеэкономических сделок. Та же деятельность с позиции двух или более государств будет международной хозяйственной деятельностью, а сделки, ее опосредующие, -международными коммерческими сделками.

Несмотря на то что разд. VI ГК предусмотрел единое коллизионное регулирование отношений, вытекающих из любых сделок и договоров, правовое регулирование внешнеэкономических сделок (договоров) имеет свою специфику.

Во-первых, такая специфика связана с формой сделки. Гражданский кодекс требует обязательного соблюдения письменной формы внешнеэкономической сделки, что нашло отражение в специальной коллизионной норме (п. 2 ст. 1209).

Во-вторых, большую роль в регулировании международных ком­мерческих договоров (внешнеэкономических сделок) играют между­народные договоры, унифицирующие коллизионные и материально-правовые нормы.

В-третьих, в сфере международных коммерческих договоров широко применяются обычаи международной торговли, или, если воспользоваться более широким термином - обычаи международного делового оборота, которые часто объединяются общим названием «lex mercatoria».

В-четвертых, в мировой практике сложился особый механизм разрешения споров по обязательствам, вытекающим из международных коммерческих договоров.

Таким образом, сделки международного характера подразделяются на две группы: внешнеэкономические сделки, опосредующие международную предпринимательскую деятельность, и сделки, не имеющие предпринимательского характера, не ставящие целью извлечение прибыли.

Коллизионные нормы, устанавливающие применимое право к договорным обязательствам, используют общие категории сделок или договоров, которые включают как сделки, не имеющие коммерческого ха­рактера, так и сделки, имеющие предпринимательский, внешне­экономический характер, которые в нашей практике традиционно воплощаются в термине «внешнеэкономическая сделка», а в мировой практике - чаще в термине «международный коммерческий договор» или «международная коммерческая сделка».

Внешнеэкономическая (международная коммерческая) сделка, как и любая гражданско-правовая сделка, может быть односторонней, когда для ее совершения необходимо и достаточно выражения воли одной стороны (например, доверенность), и двух или многосторонней, когда для ее совершения необходимо выражение согласованной воли двух или более сторон. Последние являются договорами (контрактами). Примерами двусторонних договоров являются договоры международной купли-продажи, бартера, комиссии и др.; примерами многосторонних могут быть договоры финансового лизинга, факторинга, договоры о совместной деятельности, о кооперации и др.

Виды международных коммерческих сделок различаются по своему содержанию. Содержание договора международной купли-продажи отличается от содержания договора международного бартера или договора международного финансового лизинга и т. д.; Как правило, их содержание аналогично содержанию одноименных «внутренних» гражданско-правовых сделок. Поэтому невозможно, дать общее определение для всех международных сделок, включающее и их содержательную сторону. Видимо, в этом и нет необходимости. Вместе с тем все виды международных сделок независимо от их содержания объединяются в одну группу наличием у каждого из них общего классификационного критерия - критерия «международности». Следовательно, определение понятия международной коммерческой сделки в конечном счете сводится к ответу на вопрос, при наличии каких обстоятельств гражданско-правовая сделка приобретает международный характер.

К международным коммерческим сделкам (или к внешнеэкономическим сделкам) можно отнести сделки, опосредующие предпринимательскую деятельность в сфере международных экономических отношений, совершаемые между сторонами, коммерческие предприятия которых находятся на территории разных государств. Такое заключение соответствует установившейся международной практике и не противоречит российскому законодательству.

Вопрос 2. Особенности правового регулирования сделок

Существует два уровня отношений:

Во-первых, отношения между государствами и иными субъектами международного права (в частности, между государством и международными организациями) универсального, регионального, локального характера;

Во-вторых, отношения между физическими и юридическими лицами разных государств (к которым относятся и так называемые диагональные отношения - между государством и иностранными физическими и юридическими лицами). Именно отношения между физическими и юридическими лицами имеют решающее значение в осуществлении внешнеэкономической деятельности.

Первые регулируются нормами МПП, вторые - национальным правом каждого государства, и прежде всего МЧП. Однако нормы международного права, регулируя межгосударственные отношения во внешнеэкономической сфере, играют все наиболее важную роль в регламентации частноправовых отношений. Отсюда:

- первой отличительной чертой правового регулирования внешнеэкономических сделок является тесное взаимодействие правовых норм различной системной принадлежности, т. е. норм международного и национального права;

- второй отличительной особенностью правового регулирования внешнеэкономических сделок является взаимодействие норм различной отраслевой принадлежности национального права;

- третьей особенностью регулирования внешнеэкономических сделок является широкое распространение форм так называемого негосударственного регулирования.

Главной формой такого регулирования являются «контрактные условия»: заключая сделку, стороны свободны в установлении взаимных прав и обязанностей по сделке. Однако эта свобода не беспредельна. Она ограничивается, во-первых, нормами публичного права, во-вторых, общей диспозитивностью гражданского права («что не запрещено, то разрешено»), в-третьих, императивными нормами гражданского права. Существенная роль в системе негосударственного регулирования принадлежит обычаям международной торговли . К формам негосударственного регулирования следует отнести также судебную и арбитражную практику. Ее роль заключается в уяснении содержания и толкования норм применимого права (международного и национального) и обычаев международной торговли; в обеспечении еди­нообразного применения унифицированных норм в области меж­дународной торговли; в обеспечении согласованного применения правовых норм различной системной и отраслевой принадлежности; в создании предпосылок для развития и совершенствования и международно-правовых, и национально-правовых норм, регулирующих внешнеэкономические сделки.

Правовое регулирование внешнеэкономических сделок представляет собой достаточно сложную систему, состоящую из разных по своей природе, но тесно взаимосвязанных и взаимодействующих элементов: норм международного публичного права, норм национального, прежде всего международного частного, права, и норм негосударственного регулирования.

Международное право, регулируя отношения между государствами в экономической сфере, оказывает возрастающее влияние, на правовую регламентацию внешнеэкономических сделок. Роль международного права в регулировании внешнеэкономических сделок осуществляется в двух направлениях: во-первых, установление правовых основ осуществления международных экономических связей, их правового режима и, во-вторых, создание единообразного правового регулирования внешнеэкономических сделок на основе унификации материально-правовых и коллизионных норм.

Рассматривая первое направление прежде всего отметим торговые договоры, заключаемые на двусторонней основе (они могут иметь разное наименование: договор о дружбе, торговле и мореплавании; договор о торговле и навигации; договор о торговле и экономическом сотрудничестве и др.). Заключаемые бессрочно или на длительные сроки, они устанавливают общую правовую основу не только для торговых, но и любых иных экономических отношений между договаривающимися государствами. Их называют торговыми в силу исторической традиции, так как торговля в течение многих столетий была единственным видом межгосударственных экономических связей. В последнее время в разви­тие торговых договоров или вместо них заключают межправительственные соглашения о торговом, научно-техническом и экономическом сотрудничестве.

Данные договоры решают большой круг вопросов, имеющих принципиальное значение для участников внешнеэкономических сделок: определяют субъекты, правомочные осуществлять торговые или экономические связи в целом, со стороны каждого договаривающегося государства; предоставляют друг другу правовой режим (как правило, режим наибольшего благоприятствования) в отношении таможенного обложения, порядка ввоза и вывоза товаров, транспортировки товаров, транзита, торгового мореплавания; определяют правовой режим деятельности физических и юридических лиц одной стороны на территории другой; содержат общий порядок расчетов, вытекающих из торговых и иных экономических отношений (иногда государства заключают специальные двусторонние договоры о расчетно-денежных отношениях). С рядом государств Россия заключает межправительственные соглашения о товарообороте или соглашения о товарообороте и платежах. В них устанавливаются контингента товаров, составляющие товарооборот между договаривающимися государствами на двусторонней основе. В отличие от торговых договоров они включаются на короткие сроки (6-12 месяцев), при большем ежегодно подписываются дополнительные протоколы. Сообязывают государства обеспечить оговоренные поставки, т. е. выдавать беспрепятственно выдачу лицензий и создавать другие условия для ввоза и вывоза в пределах согласованных контингентов товаров. Часто они определяют порядок расчетов.

