Liberator. Фото: Kamenev / Wikimedia Commons

Децентрализация - не просто красивое слово. Децентрализация - это будущее. Она принесет революционные изменения в финансы, технологии, политику. Что такое децентрализация? Кому она даст больше власти? Почему вам, частному лицу, должно быть это интересно?

Словарь Merriam-Webster определяет децентрализацию как «процесс распределения или распыления функция, власти, людей или вещей от географического центра или центра власти». Посредством децентрализации процесс принятия решений меняется: теперь решения двигаются не сверху вниз, а снизу вверх, что дает частному лицу больше возможностей повлиять на систему.

Теория децентрализации систем, технологий и политических структур обсуждалась со времен Французской революции. Французский политик XIX века Алексис де Тосквиль предложил рассматривать переход от централизованного контроля как способ препятствовать порабощению граждан и наступлению на их свободы со стороны бюрократического государство. Он считал, что те, кто стремится объединить усилия для создания всеобщего блага, многое приобретают за счет децентрализации.

Он был прав. Сегодня прорывные технологии позволяют создавать децентрализованные структуры глобального масштаба, что позволяет частным лицам и предприятиям воплотить в жизнь идеи Торквиля. Понятие децентрализации часто возникает при обсуждении криптовалют, 3D-печати, mesh-сетей и экономики совместного пользования. Как децентрализация используется сегодня?

Пример первый: банки, не требующие доверия

Используя для расчетов доллары или евро, мы доверяем централизованным институтам, таким как Федеральная резервная система США или Европейский центральный банк. Мы верим, что они проводят разумную денежную политику, регулируют эмиссию и эффективно борются с фальшивомонетничеством. Проблема в том, что руководители центральных банков не отвечают за плохое управление фондами. Например, печально известны заверения Бена Бернанке с 2006 по начало 2008 года, что угроз рецессии или лопания пузыря на рынке жилья нет. Нам пришлось на своей шкуре узнать, что он ошибался. Был ли он уволен или, может, под давлением общественности сам подал в отставку? Ничего подобного. Его чествуют как героя за трилионные программы финансовой поддержки - пример самой рискованной монетарной политики в истории США. Когда на определенный товар или услугу существует монополия, рыночные силы не могут предоставить потребителям товар или услугу наилучшего качества. У нас нет свободы выбрать центральный банк, и поэтому общее благосостояние падает. Система построена вокруг узкого круга имеющих власть, которые ничем не рискуют.

Децентрализованные валюты, такие как биткойн, построены на системе, где власть и риски распределены. Не доверяя никакому одному институту, пользователи уверены, что заранее утвержденный перечень правил соблюдается всеми. Исходный код биткойна открыт, что означает, что тысячи экспертов могут анализировть и совершенствовать его. Если пользователи разочаруются в правилах или реализации биткойна, они смогут выбрать альтернативу из множества конкурирующих криптовалют. Монетарная революция происходит на наших глазах: любой может создать собственную валюту. По мере того, как эти валюты приобретают популярность, они предоставляют все более реальную альтернативу центральным банкам, само устройство которых поощряет коррупцию среди властей предержащих.

Пример второй: дорогие посредники не нужны

Когда вы пользуетесь дебетовой или кредитной картой, ваш банк сотрудничает с компанией вроде Visa или Mastercard, которые берут с торговой точки комиссию с каждой транзакции. Обычный размер комиссии 3-4%. Каждый дополнительный посредник дополнительно берет свою долю. Процесс включает не только продавца и покупателя, но банк-эквайер, платежную сеть и банк, выпустивший карту. Используя пиринговую криптовалюту, например, биткойн, вы можете заплатить комиссию за ускорение обработки, но в любом случае транзакция передается напрямую другим участникам сети. Размер комиссии приблизительно 0,0001 биткойна, или 2 цента за 1 килобайт данных. Сеть не спрашивает, кто вы, кому за что и сколько платите.

Эта волна децентрализации может затронуть даже крупных торговцев, таких как eBay или Etsy, комиссии которых составляют 10% и 3,5% соответственно. Сервисы взимают эту плату за то, чтобы давать продавцам доступ к большой базе покупателей, и поддерживают систему оценой и рейтингов, затраты на которую включают в цену товара. Как мы можем децентрализовать эту систему?