По своему содержанию к соглашениям по товарообороту близко примыкают товарные соглашения, заключаемые на многосторонней основе. С помощью установления квот для каждого участвующего государства на куплю-продажу определенного товара на международном рынке государства стремятся предотвратить резкие колебание цен. Подобные соглашения существуют по нефти, каучуку, олову, пшенице, какао, кофе, сахару и пр. Государства обязуются не допускать ввоз и вывоз соответствующих товаров за пределами установленных квот.

Рассмотренные международные договоры регулируют взаимо­отношения между участвующими государствами. Но их положения имеют правовые последствия и для сторон внешнеэкономических сделок, если стороны находятся под юрисдикцией договаривающихся государств. Понятно, что если договором установлен режим наибольшего благоприятствования по таможенным платежам, то стороны внешнеэкономической сделки не справе претендовать на иной режим. Сделка, выходящая за пределы квоты, установленной для государства международным договором, юридически не может быть исполнена и т. д.

Однако, несмотря на взаимосвязь сделки с международными договорами, она обладает юридической самостоятельностью. Это означает, что: 1) стороны при заключении внешнеэкономической сделки обязаны руководствоваться положениями соответствующих международных договоров; 2) после того, как сделка заключена, права и обязанности сторон определяются самой сделкой; 3) если после заключения сделки государства внесут изменения в содержание международных договоров, то они порождают гражданско-правовые обязательства для сторон сделки только после того, как такие изменения будут внесены сторонами в сделку.

Вопрос 3. Форма международной сделки. Коллизионные вопросы сделки.

Обязательственный статут - это право, подлежащее применению к обязательствам, вытекающим из односторонних сделок и договоров. Раздел VI ГК РФ содержит целую систему коллизионных норм, с помощью которых следует определять применимое к обязательствам право. Привязка - это как раз та часть коллизионной нормы, которая определяет право, подлежащее применению к отношениям, указанным в объеме. Привязка коллизионной нормы определяет обязательственный статут.

В самом общем виде договор -это соглашение сторон об ус­ыновлении, изменении или прекращении гражданских прав и обязанностей. Понятно, что права и обязанности являются вентральным элементом договорных обязательств и они, разумейся, входят в сферу действия обязательственного статута.

Право, применимое к договорам, решает следующие вопросы, связанные с договором:

1) толкование договора;

2) права и обязанности сторон договора;

3) исполнение договора;

4) последствия неисполнения или ненадлежащего исполнения договора;

5) прекращение договора;

6) последствия недействительности договора.

При всем разнообразии вопросов, включенных в сферу действия применимого права, обращает на себя, внимание то обстоятельство, что все они связаны с правами и обязанностями сторон договора. Даже такой элемент, как последствия недействительности договора, касается прав и обязанностей: либо появляются новые права и обязанности, либо изменяются предусмотренные договором права и обязанности. Поэтому за основу определения границ сферы действия обязательственного статута может быть взят главный элемент договорного обязательства - права и обязанности сторон договора. Все остальные вопросы, прямо не связанные с правами и обязанностями, не входят в сферу действия обязательственного статута. Форма договора, способность лица обязываться по договору и пр. подчиняются праву, избранному на основании других коллизионных норм, с помощью других коллизионных привязок.

Коллизионное право большинства государств позволяет сторонам гражданско-правового договора, осложненного иностранным элементом, в том числе и сторонам международного коммерческого договора, подчинить его избранному ими компетентному правопорядку. Стороны вправе договориться о применении к договорным обязательствам права какого-либо государства.

Право сторон на выбор является выражением общепризнан нового положения об «автономии воли» сторон, которая понимается как возможность для сторон установить по своему усмотрению содержание договора, его условия, разумеется, в пределах, усыновленных правом. Эта возможность распространяется и на выбор, применимого права, если договор осложнен иностранным элементом. В последнем варианте «автономия воли» выступает и качестве формулы прикрепления (коллизионного принципа) которая занимает главенствующие позиции в договорных обязательствах,

«Автономия воли» как коллизионная формула прикрепления - 1ех voluniatis получила свое развитие в законодательное многих государств (законы о международном частном праве Австрии, Венгрии, Венесуэлы, Германии, Польши, Турции, Швейцарии, Закон о договорах Китая 1999 г., Гражданский кодекс Вьетнама 1995 г. и др.). Если коллизионный принцип автономной воли не закреплен во внутреннем праве какого-либо государства, но он применяется на практике как норма права, сложившаяся в форме международно-правового обычая.

«Автономия воли» как способ выбора права, компетентного регулировать договорные обязательства, закреплена во всех меж­дународных договорах, касающихся данного вопроса.

«Автономия воли» как способ определения применимого права давно признана в отечественном праве. Она была закреплена в Основах гражданского законодательства Союза ССР и республик 1961 г. в формулировке, которая была применена в рассмотренных договорах между государствами- участниками СНГ, и получила развитие в Основах гражданского законодательства 1991 г. в качестве самостоятельной коллизионной нормы, имеющей приоритетное применение. Статья 166 Основ 1991 г., посвященная определению права, применимого к внешнеэкономическим сделкам, начинается с того, что права и обязанности «определяются по праву страны, избранному сторонами при совершении сделки или в силу последующего соглашения.

Принятие разд. VI ГК является новым этапом в развитии «автономии воли», где ей посвящена отдельная ст. 1210. В данной статье не только предусмотрен принцип автономии воли в качестве основного способа выбора права, компетентного регулировать договорные обязательства, но и установлены правила его применения. Причем при регламентации этого принципа были учтены новые тенденции его применения, нашедшие закрепление законодательстве зарубежных государств и в международных договорах.

Одним из часто возникающих в практике является вопрос о форме выражения воли сторон. Стороны могут либо в самом договоре, либо в отдельном документе предусмотреть подчинение своих обязательств праву определенного государства. В таком случае говорят о прямо выраженной воле сторон.

Однако выбор права не является обязанностью сторон (в ст. 1210 подчеркнуто, что стороны договора могут выбрать право), и на практике они этим правом часто не пользуются. В таком случае законы многих государств и международные договоры предусматривают возможность использовать «молчаливо выраженную» волю сторон, т. е. когда из содержания сделки, из обстоятельств, сопутствующих ее совершению, следует, что стороны имели в виду подчинить свое обязательство праву какого-либо государства. Важно подчеркнуть, что применение молчаливо выраженной воли сторон возможно только тогда, когда нет сомнений в ее содержании.

Сложившаяся практика как нашей страны, так и мировая закреплена в ст. 1210 ГК РФ, п. 2 которой установил: «Соглашение сторон о выборе подлежащего применению права должно быть прямо выражено или должно определенно вытекать из условий договора либо совокупности обстоятельств дела». Слово «определенно» подчеркивает, что обращение к молчаливо выраженной воле сторон возможно только тогда, когда нет сомнений в волеизъявлении.

Значительный и практически важный круг вопросов связан с пределами выражения воли сторон. Здесь есть несколько аспектов: пространственные пределы, временные пределы и пределы, связанные с содержанием обязательств. Вопрос о пространственных пределах сводится к следующему: могут ли стороны выбрать в качестве применимого права право любого государства, т. е. без ограничений, либо их выбор ограничен кругом определенных государств, с которыми договор имеет какую-либо связь. Законы большинства государств, а также международные договоры, унифицирующие коллизионное регулирование договорных обязательств, пространственно не ограничивают волю сторон. По этому пути шло наше предыдущее законодательство, этот же подход сохранен и в новом гражданском законодательстве.

Основные ограничения автономии воли обусловлены содержанием договорных обязательств. Прежде всего такое ограничение связано с содержанием обязательственного статута, т. е. на какой круг вопросов распространяется избранное сторонами право.

Избранное право распространяется также на исковую давность, так как по ст. 1208 исковая давность определяется по праву страны, подлежащему применению к соответствующему отношению. Это правило является выражением известного коллизионного принципа 1ех causae: если обязательственное правоотношение подчинено в соответствии с соглашением сторон шведскому праву, то шведское право будет компетентно отвечать на все вопросы, связанные с исковой давностью.