OpenBazaar предоставляет торговую площадку, не зависящую от дорогого в обслуживании централизованного сервиса. Вместо входа на сайт, пользователи устанавливают на компьютер клиент OpenBazaar и напрямую подключаются к другим пользователям. OpenBazaar не берет комиссию и не ограничивает ассортимент товаров. Репутацию и идентификацию обеспечивают сервисы типа OneName. Споры разрешают не сотрудники, как на eBay, а не участвующие в сделке пользователи, набирающие репутацию за счет справедливо разрешенных конфликтов.

Пример третий: путь к энергетической независимости

В большинстве развитых стран производство электроэнергии централизованно. Компании тратят миллиарды долларов на капитальные затраты, создание и обслуживание инфраструктуры. С развитием технологий совершенствовались методы производства и распределения энергии. Хотя распространение электричества в XX веке помогло поднять из бедности миллиарды людей, централизованное производство энергии сопряжено с экологическими и политическими издержками и нежелательными внешними эффектами. Сжигание ископаемого топливо вносит вклад в изменение климата. 1,3 миллиарда человек по-прежнему не имеют доступа к электроэнергии.

Возможное решение проблемы - децентрализация.

Частное производство энергии может сократит нашу зависимость от централизованных электросетей. Солнечные панели в расчете на ватт за последние 40 лет подешевели в 100 раз. Общее количество работающих солнечных батарей в мире растет экспоненциально. Компании наподобие SolarCity и SunRun способствуют тому, чтобы домохозяйства, компании и государственные структуры сами производили значительную часть потребляемой энергии. Добавьте сюда емкие аккумуляторы (Tesla Powerwall) - и вы получите энергетически самодостаточные общества, распределяющие энергию через микросети. Таким образом меняется устаревшая и неэкологичная старая модель производства энергии.

Пример четвертый: приватность после Сноудена

Из откровений Эдварда Сноудена следует, что приватность частный данных, в том числе финансовых, нарушается АНБ и другими секретными службами. Все наши данные - транзакции, звонки, электронные письма, SMS - записываются и хранится. Facebook, Google, Twitter и другие популярные социальные сети предоставляют нам бесплатные сервисы в обмен на данные, которые продают рекламодателям. Власти, например, в лице АНБ могут получить наши данные у компаний без нашего согласия. Криптография поможет бороться с нарушениями приватности.

Компани Gems и Syreno создают децентрализованные социальные сети нового типа - с полным шифрованием и без централизованной базы данных. В сетях Gems и Syreno рекламодатели платят за внимание пользователей токенами системы. Передача информации между друзьями всегда бесплатна, но ваше внимание имеет ценность для всех. Вряд ли в ближайшее время интернет-гиганты отступят, да и новым моделям нужно время на обкатку, но уже сейчас пользователи могут выбрать сеть с защитой персональных данных.

Наши финансовые данные также хранятся в больших централизованных базах, подверженных атакам киберпреступников. Используя кредитную карту в интернете, мы передаем имя, адрес, номер карты. Злоумышленники находят уязвимости в системах хранения данных и похищают эту информацию. К примеру, в конце 2013 года онлайн-ритейлер Target пострадал от кибератак: это затронуло до 110 миллионов клиентов.

Финансовые системы без центральной базы данных не обладают такой привлекательностью для хакеров: риск снижается. Децентрализованные системы, такие как биткойн, не требуют первональных данных. Чтобы еще сильнее защитить данные, можно использовать специальные кошельки (Samourai wallet), миксеры, VPN - это не позволит связать IP-адрес с транзакцией.

Пример пятый: напечатать независимость

Промышленное производство - централизованный процесс. Компании инвестируют крупные суммы в оборудование и защищают вложения, регистрируя право интеллектуальной собственности на разработки. Патентное законодательство может препятствовать инновациям, которые были бы активнее, будь идеи в общем доступе. Пытаясь бороться с интеллектуальной стагнацией, компания Tesla опубликовала все свои патенты, позволив независимым инженерам использовать свои наработки.

Открытые CAD-файлы и 3D-печать преображают процесс производства физических объектов, от мостов до одежды и, возможно, даже органов. Обладая 3D-принтером и необходимыми материалами, любой может скачать CAD-файл и напечатать что угодно. 3D-печать децентрализует производство: частный пользователь может не только разработать дизайн изделия, но и напечатать его дома. Если он выгрузит исходный файл в торрент-сеть, данные можно считать надежно сохраненными.