Следующее возможное ограничение автономии воли, связанное с содержанием договорного обязательства, сводится к тому, должно ли распространяться избранное сторонами право на все договорное обязательство в целом, или стороны вправе подчинить избранному праву по своему усмотрению отдельный вопрос из Договорного обязательства или группу вопросов. Отсюда следует Дополнительный вопрос: должно ли договорное обязательство быть подчиненно только праву одного государства или разные элементы договорного обязательства могут быть по соглашению сторон подчинены праву разных государств (например, права и обязанности сторон будут определяться российским правом, и последствия неисполнения договора будут рассматриваться по английскому праву)? ГК РФ однозначно устанавливает, что стороны договора могут выбрать подлежащее применению право как для Договора в целом, так и для отдельных его частей (п. 4 ст. 1210).

Последнее ограничение автономии воли возникает при выборе права иностранного государства. Такое ограничение связано с общепринятым институтом международного частного права- оговоркой о публичном порядке. Избранное сторонами право не должно применяться, если его применение приведет к последствиям, несовместимым с российским правопорядком (публичным порядком). Закрепление в разд. VI ГК. нового института императивных норм, который наряду с оговоркой о публичном порядке устанавливает пределы применения иностранного права, также будет ограничивать применение избранного сторонами права. В соответствии со ст. 1192 применение избранного сторонами иностранного права не, должно затрагивать действие определенных императивных норм российского законодательства либо в силу указания об этом в самих нормах, либо в силу их особого значения, в том числе для обеспечения прав и охраняемых законом интересов участников гражданского оборота.

Ограничения в применении иностранного права, избранного соглашением сторон в сфере договорных обязательств, с помощью оговорки о публичном порядке и института императивных норм является проявлением общего ограничения применения иностранного права независимо от того, избрано ли право соглашением сторон или с помощью других коллизионных норм, и независимо от того, о какой сфере гражданско-правовых отношений международного характера идет речь. Вместе с тем ГК предусмотрел специальное ограничение автономии воли сторон договора с помощью института императивных норм. Избранное сторонами право ограничивается обязательным применением императивных норм права другого государства, с которым договор реально связан.

Это ограничение предусмотрено п. 5 ст. 1210: «Если из совокупности обстоятельств дела, существовавших на момент выбор подлежащего применению права, следует, что договор реально связан только с одной страной, то выбор сторонами права другой, страны не может затрагивать действие императивных норм страны, с которой договор реально связан». На что следует обратить внимание при применении данного положения;

]) из всей совокупности обстоятельств дела следует, что договора реально связан только с одной страной, а стороны выбрали другое право. «Реально» означает, что договор преимущественно связан с правом одного государства.

2) такого рода обстоятельства должны существовать на момент выбора права, что предполагает знание сторон о существовании этих обстоятельств.

3) при наличии таких обстоятельств выбор права сторонами не может затрагивать действие императивных норм права, с которым связан договор.

Таким образом, реальная связь договора с правом одной страны не лишает стороны возможности выбрать право любого другого государства, даже если договор с ним вообще не связан. Но наряду с избранным правом должны быть применены императивные нормы государства, с которым договор реально связан.

В МЧП издавна сложилось правило, что форма сделки (или шире - любого гражданско-правового акта) подчиняется праву места совершения сделки (акта). В связи с тем, что место совершения сделки может носить случайный характер, в XIX в. сформировалось правило, подчиняющее форму сделки праву страны, которое регулирует само обязательство, вытекающее из сделки, т. е. закон существа сделки. Тем более что особенности формы сделки связаны с особенностями содержания сделки.

В отечественном праве коллизионные вопросы формы сделок решены в ст. 1209 ГК, п. 1 которой устанавливает: «Форма сделки подчиняется праву места ее совершения. Однако сделка, совершенная за границей, не может быть признана недействительной вследствие несоблюдения формы, если соблюдены требования российского права». Эти же правила «применяются и к форме доверенности».

Обратим внимание на несколько обстоятельств. Во-первых, рассмотренное правило является основной коллизионной нормой, устанавливающей выбор права в отношении формы любых между­народных гражданско-правовых сделок, в том числе доверенности. Два остальных пункта этой статьи являются исключениями из означенного общего правила. Исходя из исключений, установленных в пп. 2 и 3, в объем основного правила не входят внешнеэкономические сделки и сделки с недвижимостью. Однако тот факт, что внешнеэкономические сделки вынесены в отдельный пункт, не означает, что п. I охватывает только бытовые сделки для удовлетворения собственных потребностей, например иностранное юридическое лицо приобретает мебель для своего офисного помещения в Москве. Поскольку п. 2 применяется только к внешнеэкономическим сделкам, стороной которой является российский предприниматель, то предпринимательская сделка, совершенная за рубе­жом между двумя иностранными участниками (например, одной стороной является дочернее предприятие, учрежденное российской компанией за рубежом, которое формально юридически является иностранной компанией), с точки зрения формы также будет рассматриваться по иностранному праву в соответствии с п. 1 Во-вторых, если при совершении сделки за рубежом будут нарушены требования местного права в отношении формы, то при рассмотрении спора в России такая сделка будет действительна, если ее форма удовлетворяет требованиям российскою права. Следовательно, отсылка к российскому праву используется в качестве дополнительного (субсидиарного) коллизионного начала. Наличие такой субсидиарной коллизионной привязки направлено на российского рынка. Если совершенная за границей сделка своими последствиями каким-либо образом связана с Россией, важно, чтобы были соблюдены требования к форме сделки, установленные российским правом.

Вопрос 4. Коллизионно-правовое регулирование внедоговорных обязательств в современном МЧП

Научно-технический прогресс, с одной стороны, способствует расширению материальной и физической сферы деятельности человека (изобретение новых средств транспорта и коммуникаций, коммерческое освоение космоса, морского дна и т. п.), с другой - придает современной трансграничной практике небывалый размах, обусловливает интенсивность миграции населения и связанных с этим процессов, порождает в связи с этим разнообразные деликтные отношения. При этом часто последствия деликта, совершенного на территории одного государства, проявляются в пределах другой юрисдикции (так называемые «трансграничные правонарушения»).

В данной области международного частного права действует основной и весьма устойчивый принцип - коллизии рассматриваются по месту причинения вреда, т. е. по закону государства, на территории которого совершено действие, послужившее основанием для предъявления требования. Иными словами, речь идет о законе места совершения деликта. Этот принцип в течение веков был основополагающим в области определения ответственности за причинение ущерба, если он возник в результате каких-либо противоправных действий, имеющих международный характер.

Вместе с тем в ходе осуществления разнообразного международного сотрудничества хозяйствующих субъектов нередко имеет место страхование всевозможных рисков, призванное обеспечить защиту интересов владельцев и пользователей соответствующих благ, а также любых третьих лиц, либо образуется взаимосвязь отношений по причинению вреда с отношениями, возникающими из договоров и т. д., что обусловливает их подчинение, как правило, особым коллизионным формулам прикрепления. Поэтому в настоящее время указанный принцип уже нельзя считать единственно возможным и приемлемым при рассмотрении различных ситуаций причинения вреда в международных частноправовых отношениях..

Законодательство некоторых стран достаточно подробно рег­ламентирует отношения деликтной ответственности. Так, венгерский Закон о международном частном праве 1979 г. в случаях, когда и причинитель вреда, и потерпевшая сторона домицилированы в одном государстве, устанавливает, что применяется право этого государства. Иными словами, основной критерий в подобной ситуации - не гражданство лиц, а место их постоянного жительства (домициль). Общий же коллизионный принцип венгерского права заключается в том, что применяется закон, действующий в месте совершения действия или бездействия в момент причинения вреда.

Если действие или бездействие имели место на зарегистрированном транспортном средстве или воздушном судне, причинение вреда и его последствия вне национальной юрисдикции подчиняются праву государства, флаг которого в момент причинения вреда носило данное транспортное средство.

Во Франции коллизионной нормой, определяющей применимое к деликту право, признан закон места совершения действия и причинения вреда. Суды этой страны стремятся применить национальное право как в случаях, когда вред причинен на французской территории, так и тогда, когда налицо только последствия такого действия. В судебной практике Франции отсутствуют решения по вопросу о том, может ли сторона выбирать применимое к деликту право.