Возможность собирать сложные устройства из напечатанных деталей может ослабить контроль правительства над оружием. Так, Defence Distributed уже выпустила рабочий прототип печатаемого на 3D-принтере пистолета «The Liberator». Госдепартамент США потребовал, чтобы файлы проекта были «удалены из интернета», но подобные требования не более эффективны, чем запрет алкоголя в 1920-х или война с наркотиками. Совершенствование производственного процесса породит еще больше инновационных предприятий, меняющих представление о балансе свободы и безопасности.

Децентрализация в Российской Федерации

В ходе экономических и политических реформ 90-х годов децентрализация в Российской Федерации проходила стихийно, без четко определенной стратегии, однако успехи, достигнутые к концу 90-х годов, были значительны. Региональные и местные органы власти получили право самостоятельно формировать свои бюджеты. Значительная часть расходных полномочий была передана в ведение субъектов Российской Федерации и органов местного самоуправления , что соответствовало концепции реформ, но в то же время большая часть источников доходов осталась в ведении федерального правительства, что характерно для унитарного государства.

Цель данной работы - определить, как далеко продвинулась Россия по пути децентрализации, и в каком направлении ей предстоит идти дальше.

Хотя не существует единого количественного индекса, позволяющего адекватно измерить степень децентрализации полномочий и степень самостоятельности субфедеральных органов власти, в данном исследовании предпринята попытка оценить различные аспекты децентрализации на основе анализа бюджетной статистики и нормативно-правовых актов Российской Федерации.

Полученные нами количественные оценки, на первый взгляд, свидетельствуют о высокой степени децентрализации бюджетной системы , однако более глубокий качественный анализ показывает отсутствие реальной финансовой самостоятельности субфедеральных бюджетов.

Очевидно, что в России, в состав которой входят регионы, столь различные по своему географическому положению, климатическим условиям и социально-демографическим характеристикам, централизованное предоставление услуг неэффективно. Сделав первый шаг на пути к децентрализации, передав часть расходных обязанностей на региональный и местный уровень, федеральный центр должен сделать следующий шаг, передав субъектам федерации и муниципальным образованиям доходные источники.

Децентрализация государственных функций

Основной вопрос децентрализации может быть сформулирован так: является ли децентрализованная система управления более эффективной, чем централизованная? Поскольку речь идет о системе государственного управления , то вопрос можно переформулировать следующим образом: обеспечивает ли при фиксированном объеме бюджетных ресурсов децентрализованная система более полное удовлетворение потребностей получателей бюджетных услуг, чем централизованная?

Существует два основных аргумента в пользу децентрализации государственных функций:

1. Децентрализация полномочий по предоставлению государственных (бюджетных) услуг повышает эффективность бюджетных расходов, поскольку приближает власть к населению, делает ее подотчетной избирателям, позволяет более полно учитывать предпочтения населения.

2. Децентрализация полномочий по формированию доходов бюджета позволяет более точно учесть специфику и состав налоговой (доходной) базы и тем самым обеспечить более высокую собираемость налогов и прочих доходов в бюджет.

На первый взгляд, аргументы, относящиеся к децентрализации государственных расходных функций, кажутся более убедительными, чем аргументы, касающиеся децентрализации функций по мобилизации доходов. Действительно, приближение власти к налогоплательщику усиливает вероятность того, что потребности налогоплательщика будут более полно учтены, но это означает также и усиление вероятности предоставления налоговых льгот на индивидуальной основе, усиление стимулов по ослаблению налогового бремени на местных налогоплательщиков в надежде на получение межбюджетного трансферта или на экспорт налогового бремени.

На самом деле и аргументы, относящиеся к децентрализации расходных функций государства, также неоднозначны. Действительно, всегда ли эффективно с точки зрения государственного управления как можно более полно учитывать местные особенности и предпочтения населения?

Существует не так много государственных функций, которые могут быть исполнены непосредственно центральным аппаратом соответствующего государственного ведомства . Практически любая государственная функция – будь то предоставление услуг школьного образования, здравоохранения, охрана правопорядка , наблюдение за погодой и т. д., может исполняться либо территориальными подразделениями центральной власти, либо подразделениями субфедеральных органов власти.

Когда мы говорим о децентрализации какой-либо государственной функции в результате реформ, речь идет именно о передаче ответственности за ее исполнение от территориальных подразделений центральной власти органам публичной власти на местах (регионам, муниципалитетам), что на практике может принимать форму переподчинения территориальных органов центральной власти субфедеральным выборным органам. В Российской Федерации примером подобного переподчинения может служить передача финансовых управлений на местах из ведения Министерства финансов Российской Федерации в ведение региональных органов государственного управления, произошедшая в ходе реформ 90-х годов.