Иным образом обстоят дела в ФРГ. Основная коллизионная норма, традиционно использовавшаяся в деликтных отношениях, предписывает применение закона места совершения действия (деликта). Наряду с этим германское право различает такие понятия, как «место действия» и «место результата». Если место действия и место результата находятся в разных государствах, немецкий суд (судья) по своей инициативе применит правопорядок, в наибольшей степени благоприятный для защиты потерпевшей стороны. Потерпевшая сторона может и сама выбирать тот или иной из двух законов. Lех 1осi delicti commissii не применяется и тогда, когда и делинквент, и потерпевшее лицо в момент причинения вреда проживают в одной и той же стране. В таких ситуациях применяется право данного государства.

Подобное регулирование в рассматриваемой области ощущалось как явно недостаточное. С 1993 г. в ФРГ берут начало проектные работы по формированию системы коллизионно-правового регулирования внедоговорных отношений. Цель разрабатываемых норм - уточнить существующее положение и выработать некоторые специальные правила в отношении специфических видов правонарушений. И хотя 1ех 1осi delicti commissii по-прежнему оставался основным коллизионным правилом, сторонам предоставлялось право выбрать применимое к деликту право, которое не должно наносить ущерба правам третьих лиц. Предлагались также и исключения: так, если какой-либо иной правопорядок более тесно связан с правонарушением, применяется последний. Факторами, обусловливающими такую связь, признаются договорные отношения между делинквентом и потерпевшим или местожительство обеих сторон в одном государстве.

В первом из указанных случаев правопорядок, регулирующий договорные отношения, квалифицируется в качестве подлежащего применению права и в части деликтного отношения. В другой ситуации обстоятельством, исключающим закон места причинения вреда, признается закон государства, в котором проживают стороны деликтного отношения. Если «место действия» «и место результата» находятся в разных странах, потерпевшей стороне предоставляется возможность выбрать правопорядок, в соответствии с которым будет предъявляться требование о возмещении вреда. 21 мая 1999 г. в Германии был принят Закон о международном частном праве для внедоговорных обязательственных и вещных отношений, с 1 июня 1999 г. вступивший в силу и ин корпорированный во Вводный закон к ГГУ (ст. 38-46), а Зако­ном от 27 июня 2000 г. во Вводный закон была внесена ст. 29а в связи с зашитой прав потребителя и произведены необходимые изменения соответствующих его статей, касающихся договорных отношений.

Таким образом, действующая сегодня в ФРГ регламентация «недоговорных отношений оперирует значительным разнообразием принципов, в том числе и коллизионных: во-первых, привязкой к закону места совершения деликта, при этом применяется особая ее разновидность, специфичная для немецкого права, - подчинение отношений в связи с «недозволенными действиями» праву того государства, в котором «обязанное предоставить возмещение лицо действовало»; во-вторых, законом «существенно более тесной связи», которая может вытекать из особого характера обязательственно-правового или фактического отношения сторон или обычного места пребывания участников в одном и том же государстве в момент события, имеющего правовое значение; в-третьих, отсылкой регулирования по требованию потерпевшего к праву того государства, в котором наступил результат неправомерного («недоз­воленного») действия; в-четвертых, выбором применимого права сторонами внедоговорного отношения.

К двум видам отношений - ведение чужих дел без поручения и неосновательное обогащение - применяются специальные коллизионные правила. В частности, требования из неосновательного обогащения вследствие произведенного исполнения определяются по праву, применимому к правоотношению, с которым связано исполнение. Притязания в результате посягательств на охраняемый интерес подчиняются праву того государства, в котором произошло посягательство. Во всех иных случаях действует общая привязка к праву страны, в которой произошло неосновательное обогащение (ст. 38). Определению применимого права в случае ведения чужих дел без поручения свойственны две привязки: к праву государства, в котором осуществлялась деятельность, в отношении требований, возникающих в результате исполнения чужого обязательства, -к праву того государства, которое регулирует указанное обязательство (ст. 39).

Вопрос 5. Денежные обязательства в МЧП

Денежные обязательства международного характера многообразны, они вплетаются в договорные и внедоговорные правоотношения, могут иметь как регулятивные, так и охранительные характеристики. При осуществлении платежей деньги не являются товаром, а используются «в качестве средства погашения денежного долга, восстановления эквивалентности обмена, компенсации продавцу стоимости переданного им товара». Обязанность уплатить деньги относится к определяющим признакам денежных обязательств. Основаниями их возникновения в международной частноправовой сфере являются, прежде всего, внешне­экономические сделки.

Немаловажное значение во внешнеторговых сделках имеют сроки уплаты покупной цены. Участники сделки конкретизируют эти сроки в контрактах. Если покупатель не обязан уплатить цену в какой-либо конкретный срок, он должен, по условиям Венской конвенции, уплатить цену, когда продавец в соответствии с договором передает покупателю либо сам товар, либо товарораспорядительные документы. Продавец может установить дополнительный срок разумной продолжительности для исполнения покупателем денежного обязательства. При неуплате цены в течение дополнительного срока продавец вправе заявить о расторжении договора.

Продавец может обусловить передачу товара или документов осуществлением такого платежа. Если договор предусматривает Перевозку товара, продавец может обусловить передачу товара или документов только против уплаты иены. Наконец, покупатель не обязан уплачивать цену до тех пор, пока у него не появилась возможность осмотреть товар. Покупатель, заинтересованный в осмотре товара, обычно договаривается с независимой контрольной организацией в стране продавца о проведении необходимого осмотра. Акт осмотра предоставляется вместе с прочими документами, против которых осуществляется платеж. Покупатель обязан уплатить цену в день, который установлен сторонами или может быть определен.

К охранительным денежным обязательствам международного характера относятся обязательства, вытекающие из причинения вреда, а также из договорных или международных конвенционных условий о возмещении убытков, неустойке, об уплате штрафа, о выплате процентов, компенсации.

Согласно ст. 78 Венской конвенции, если сторона договора допустила просрочку в уплате цены или иной суммы, другая сторона имеет право на проценты с просроченной суммы без ущерба для любого требования о возмещении убытков, которые могут быть взысканы на основании ст. 74. Процент может быть начислен в связи с неправомерным использованием либо несвоевременным возвратом денежных средств в ситуации непоставки товара после уплаченного аванса, либо после расторжения договора, когда сторона, осуществившая платеж, вправе потребовать возврата денежных средств. Венская конвенция не решает вопроса о ставке процентов годовых по просроченным денежным обяза­тельствам.

Согласно ст. 7 Конвенции вопросы, относящиеся к предмету ее регулирования, которые прямо в ней не разрешены и не могут быть разрешены в соответствии с ее общими принципами, подлежат разрешению в соответствии с правом, применимым в силу норм международного частного права. Такой подход применяется в судебной практике при определении ставки процентов годовых при просрочке уплаты иены или иной суммы.

Особенностью международных расчетов является отсутствие единого и обязательного для всех стран платежного средства, что обусловливает обращение к средствам платежа как в национальной, так и в иностранной валюте.

Важным условием платежа является то, что валюта платежа (если это иностранная валюта) должна быть свободно используемой. Понятие «свободно используемая валюта» было введено в Соглашение о Международном валютном фонде (МВФ).

Одной из особенностей международных расчетов является то, что в странах с частично конвертируемой валютой существуют разного рода валютные ограничения. В целях концентрации иностранной валюты в руках государства и поддержания валютного курса национальной денежной единицы государства могут прибегать к следующим мерам: блокированию выручки экспортеров и ограничение их возможностей по распоряжению экспортной выручкой; обязательной продаже валютной выручки (полностью или частично); ограничению продажи иностранной валюты импортерам; ограничению на форвардные покупки импортерами иностранной валюты; регулированию сроков платежей по экспорту и импорту; введению различных курсовых соотношений валют по различным видам коммерческих операций, товарным группам и регионам (множественность валютных курсов).

После вступления Российской Федерации в МВФ (1992 г.) на нее также распространяются международные правила регулирования валютно-финансовых и платежных вопросов. В нормативном регулировании валютных операций в России получили распространение обязательная продажа экспортерами на внутреннем валютном рынке части валютной выручки, регулирование сроков платежей по экспорту и импорту, валютный контроль (посредством паспортизации внешнеэкономических сделок) за авансовыми платежами по импорту и платежами в рассрочку по экспорту.

В денежных обязательствах международного характера иностранная валюта используется в качестве средства платежа. В так называемых валютных сделках -приобретение иностранной валюты по заранее согласованной сторонами цене (валютные фьючерсы и форварды), валютно-обменные операции - валюта исполняет не денежную, а товарную функцию.