Однозначно ответить на вопрос о том, происходит ли рост затрат бюджетной системы в целом при передаче ответственности за исполнение той или иной государственной функции на места, невозможно, поскольку с одной стороны, управленческие расходы в разветвленных, многоуровневых иерархических системах могут быть чрезвычайно высокими, во всяком случае, не ниже, чем при «плоской» децентрализованной организации, а с другой стороны, в последнем случае возникает некоторое дублирование функций.

Что касается полноты удовлетворения потребностей в бюджетных услугах, то в результате децентрализации она может даже снизиться. Весь вопрос в том, что использовать в качестве меры удовлетворения потребностей – удовлетворение местных жителей или граждан всего государства в целом? Например, выиграет ли все государство в целом, если проведение призыва в армию будет передано региональным и местным администрациям, ориентированным не столько на достижение общегосударственных целей, сколько на удовлетворение желаний своих избирателей?

С точки зрения эффективности предоставления государственных услуг оптимальная степень децентрализации для различных услуг может быть различной. Ответственность за исполнение тех функций, для которых важно соблюдение единых стандартов на всей территории страны, независимо от предпочтений местного населения (например, национальная оборона и обеспечение безопасности государства, денежная эмиссия, статистический учет, гидрометеорология), необходимо закрепить за центральным (федеральным) уровнем власти и его территориальными подразделениями. Другие функции, ориентированные в основном на удовлетворение потребностей в социальных услугах и социальную защиту населения, разумнее передать на места.

Однако и последнее утверждение может вызвать возражения. Действительно, регионы и территории, население которых в большей степени нуждается в социальной защите, как правило, и сами относятся к числу неблагополучных с точки зрения бюджетной обеспеченности и в меньшей степени способны предоставить такую защиту.

Кроме того, некоторые социально значимые функции могут иметь разное значение с точки зрения всего государства в целом и с точки зрения местных властей. Например, обязательное двенадцатилетнее школьное образование может отвечать интересам всего государства в целом, однако противоречить интересам муниципального образования, у которого нет ни средств на содержание школы-двенадцатилетки, ни потребности в рабочих кадрах, обладающих знанием иностранного языка в объеме программы средней школы или умеющих обращаться с компьютером.

Необходимо признать, что практически все социально значимые функции носят перераспределительный характер, то есть обеспечивают жителям независимо от уровня их доходов доступ к услугам определенного, гарантированного государством качества. Однако ответственность за исполнение перераспределительных функций не может быть целиком отдана на места, поскольку, как уже было сказано выше, именно на тех территориях, где потребность в социальной защите населения высока, ресурсы для перераспределения отсутствуют. Кроме того, предоставление всему населению страны услуг определенного, гарантированного государством качества, предполагает, что стандарты качества предоставления услуг разрабатываются в центре, а не на местах, и таким образом, государство так или иначе – в части выработки стандартов качества, нормативов, путем территориального перераспределения средств – должно участвовать в предоставлении социально-ориентированных услуг.

Итак, вопрос об оптимальной с точки зрения эффективности государственного управления степени децентрализации может решаться по-разному в зависимости от того, о каких именно функциях идет речь:

а) о функциях, связанных с мобилизацией доходов в бюджет;

б) о функциях, связанных с предоставлением бюджетных услуг.

Кроме того, если речь идет о функциях, связанных с предоставлением бюджетных (государственных) услуг, то ответ на этот вопрос будет зависеть:

От значимости функции (общегосударственная значимость, локальная значимость);

От того, о каком именно аспекте ее предоставления идет речь: о нормативно-правовом регулировании, администрировании или финансовом обеспечении.

Способы измерения степени децентрализации

Существует два основных подхода к оценке децентрализации: качественный и количественный. Измерение степени децентрализации с помощью качественной шкалы позволяет судить о том, в каком случае децентрализация слабее или сильнее, то есть позволяет упорядочить сравниваемые объекты, при этом объектами для сравнения могут выступать как разные страны, так и одна и та же страна на разных этапах своего развития. Количественный подход опирается на использование статистических показателей. На первый взгляд может показаться, что такой подход дает более точные или надежные результаты, но на самом деле применение количественных оценок неизбежно упрощает картину и может создать ошибочное представление о реальной степени децентрализации государственных функций. Таким образом, при оценке децентрализации желательно использовать оба подхода.