Согласно Конституции РФ денежной единицей и законным платежным средством на территории РФ является рубль (ст. 75). Использование иностранной валюты, а также платежных документов в иностранной валюте при осуществлении расчетов на территории РФ по обязательствам допускается лишь в случаях, в порядке и на условиях, определенных федеральным законом или в установленном им порядке (ст. 317ГКРФ).

Поскольку международные расчеты имеют безналичный характер, необходимой предпосылкой для их осуществления является международное банковское сотрудничество. Оно основано на установлении между банками различных государств специальных договоренностей об установлении корреспондентских отношений, о порядке и условиях проведения международных расчетных и платежных операций.

При осуществлении международного платежа банк отсылает сообщение (авизо) о необходимости перечислить деньги конкретному клиенту, а затем выполняет фактический перевод для осуществления окончательного расчета. Окончательный расчет по безналичному платежу в любой валюте может быть осуществлен лишь путем бухгалтерских записей в книгах банков на территории страны, в которой данная валюта является законным платежным средством.

В настоящее время значительная часть международных банковских операций осуществляется по системе SWIFT (далее - система СВИФТ), которая представляет собой международную межбанковскую организацию по финансовым расчетам по телекоммуникационным сетям и объединяет более 3500 банков из 90 стран. Скорость прохождения банковских переводов в системе СВИФТ по сравнению с обычными телеграфными намного выше, поскольку используется специальное оборудование и цифровой формат банковских сообщений.

Вопрос 6. Негосударственное регулирование договорных обязательств международного характера

ИНКОТЕРМС 2000 г. ИНКОТЕРМС является одним из важнейших международных документов неофициальной кодификации, в котором сформулированы унифицированные правила по толкованию торговых терминов, получивших наиболее широкое распространение в мировой торговле. Под терминами, толкование которых дается в ИНКОТЕРМС, понимаются некоторые типы договоров международной купли-продажи, основанные на определенном, фиксированном распределении прав и обязанностей между торговыми партнерами. По крайней мере, можно выделить три группы вопросов, по которым фиксируются права и обязанности сторон по каждому типу договоров: 1) права и обязанности сторон, связанные с перевозкой товаров, включая распределение дополни­тельных расходов, которые могут возникнуть в процессе перевозки; 2) права и обязанности сторон по осуществлению «таможенных формальностей», связанных с вывозом товара с территории одного государства и с ввозом его на территорию другого государства и транзитом через третьи страны, включая уплату таможенных сборов и других обязательных платежей; 3) момент перехода рисков с продавца на покупателя в случае гибели или повреждения товара.

В зависимости от того, как распределяются права и обязанности сторон по этим вопросам, сложились определенные типы договоров, известных под определенным названием, например ФОБ, СИФ, франко-перевозчик, доставка с пристани и т. д. Они и функционируют как торговые термины. Поскольку рассмотренные права и обязанности сторон, определяющие специфику конкретного типа договора, во-первых, составляют важную часть содержания этого договора, а во-вторых, влияют на решение других условий договора (например, на условия о цене, на определение места исполнения договора и пр.), их часто называют базисными условиями или базисом поставки.

На предотвращение подобных недоразумений направлен под­готовленный МТП свод правил, именуемых ИНКОТЕРМС.

ИНКОТЕРМС 2000 г. уточнил содержание ряда терминов с тем, чтобы обеспечить их согласованное применение и избежать ошибок при их употреблении. 13 толкуемых терминов (типов договоров) разделены на четыре группы: 1) термины группы «Е», согласно которым продавец предоставляет товары покупателю в своем коммерческом предприятии; 2) термины группы «F», обязывающие продавца предоставить товары в распоряжение перевозчика, обеспечиваемого покупателем; 3) термины группы «С», согласно которым продавец обязан заключить договор перевозки и отправить товар в адрес покупателя, но не принимая на себя рисков, связанных с возможной гибелью или повреждением товара; 4) термины группы «D», в соответствии с которыми продавец несет все расходы и все риски до момента доставки товара в страну назначения. Из краткой характеристики каждой группы можно сделать вывод, что разграничение договоров по группам построено на одном классификационном критерии: объем обязанностей продавца. В первой группе у продавца минимальные обязанности, в последней - максимальные.

Группа «Е» включает только один договор: ЕХW с указанием пункта (с завода или франко-завод). Согласно договору на условиях EXW продавец обязан в предусмотренный договором срок передать товары в распоряжение покупателя на своем предприятии (заводе, фабрике, складе и пр.). Это единственная обязанность продавца. Она конкретизируется в его обязанности индивидуализировать товар для данного покупателя, т. е. привести его в состояние, при котором он может быть взят покупателем (складирован, упакован, затарирован, взвешен, подсчитан, проверен на соответствие качества), и известить покупателя о дате и месте, когда товар будет предоставлен в его распоряжение.

Вторая группа «F» объединяет договоры на условиях:

FСА (свободно у перевозчика);

FАS (свободно вдоль борта судна);

FОВ (свободно на борту).

Во второй группе определяющей является обязанность продавца поставить товар, прошедший таможенную очистку для вывоза, до транспортных средств, указанных покупателем, и предоставить товар в распоряжение перевозчика, но без обязанности организовать перевозку.

Договор типа FСА с указанием пункта является определяющим в данной группе. Он означает, что покупатель выполнил свое обязательство по поставке товара, прошедшего таможенную очистку для вывоза, в момент передачи его в распоряжение перевозчика в обусловленном пункте.

Следующие два условия - FАS и FОВ применяются в основном при морской перевозке грузов. В первом случае основной обязанностью продавца является размещение товара на причале вдоль борта судна в определенном порту отгрузки в пределах досягаемости грузового оборудования в установленную дату. Момент размещения товара вдоль борта судна является моментом перехода рисков с продавца на покупателя. Условие FОВ означает, что Продавец должен погрузить за свой счет товар на судно. Причем Продавец считается выполнившим свои обязательства в момент пересечения товаром линии борта судна. Этот момент является моментом перехода рисков с продавца на покупателя. По условиям обоих договоров, так же как и в договоре типа FСА, продавец выполняет экспортные официальные и таможенные формальности, а покупатель - импортные и транзитные.

Третья группа «С» содержит четыре типа договоров на условиях: СFК (стоимость и фрахт); СIF (стоимость, страхование и фрахт); СРТ (провозная плата оплачена до...); СIР (провозная плата и страхование оплачены до...).

Основной отличительной чертой, присущей всем четырем догово­рам, на основании чего они объединены в одну группу, является появление у продавца новой, дополнительной по сравнению с договорами группы «F», обязанности заключить договор перевозки до согласованного пункта. Поэтому данный пункт обязательно указывается после наименования договора, например СIF -порт назначения. Однако так же как и в группе «F», моментом перехода рисков с продавца на покупателя является сдача товара в распоряжение перевозчика. Следовательно, покупатель везет товар до пункта назначения за свой счет, но не на свой риск. Это внутреннее противоречие, характерное для договоров группы «С», приводит к появлению у продавца новой обязанности: застраховать товар за свой счет, но в пользу покупателя.

Договоры на условиях СFR и СIF используются при перевозке товаров морским или речным путем; договоры на условиях СРТ и СIР - при перевозке любым транспортом.

Договор типа СIF - СИФ означает оплатить расходы и фрахт, необходимые для доставки товара в указанный порт назначения, и заключить договор морского страхования от риска гибели или по­вреждения товара во время перевозки,

Договор на условиях СFR отличается от договора СIF лишь одним: отсутствием у продавца обязанности по страхованию перевозимого товара.

Морская транспортировка грузов, совершаемая при условиях СFR и СIF, имеет ряд особенностей, которые хотя и не оговорена ИНКОТЕРМС 2000 г., но широко применяются на практике. Эти особенности связаны с уточнением обязанностей продавца по транспортировке товара. Например, если продавец обязан не только перевезти товар, но и выгрузить его на причал, то в таких случаях к условиям СIF, СFR. добавляется слово 1апёес1 (включая разгрузку). Как правило, такое добавление используется при транспортировке на судах регулярной судоходной линии.