Децентрализация расходов

При определении степени децентрализации предоставления каждой конкретной государственной функции необходимо ответить на следующие три вопроса:

1) какой уровень власти осуществляет нормативно-правовое регулирование соответствующей функции, в том числе, определяет требования к объему, качеству и доступности общественных услуг, натуральные и финансовые нормативы, уровень и структуру расходов;

2) какой уровень власти выделяет финансовые средства, необходимые для предоставления услуги или исполнения государственной функции;

3) какой уровень власти отвечает за исполнение государственной функции, предоставление населению соответствующих бюджетных услуг, обеспечивает выплату социальных пособий и т. д. за счет собственных средств или за счет трансферта, полученного от вышестоящего уровня власти.

В отношении некоторых государственных функций все эти три вида полномочий могут и должны быть закреплены за одним уровнем власти. Примерами могут служить национальная оборона, обеспечение государственной безопасности, проведение государственной международной политики (закрепление за федеральным уровнем власти).

В других случаях выработка единых стандартов и предоставление финансового обеспечения могут быть закреплены за центральным уровнем власти, а исполнение – за региональными или местными уровнями власти. Например, в Российской Федерации размер детских пособий устанавливается федеральным законом, средства на исполнение этого закона передаются в регионы из федерального бюджета , однако непосредственная выплата населению пособий организуется силами региональных и местных администраций. Нормативно-правовое регулирование и финансовое обеспечение данной функции централизовано, а исполнение ее передано на места (децентрализация исполнения при централизации нормативно-правового регулирования и финансового обеспечения).

Существуют государственные функции, нормативно-правовое регулирование которых осуществляет центральная власть, а финансовое обеспечение и исполнение возлагается на региональные (местные) органы власти. Примером из практики Российской Федерации может служить социальная защита работников бюджетных учреждений . Среди нормативных правовых актов , принятых на федеральном уровне и направленных на защиту этой категорий граждан, можно упомянуть Постановление Правительства РФ от 01.01.01 г. N 785 «О дифференциации в уровнях оплаты труда работников бюджетной сферы на основе единой тарифной сетки », различные отраслевые законы, устанавливающие льготы для представителей отдельных профессий (военнослужащих, работников прокуратуры, налоговых, таможенных органов, судей и т. д.). До последнего времени реализация всех этих федеральных законов, включая финансовое обеспечение, возлагалась на органы государственной власти субъектов Российской Федерации и органы местного самоуправления.

Количественная оценка децентрализации расходов

Одним из показателей, по которым можно судить о степени децентрализации государственных функций, является доля конечных расходов (располагаемых ресурсов после передачи трансфертов) федерального, региональных и местных бюджетов в расходах бюджетной системы страны.

К сожалению, при попытке оценить количественными методами степень децентрализации в России, возникают проблемы из-за неполноты информации о размерах государственного сектора . Обычно при составлении количественных оценок рассматривается расширенный бюджет государства , который включает бюджеты всех уровней власти, а также бюджеты различных фондов. В Российской Федерации значительные объемы средств проходят через внебюджетные фонды и не отражаются в консолидированном бюджете государства. Кроме того, в бюджетную отчетность не включаются доходы и расходы значительной части государственных и муниципальных унитарных предприятий .

В таблице 1 представлено распределение расходов по уровням бюджетной системы для Германии, Канады, США и России. В целях сопоставимости информации, в структуре расходов бюджетной системы Российской Федерации учитывались расходы Фонда социального страхования, Фондов обязательного медицинского страхования и Пенсионного фонда.

Таблица 1. Распределение расходов по уровням бюджетной системы

Источник данных: расчеты для Германии, США и Канады по данным "Government Finance Statistics Yearbook", IMF 1999. Данные по Российской Федерации рассчитаны на основе отчетов об исполнении бюджетов в РФ, отчетов об исполнении бюджетов субъектов РФ и местных бюджетов на 01.01.2002 (Минфин РФ), данных о бюджетах внебюджетных фондов.

Расходы субфедеральных бюджетов и внебюджетных фондов в России составляют 45% от расходов консолидированного бюджета расширенного правительства, что выше, чем аналогичный показатель в Германии (38%), но ниже, чем в США (46%) и в Канаде (59%).

Хотя доля расходов субфедеральных бюджетов является не самым лучшим показателем степени децентрализации, этот индикатор не требует наличия детальных данных и позволяет проводить межстрановые сравнения и оценивать динамику процессов децентрализации (Ebel and Yilmaz, 2002).

Динамику степени децентрализации в Российской Федерации можно также оценить, используя данные только о консолидированном бюджете Российской Федерации (без учета внебюджетных фондов). Динамика доли расходов субфедеральных бюджетов в консолидированном бюджете Российской Федерации (график 1) свидетельствует о нестабильности распределения полномочий между уровнями власти в Российской Федерации. С 1998 по 2000 г. доля расходов субфедеральных бюджетов упала с 54% до 43%, после чего в 2001 г. вернулась на прежний уровень.

График 1. Доля расходов субфедеральных бюджетов в консолидированном бюджете Российской Федерации

Источник данных: отчеты об исполнении бюджетов в РФ за соответствующие годы (Минфин РФ).

Доля расходов субфедеральных бюджетов дает общее представление о децентрализации расходов. Чтобы сравнить степень децентрализации расходов на исполнение отдельных государственных функций в России, можно воспользоваться следующей таблицей.

Таблица 2. Распределение расходов на исполнение различных функций

по уровням бюджетной системы в Российской Федерации в 2001 г.

Расходы	Федеральный бюджет	Бюджеты субъектов РФ	Местные бюджеты
Функции, относящиеся к ведению РФ
Государственное управление (федеральный уровень)
Международная деятельность
Национальная оборона
Мобилизационная подготовка экономики
Исследование и использование космического пространства
Расходы на проведение военной реформы
Судебная власть
в т. ч.:
Органы внутренних дел
Государственная противопожарная служба
Органы юстиции
Гидрометеорология
Картография и геодезия
Функции, относящиеся к совместному ведению РФ и субъектов РФ
Содействие научно-техническому прогрессу
Предупреждение и ликвидация последствий чрезвычайных ситуаций и стихийных бедствий
Образование
в т. ч.:
Дошкольное образование
Общее образование
Переподготовка и повышение квалификации
Высшее профессиональное образование
Здравоохранение (включая расходы системы ОМС)
Санитарно-эпидемиологический надзор
Физическая культура
Культура, искусство
Социальная политика
Прочее
Государственное управление (региональный уровень)
Местное самоуправление
Средства массовой информации
Охрана окружающей природной среды и природных ресурсов (включая расходы экологических фондов)
Кинематография
Транспорт
Дорожное хозяйство (включая расходы дорожных фондов)5
Информатика

Источник: отчет об исполнении бюджетов в РФ, отчеты об исполнении бюджетов субъектов РФ и местных бюджетов на 01.01.2002

На основании данных, приведенных в таблице 2, можно сказать, что в Российской Федерации сильно децентрализовано финансирование услуг образования и здравоохранения (с учетом расходов внебюджетных фондов), а также расходов на физическую культуру, культуру и искусство, транспорт, дорожное хозяйство , связь, информатику, охрану окружающей природной среды и природных ресурсов (с учетом расходов экологических фондов). Согласно отчетам об исполнении бюджетов в Российской Федерации, расходы по статье «Жилищно-коммунальное хозяйство» финансируются только из субфедеральных бюджетов.

При оценке степени децентрализации расходов необходимо иметь в виду следующее. Наличие права расходовать средства не всегда предполагает наличие права распоряжаться ими. Если расходы нижестоящих уровней жестко регламентированы законами, принятыми на вышестоящих уровнях власти, то даже при сильной децентрализации конечных расходов реальная самостоятельность у нижестоящих органов власти будет отсутствовать. Кроме того, объем расходов нижестоящих бюджетов зависит от объема целевых трансфертов, передача которых означает децентрализацию расходов, но может не означать децентрализацию полномочий, если расходование этих средств подлежит жесткому контролю. Значительная доля нецелевых средств, поступающих в нижестоящие бюджеты в виде отчислений от нормативов регулирующих налогов и в виде выравнивающих трансфертов, также оказывается не в полном распоряжении органов власти, производящих непосредственные расходы. Во-первых, зачастую вышестоящий орган власти требует, чтобы эти средства использовались на вполне определенный вид расходов (прежде всего, заработную плату , регулируемую в соответствии с федеральной Единой тарифной сеткой); во-вторых, органы государственной власти субъектов Российской Федерации и органы местного самоуправления находятся в жестких рамках нормативно-правового регулирования практически в отношении всех видов бюджетных расходов. Субфедеральные органы власти ограничены в выборе направления использования нецелевых средств, в то же время в бюджетной отчетности такие доходы и расходы отражаются именно как нецелевые. Таким образом, при оценке степени децентрализации важно не ограничиваться количественными показателями, а более детально рассматривать полномочия субфедеральных органов власти.