Договор на условиях СIР по объему обязанностей у продавца является аналогом договора типа СIF, договор на условиях СРТ- аналогом договора типа СFR. Однако в отличие от них они применяются при любых видах перевозки.

Четвертая группа «D» содержит пять договоров на условиях: DАF (доставлено до границы); DES (доставлено с судна); DEQ (доставлено с пристани с оплатой пошлины); DDU (доставлено без оплаты пошлины); DDP (доставлено с оплатой пошлины). В эту группу объединены наиболее обременительные для продавца условия. Он должен нести все затраты и риски, связанные с доставкой груза в пункт назначения. Только в этой группе обязанность продавца по передаче товара перемещается в страну назначения, по другим группам он обязан передать товар в своей стране.

Самым распространенным договором из четвертой группы является договор на условиях DАF -наименование пункта на границе. Согласно этому договору обязанности продавца считаются выполненными, когда товар, прошедший таможенную очистку при вывозе, прибывает в указанный пункт, но не пересекая таможенную границу принимающего государства. Причем, ИНКОТЕРМС особо подчеркивает важность точ­ного указания границы (это может быть любая граница, включая границу государства экспорта), пункта или места доставки товара. Основные обязанности продавца: поставить товар с представлением коммерческого счета или другого документа, подтверждающего соответствие товара договорным условиям; передать товар покупателю в согласованном пункте на границе в согласованную дату или период; выполнить все официальные и таможенные формальности, необходимые для экспорта товара в названное место на границе и транзита через третьи страны; заключить за собой счет договор перевозки, включая транзитом, до согласованного пункта на границе; нести на себе все риски до момента передачи товара в распоряжение покупателя в согласованном пункте на границе и все расходы до этого же момента; известить покупателя о поставке и передать транспортные документы.

Условия DES и DEQ предусмотрены для доставки товара морским или речным транспортом. Условия DES по объему прав и обязанностей сторон точно повторяют условия DAF. Однако пунктом доставки является порт прибытия и соответственно моментом поставки и моментом перехода рисков является момент предоставления товара в распоряжение покупателя на борту прибывшего судна, разгрузка которого является обязанностью покупателя. Следовательно, так же как и в договоре DAF, товар не пересекает таможенную границу.

В отличие от условий DES договор на условиях DEQ означает обязанности продавца передать товар в распоряжение покупателя на пристани (причале) согласованного порта назначения, а значит, в обязанность продавца входит разгрузка судна на пристань принимающей страны, в результате чего товар пересекает ее таможенную границу. Однако продавец обязан лишь за свой страх и риск получить экспортную лицензию (разрешение), выполнить все таможенные формальности для экспорта товара, и в случае необходимости -при транзите.

Условия DDP предусматривают самый большой объем обязанностей продавца. Он может применяться при перевозке товара любым транспортом. Условия DDP означают, что продавец выполнил свои обязанности с момента предоставления товара в распоряжение покупателя в согласованном пункте в стране ввоза. Продавец несет все риски и расходы, связанные не только с вывозом, перевозкой, транзитом, но и с ввозом товара, включая оплату налогов, пошлин и иных сборов, взимаемых при ввозе товаров. При договоре на условиях DDU продавец выполняет все официальные и таможенные формальности при вывозе товара и при транзите, но не проводит таможенную очистку для импорта и не платит налоги, пошлины и иные официальные сборы, взимаемые при ввозе товаров.

Необходимо подчеркнуть, что ИНКОТЕРМС является неофициальной кодификацией обычаев, сложившихся в мировой торговой практике, в котором дается их унифицированное толкование. Поэтому ни отдельные правила, которые в нем содержатся, ни документ в целом не обладают юридической силой. Они применяются по договоренности сторон. Это положение прямо закреплено в ИНКОТЕРМС: «Торговцы, которые желают использовать ИНКОТЕРМС 2000 г., должны четко указать, что они в договоре купли-продажи руководствуются ИНКОТЕРМС 2000 г.

Чаше всего в договор включается указание на применение документа в целом или отдельного правила. Например, можно указать: договор заключается на условиях СИФ - Новороссийск (ИНКОТЕРМС 2000 г.). Указание на год обязательно, так как существуют разные редакции этого документа. Взяв за основу документ в целом, стороны вправе изменить любое входящее в него конкретное правило, но такие изменения необходимо отразить в договоре. Ссылка на ИНКОТЕРМС может быть включена в общие условия договоров, разработанных партнерами и фиксирующих заведенный между ними порядок; в таком случае в каждом конкретном договоре ссылка на ИНКОТЕРМС не нужна. Могут быть и другие варианты выражения воли сторон о применении этого документа.

Правда, ничто не мешает государству придать правилам ИНКОТЕРМС или любому другому документу подобного рода юридическую силу, и тогда соответствующие правила будут применяться независимо от воли сторон. Такая практика имеет место. Например, в Украине был издан Указ Президента от 4 октября 1994 г., обязывающий всех субъектов предпринимательской деятельности при заключении договоров, в том числе и внешнеэкономических, «обеспечивать соблюдение правил ИНКОТЕРМС» в редакции 1990 г. В результате эти правила стали юридически обязательными. Являются ли правила ИНКОТЕРМС обязательными при заключении внешнеэкономического договора между российским и украинским предпринимателями? Нет. И в этом случае они будут применяться тогда, когда стороны прямо оговорят это в договоре. Но если стороны в качестве применимого к договору права выберут украинское право, то тогда будут применяться все относящиеся к договорным отношениям нормы украинского права, в том числе и правила ИНКОТЕРМС.

Принципы международных коммерческих договоров (Принципы УНИДРУА). Еще одним исключительно важным примером не­официальной кодификации правил международной торговли являются Принципы международных коммерческих договоров (далее - Принципы). Принципы подготовлены рабочей группой УНИДРУА, в которую входили представители почти всех правовых систем мира, и опубликованы в 1994 г. За короткий срок этот документ получил широкое признание среди участников международной торговли и высокую оценку специалистов международного торгового права.

Документ состоит из преамбулы, семи глав, разделенных на разделы и статьи, и комментариев к ним. Согласно преамбуле Принципы устанавливают «общие нормы для международных коммерческих контрактов». В официальном комментарии отмечаются два подхода (критерия), которые были использованы при включении тех или иных положений в кодификационный акт: во-первых, он содержит принципы, которые являются общими для всех (или в значительной степени) правовых систем, иначе говоря, являются общими принципами права; во-вторых, в него вошли принципы, которые наиболее приспособлены или лучше всего отвечают особым потребностям международных коммерче­ских сделок. Вместе с тем Принципы представляют собой набор достаточно гибких правил, учитывающих все разнообразие между­народной торговой практики, что делает возможным их широкое применение в разнообразных ситуациях.

Принципы предназначены для участников международной торговли с целью использования их в договорной практике. Они не являются международным договором, поэтому не обращены к государствам и не предполагают какого-либо одобрения с их стороны, не обладают юридической силой и не обязательны для сторон внешнеэкономических сделок. В преамбуле подчеркивается, что Принципы подлежат применению, если стороны согласились, что их договор будет регулироваться настоящими Принципами. Причем возможна не только прямая отсылка к Принципам. Они могут применяться и тогда, когда стороны в договоре согласились, что их отношения будут регулироваться «общими принципами права», или «1ех mercatoria», или другими аналогичными положениями (например, обычаями международной торговли).

Не обладая обязательной юридической силой, Принципы широко применяются на практике. Их признание и престиж обусловлены как минимум двумя факторами: во-первых, авторитетом УНИДРУА; во-вторых, взвешенным, убедительным содержанием включенных в них правил, основанным на сравнительном анализе права разных государств и международной торговой практики. По замечанию немецкого профессора К. П. Бергера, применение Принципов обеспечивается не «юридической властью», а «властью разума», т. е. разумностью, убедительностью, целесообразностью их содержания.

Можно выделить несколько аспектов применения Принципов 1) для регулирования отношений сторон по внешнеэкономической сделке, когда стороны на них сослались; 2) в качестве доказательства всеобщей практики, когда невозможно установить применимое право или когда избранное право не содержит ответа на искомый вопрос; 3) для толкования и восполнения положений международных унификационных актов в области международной торговли; 4) использование в процессе развития национального права или в процессе международной унификации.