Доля расходов субфедеральных бюджетов часто используется в качестве оценки степени децентрализации (например, Davoodi и Zou, 1998). Однако, при этом всегда следует помнить, что данный количественный показатель отражает только децентрализацию предоставления услуг, ничего не сообщая о децентрализации нормативно-правового регулирования и финансирования.

Качественная оценка степени децентрализации расходных полномочий

При четком разграничении предметов ведения (государственных функций) между уровнями власти, все три вида государственных полномочий, а именно, полномочия по нормативно-правовому регулированию, финансовому обеспечению и исполнению, оказываются закрепленными за каким-либо одним уровнем власти. В этом случае пересекающиеся сферы ответственности отсутствуют. Федеральный (центральный) уровень власти не вмешивается в то, как регионы проводят свою политику в сфере региональных функций, регионы не вмешиваются в исполнение местных функций.

Заметим, что невозможно оценить степень децентрализации расходов, анализируя только разграничение полномочий. Например, если школьное образование будет закреплено за региональным уровнем власти, а все прочие функции за федеральным уровнем, но при этом на школьное образование будет расходоваться столько же средств, сколько на все остальные функции вместе взятые, то степень децентрализации государственных функций, измеряемая при помощи доли субфедеральных расходов в расходах консолидированного бюджета, может быть очень высокой, хотя за региональным уровнем закреплено меньше функций, чем за федеральным.

С другой стороны, если нормативно-правовое регулирование и финансовое обеспечение всех без исключения государственных функций закреплены за федеральным уровнем, а региональные и местные власти только исполняют то, что им предписано сверху, причем на средства, целевым образом предоставляемые из федерального бюджета, то показатель доли субфедеральных расходов может иметь высокое значение, хотя реальная децентрализация будет отсутствовать.

Чем сильнее централизовано нормативно-правовое регулирование по сравнению с полномочиями по исполнению функций, тем в меньшей степени показатель доли субфедеральных расходов соответствует реальной децентрализации полномочий.

Теоретически можно было бы оценить степень децентралицации расходов на основании анализа нормативных правовых актов Российской Федерации, регулирующих разграничение полномочий между органами власти. Однако российское законодательство столь противоречиво, что определить, какой уровень власти за какую функцию отвечает, достаточно сложно, так как разграничение проводится по критерию собственности, а не по функциональному принципу. Рассмотрим, например, результаты анализа нормативных правовых актов, регулирующих разграничение полномочий в сфере образования (таблица 3).

Таблица 3. Разграничение полномочий между органами власти в РФ в сфере образования

Обозначения: Ф – федеральный центр, Р – регионы, М – местные органы власти. Ф, Р, М – из федерального бюджета финансируются федеральные учреждения, из бюджета субъекта Российской Федерации - учреждения субъекта Российской Федерации, из местного бюджета муниципалитета - муниципальные учреждения;

? – разграничение полномочий не проведено;

+ – минимальные нормативы устанавливаются федеральными органами власти,

дополнительные – органами власти субъекта Российской Федерации или органами местного самоуправления.

Источник: анализ законодательства, проведенный Центром фискальной политики.

Даже беглое ознакомление с таблицей 3 показывает, что делать выводы о степени децентрализации только по доле расходов каждого уровня власти в совокупных расходах на финансирование функции (таблица 2) было бы неправильно. Так, судя по данным таблицы 2, образование финансируется на 80 процентов из субфедеральных бюджетов. Из приведенного выше фрагмента видно, что нормативно-правовое регулирование всех аспектов образования осуществляется при участии федерального центра, и что при этом федеральный бюджет может участвовать в финансовом обеспечении практически всех видов образования (например, финансирование ведомственных школ). Таким образом, роль федерального уровня в предоставлении услуг образования в Российской Федерации гораздо значительней, чем может показаться, судя по доле конечных расходов на образование, финансируемых из федерального бюджета.

Хотя оценить степень децентрализации на основе действующего законодательства затруднительно из-за отсутствия четкого разграничения полномочий, можно измерить степень децентрализации согласно варианту разграничения полномочий между уровнями власти, предусмотренному в Программе развития бюджетного федерализма в Российской Федерации на период до 2005 г. В программе предлагается общая схема разграничения основных расходных полномочий между уровнями бюджетной системы Российской Федерации, которую предполагается реализовать к 2005 г. (далее – Общая схема). Фрагмент этой схемы в приведен в таблице 4.