Вопросы заключения договора являются основополагающими для договорных обязательств. Принципы уделили им значительное место. Наряду с традиционными вопросами, связанными с офертой и акцептом, сформулированы принципиальные положения по ряду специфических условий международных коммерческих договоров, достижение согласия по которым влияет на их заключение. Например, если одна из Сторон настаивает на обязательном соглашении по конкретному вопросу, то договор не будет заключен, пока такое соглашение не будет достигнуто. Решается противоречие между стандартными и неожиданными условиями. Стандартные условия - это условия, подготовленные одной стороной для неоднократного пользования и фактически применяемые без переговоров с другой стороной (договоры при­соединения). Если среди них есть условие, которого другая сторона не могла разумно ожидать (неожиданные условия), то оно является действительным только в случае прямого согласия с ним этой стороной. Статья 2.22 посвящена конфликту проформ: если обе стороны пользуются стандартными условиями, то договор считается заключенным на условиях, которые совпадают.

Принципы содержат основополагающие правила о действительности договоров, их содержании и толковании. Обязательства могут быть прямыми и подразумеваемыми. Последние вытекают из характера и цели договора, практики, которую стороны установили в своих взаимоотношениях, добросовестности и честной деловой практики и из разумности. Принципы устанавливают общие правила для определения качества исполнения, цены, прекращения договора, заключенного на определенный срок, если эти вопросы не решены в договоре (кстати, эти правила совпадают с соответствующими нормами Венской конвенции 1980 г.). Так, договор, заключенный на неопределенный срок, может быть прекращен любой стороной путем уведомления, сделанного предварительно в разумный срок.

Значительное внимание уделено принципам исполнения и по­следствий неисполнения договоров. На практике достаточно сложно решаются вопросы штрафных санкций, возмещения убытков, взыскания процентов с неуплаченной суммы. В Принципах даются особенно подробные правила их решения. Например, в главе седьмой убыткам посвящен целый раздел, состоящий из 13 статей. Любое неисполнение договора дает право потерпевшей стороне на возмещение убытков независимо от того, какие другие меры защиты предприняты. Остальные статьи содержат правила, устанавливающие порядок исчисления убытков как реальных, так и упущенной выгоды. В любом случае убытки должны быть исчислены либо в валюте, в которой было выражено денежное обязательство, либо в валюте, в которой был понесен ущерб, в зависимости от того, что более соответствует обстоятельствам.

1. В большинстве стран континентальной Европы гражданско-правовые обязательства традиционно разделяют на две группы в зависимости от оснований их возникновения. К первой группе относят договорные, а ко второй - договорные обязательства. И если договорные обязательства можно четко определить как гражданско-правовые обязательства, основанием которых является договор, то подобное определение недоговорных обязательств исключается тем, что оснований возникновения таких обязательств достаточно много, и все они являются разноплановыми.

Договорные обязательства являются древнейшим видом обязательств, известных человечеству, ведь к ним относятся и те, которые возникают вследствие причинения вреда - деликта (от латинского delictum - проступок, правонарушение), так называемые деликтные обязательства. Анализ деликтных обязательств приведен в следующем параграфе, поэтому остановимся подробнее на недоговорных обязательствах, возникающих из иных оснований, кроме деликта.

2. Система недоговорных обязательств, не связанные с деліктами, охватывает во многих странах несколько групп обязательств, в частности: обязательства из неосновательного обогащения - condictio sine causa (в украинском праве они имеют название "приобретение, сохранение имущества без достаточного правового основания" - глава 83 ГК, ст. 51 Закона о Мчп), обязательства, возникающие вследствие ведения чужих дел без поручения - negotiorum gestio (в украинском праве они имеют название "совершение действий в имущественных интересах другого лица без поручения" - глава 79 ГК), преддоговорную ответственность (culpa in contrahendo). В законодательстве некоторых стран к недоговорных обязательств относят также недобросовестной конкуренции (Австрия), диффамацию (Великобритания) и некоторые другие виды обязательств. В ГК Украины предусмотрены нормы еще таких видов недоговорных обязательств как публичное обещание награды (глава 78 ГК), спасания здоровья и жизни физического лица, имущества физического или юридического лица (глава 80 ГК), создание угрозы жизни, здоровью, имуществу физического лица или имуществу юридического лица (глава 80 ГК).

3. Безосновательное обогащение. Обязательства из неосновательного обогащения уходят своими корнями в римское право, где они охватывались понятием condictio sine causa (обязательства возврата переданного без должного основания). В Римской республике существовали отдельные виды специальных исков, предусматривали определенные типичные случаи неправомерного обогащения, а именно: иск о возврате неправильно уплаченной, иск о возврате предоставленного, цель которого не была достигнута, обогащение в ожидании будущей постыдного или неправомерного обстоятельства, требование возврата украденного и возвращение полученного на незаконных основаниях.

Безусловно, институт римского права condictio sine causa существенно отличается от современных кондиционных обязательств, нормы о которых закреплены в действующем законодательстве стран мира. При рецепции норм римского права в большинстве государств было сохранено лишь один из вышеупомянутых видов исков - общий иск о возврате переданного без должного основания (condictio sine causa).

В законодательстве большинства стран коллизионное регулирование обязательств из неосновательного обогащения осуществлялось по общему принципу места обогащения.

Так, в параграфе 46 Закона о Мчп Австрии отмечается, что иски относительно незаконного обогащения рассматриваются по закону государства, где произошло обогащение. Вместе с тем, законом также предусмотрено, что в случае, когда незаконное обогащение произошло в результате использования того или иного юридического обязательства или вследствие определенных правоотношений, то следует применять внутренние нормы государства, касающиеся данного обязательства или правоотношений.

Согласно Законом Италии "О реформировании системы международного частного права" 1995 г. к обязательствам из неосновательного обогащения применяется общее правило места, где произошло событие, приведшее к возникновению обязательства.

Закон "О международное частное право" Великобритании не закрепляет единую четкую привязку к обязательствам из неосновательного обогащения. Не-договорные обязательства, кроме деликтов остаются предметом регулирования судебных прецедентов. Согласно последних тенденций, право страны, где произошло обогащение считается основной привязкой. Вместе с тем, в случаях, когда безосновательному обогащению предшествовали определенные правоотношения, например ничтожный договор, использование указанной привязки может ставиться под сомнение.

Согласно положениям Гражданских кодексов Португалии и Испании, безосновательное обогащение регулируется правом, по которому состоялась передача ценности лицу, неосновательно обогатилась. При этом указанный порядок применяется не только к обязательствам, возникающим вследствие неосновательного обогащения, а и оснований и содержания правоотношений.

Принцип места совершения неосновательного обогащения применяется во Франции, а согласно ст. 38 Вводного закона к Германскому гражданскому уложению (НЦУ) к обязательствам, возникшим вследствие неосновательного обогащения, следует применять право, которое подлежит применению к обязательству, в результате которого была осуществлена действие, что привело к безосновательному обогащению.

Также законодательством Германии предусмотрено и то, что в случае, если обогащение произошло в результате вмешательства в интерес, что защищается законом, следует применять право государства, где произошло вмешательство. В других ситуациях обязательства из неосновательного обогащения регламентируются правом государства, где произошло обогащение.

Кроме того, важно обратить внимание на то, что согласно ст. 41 Вводного закона к БЕДЕ, если есть более тесная связь правоотношений с другим правопорядком, чем тот, что определен с упомянутыми формулами прикрепления, то право именно такой страны следует применять.

Кроме того, Вводный закон к НЦУ предусматривает, что стороны после наступления события, которое привело к возникновению обязательства, вправе избрать право, которое будет применяться к данным правоотношениям.

Интересный подход воплощен в законодательстве Греции. Так, к обязательствам из неосновательного обогащения применяется право того государства, которое наиболее целесообразно применить при имеющихся обстоятельствах. Иначе говоря, законодательство Греции пошло путем применения к этим обязательствам принципа наиболее тесной связи.

4. Закон Украины о Мчп содержит положения, согласно которым, к обязательствам, возникшим вследствие неосновательного обогащения, применяется право государства, где произошло обогащение. При этом стороны обязательства в любое время после его возникновения могут договориться о применении к обязательству права государства суда. Таким образом, в законодательстве Украины воплощен подход, согласно которому основной коллизионной привязкой к обязательствам из неосновательного обогащения является право государства, где произошло обогащение, а сторонам оставлено право избрать право государства суда.

5. Ведение чужих дел без поручения (negotiorum gestio). Институт negotiorum gestio как основание для возникновения обязательств также был сформулирован в римском праве и означает правоотношение, когда одно лицо ведет дела другого, например управляет имуществом последней, не имея на то поручения.

В современном понимании институт ведения чужих дел без поручения является одним из средств охраны прав и законных интересов субъектов. Целью этого института является восстановление экономического положения лица, действовавшего в чужих интересах без поручения, путем возмещения данному лицу реальных убытков, понесенных в результате действий, совершенных с целью предупреждения вреда лицу или имуществу заинтересованного лица, исполнения обязательств этого лица или действий в иных не противоправных интересах такого лица.

Таким образом, обязательства вследствие ведения чужих дел без поручения (действий в интересах другого лица без поручения) составляет такое недоговірне обязательства, согласно которому одно лицо (должник, доминус) обязана возместить реальный вред и выплатить предусмотренную законодательством вознаграждение другому лицу (кредитору, гестору) в связи с совершением последним действий без поручения с целью предупредить вред личности или имуществу должника, исполнения его обязательства или других законных действий в интересах должника, независимо от их результата, если такие действия совершены из соображений очевидной пользы, действительных или вероятных намерений должника с необходимой по обстоятельствам заботливостью и осторожностью.

Коллизионные вопросы ведения чужих дел без поручения в большинстве государств мира решаются по месту совершения действий, повлекших возникновение обязательства.

Так, по законодательству Италии коллизия законов относительно обязательств, которые возникли вследствие действий в Интересах другого лица без поручения решаются по праву страны, где произошло событие, повлекшее возникновение обязательства.

Аналогичный подход был воплощен в законодательстве Чехии, согласно которому к обязательствам из negotiorum gestio применяется право государства, где действовал агент без имеющегося поручения.

Согласно ст. 39 Вводного закона к НЦУ обязательства negotiorum gestio делятся на обязательства из ведения чужих дел без поручения и обязательства, возникающие по погашению чужого обязательства.

К первой группе, согласно вышеупомянутой статье Вводного закона к НЦУ применяется право места исполнения дела другого лица, тогда как ко второй группе обязательств, а именно обязательства, возникающие вследствие погашения чужого обязательства, применяется тот правопорядок, подлежащий применению к обязательству, выполненного другим лицом.

При этом, как упоминалось выше, доминантным является принцип наиболее тесной связи, то есть, если будет установлено, что обязательства или основание возникновения обязательства имеет более тесную связь с Другим правопорядок, то применяется право государства, с которым обязательства наиболее тесно связано.

Не следует забывать и о том, что в соответствии с положениями Вводного закона к НЦУ стороны после наступления события, приведшего к возникновению обязательства, вправе избрать право, которое будет применяться к правоотношениям между ними.

По законодательству Греции (ст. 26 Гражданского кодекса Греции), эта группа обязательств не выделяется отдельно и к ним по общему правилу применяется право государства, где имел место юридический факт, повлекший возникновение обязательств.

В Португалии также к таким обязательствам применяется право страны, где были совершены действия в интересах другого лица без поручения. Аналогичный подход воплощен и в законодательстве Испании.

В законодательстве Швеции вопрос коллизионной регламентации обязательств, возникающих вследствие ведения чужих дел без поручения, не урегулированы. Вместе с тем, Верховный суд Швеции в решении NJA 1969 $. 163 определил, что до всех недоговорных обязательств применяется право государства, где произошло событие, породила обязательства.

Не стала исключением из правила и Литва, где коллизии относительно negotiorum gestio вирішається по праву государства, где имел место факт, что э основанием для возникновения обязательства.

Впрочем, в некоторых правопорядках применяются и другие формулы прикрепления. Так, законодательство Великобритании не имеет такого основания для иска, как negotiorum gestio, вместе с тем, так же как и к обязательствам из неосновательного обогащения, к таким правоотношениям применяется право, избранное сторонами.

Отклонения от общего правила регламентации обязательств с negotiorum gestio содержатся и в законодательстве Австрии. В ст. 47 Федерального закона Австрии о международном частном праве 1978 года отмечается, что ведение дел третьего лица без поручения регламентируется правом государства, где было совершено ведения таких дел, однако, если negotiorum gestio имеет тесную связь с другим обязательством или правоотношениями, применяется право государства, правопорядка которой подчиняется такое обязательство.

6. За Законом Украины о Мчп, обязательства, возникающие вследствие ведения чужих дел без поручения, отдельно не урегулированы и к ним применяется общее правило, закрепленное в ст. 48 Закона согласно которому к таким обязательствам применяется право государства, где имело место действие, что считается negotiorum gestio.

7. Преддоговорная ответственность (culpa in contrahendo). Доктрина culpa in contrahendo (вина в переговорном процессе) своими корнями уходит в 1861 году, когда Рудольф фон Йєринг в своей статье "Culpa in contrahendo, или возмещение при недействительности договора либо по договорам, не были окончательно оформлены" выдвинул тезис о том, что убытки, понесенные добросовестной стороной договора, которая рассчитывала на действительность договора, подлежат возмещению стороной, которое своим противоправным поведением помешала заключению договора или повлекла за собой его недействительность.

Развитие учения culpa in contrahendo привел к закреплению в ИМЕННО ответственности за неосторожность, допущенную при заключении сделки.

Результатом формирования института преддоговорной ответственности в современной юридической науке стало появление в НЦУ новой редакции положение (действие вступило в силу в 2002 году), согласно которому договорные правоотношения возникают не только вследствие заключения сторонами сделки, но и через вступление в переговоры относительно заключения договора.

Общий принцип ответственности за culpa in contrahendo получил законодательное закрепление в гражданских кодексах и законах других европейских государств, принятых в XX веке (Австрия, Швейцария, Греция, Италия и др.).

В системе общего права преддоговорная ответственность не была объединена в одну доктрину, как в Европе, и государства англосаксонской системы часто закрепляют различные подходы к установлению ответственности за нарушение обязанности добросовестного поведения в переговорах.

в Частности, в Соединенных Штатах Америки была воспринята идея обязанности добросовестного поведения сторон в переговорах. В США пошли по пути распределения этого долга на 2 периода: до заключения договора, который охватывается tort law (деликтное право), и после заключения договора, на который распространяется договорное право. Именно такой подход дал возможность ученым Ф. Кесслеру и Е. Файн прийти к выводу об отсутствии в американском праве доктрины, аналогичной немецкой culpa in contrahendo.

В праве Англии преддоговорная ответственность имеет более широкое значение, чем институт culpa in contrahendo в европейских государствах и подход, закрепленный в США. Так в праве Англии преддоговорная ответственность распространяется не только на вред, причиненный до заключения договора, но и на ущерб, понесенной после заключения договора, если ее причины были известны одной из сторон к заключению сделки.

в Целом можно прийти к выводу, что в системе англо-американского права вопрос culpa in contrahendo следует рассматривать как такое, что находится между договорным и деліктним правом и базируется на принципах и идеях обоих институтов.

Коллизионное регулирование обязательств из culpa in contrahendo в большинстве государств мира осуществляется общими нормами, применяемыми ко всем недоговорных обязательств, и основной формой прикрепления также определяется lex loci delicti commissi. в Частности такой подход воплощен в законодательстве и судебной практике Италии, Греции, Швеции, Австрии, Польши, Нидерландов и т.д.

Среди европейских стран, где вопросы коллизионного регулирования обязательств из преддоговорной ответственности отделяется от других недоговорных обязательств, следует выделить Португалию. В соответствии с положениями Гражданского Кодекса Португалии для разрешения коллизий в вопросах culpa in contrahendo применяется право страны, где были совершены действия, повлекшие за собой нежелательные последствия. В случае, если возникновение убытков добросовестной стороне было вызвано бездействием лица, то применяется право государства, где необходимо было выполнить определенные действия.

8. В современном гражданском и международном частном праве отсутствует законодательное закрепление института преддоговорной ответственности и принципов разрешения коллизий относительно таких правоотношений. В то же время законодательная и судебная практика цивилизованных стран мира свидетельствует о необходимости и целесообразности закрепления этого института в национальном законодательстве страны.