Следует помнить, что приведенный фрагмент Общей схемы отражает не реально существующее, а желаемое (планируемое) разграничение полномочий, которое от реально существующего отличается сокращением сфер совместной ответственности за финансирование соответствующих услуг, ослаблением регламентации бюджетных расходов, финансируемых из региональных и местных бюджетов, нормативными актами федерального уровня, и другими особенностями, которые все вместе сводятся к более четкому разграничению предметов ведения и полномочий между уровнями власти.

Таблица 4. Разграничение полномочий в сфере образования, предложенное в Программе развития бюджетного федерализма в Российской Федерации на период до 2005 г.

Функция	Нормативно-правовое регулирование	Обеспечение финансовыми средствами	Организация предоставления
Образование
Дошкольное образование
Общее (школьное) образование (поддержание системы)
Школы-интернаты
Начальное и среднее профессиональное образование
Начальное и среднее профессиональное образование для инвалидов
Переподготовка и повышение квалификации
Высшее образование

Условные обозначения:

Органы власти (бюджет): Ф - федеральные, Р - региональные (субъекты РФ), М - местные (муниципальные образования), Н – средства населения, + - совместные полномочия (софинансирование).

Подсчет общего количества функций, перечисленных в упомянутой Общей схеме, и ссылок на различные уровни по отдельным столбцам (видам полномочий) и по функциям в целом дает следующие результаты:

Всего функций: 119

из них закрепленных:

исключительно за федеральным уровнем 55

исключительно за региональным уровнем 9

исключительно за местным уровнем 12

Всего непересекающихся функций 76

Всего пересекающихся функций 43

В сводном виде эти данные представлены в таблице 5.

Таблица 5. Разграничение функций между уровнями власти в Программе развития бюджетного федерализма в Российской Федерации на период до 2005 г.

Итак, из 119 функций, упомянутых в Общей схеме, федеральный уровень власти участвует в нормативно-правовом регулировании 97. Существует, таким образом, всего 22 функции, в отношении которых право принятия правил и стандартов федеральный уровень власти готов предоставить нижестоящим уровням власти (к числу таких функций относятся, например, поддержка средств массовой информации региональных и местных органов власти, содержание объектов и проведение мероприятий регионального и местного значения, функционирование органов государственной власти субъектов федерации и органов местного самоуправления и ряд других функций). При этом федеральный уровень власти участвует в предоставлении финансового обеспечения значительно меньшего числа функций, по сравнению с теми, в отношении которых он участвует в нормативно-правовом регулировании (76 против 97), а число функций, в непосредственном исполнении которых он задействован, еще меньше (70). Для региональных и местных властей картина прямо противоположная: они мало участвуют в нормативно-правовом регулировании, но их влияние нарастает на стадиях финансового обеспечения и исполнения. При этом роль федеральных органов власти остается преобладающей на всех этапах.

Итак, сравнение степени децентрализации полномочий по нормативно-правовому регулированию, предоставлению финансовых средств и исполнению функций (таблица 5) показывает, что в схеме, представленной в Программе развития бюджетного федерализма в Российской Федерации, полномочия по нормативно-правовому регулированию сконцентрированы на федеральном уровне.

Проблема «связанных» расходов

Анализ действующего разграничения полномочий между уровнями бюджетной системы в Российской Федерации показывает, что предметы ведения между уровнями власти разграничены нечетко, а также что фактическое исполнение функций не соответствует закрепленному в Конституции Российской Федерации и в действующем законодательстве. Обилие федеральных законов, регламентирующих исполнение функций, закрепленных за региональными органами государственной власти и органами местного самоуправления, может служить признаком централизации. Однако если этих законов принято слишком много, и средств на их выполнение не хватает, то региональные и местные органы власти начинают сами выбирать, какие законы им исполнять, а какие нет, и чрезмерная регламентация превращается в свою противоположность.

В Российской Федерации значительная часть расходов субфедеральных бюджетов регламентируется федеральным законодательством. Сюда относится и установление обязательного уровня заработной платы работников бюджетной сферы, и федеральные мандаты, обязывающие предоставлять льготы определенным категориям населения. По приблизительным оценкам, около 30% расходов субфедеральных бюджетов составляют расходы на исполнение федеральных мандатов, то есть федеральных законов и других нормативно-правовых актов, увеличивающих расходы нижестоящих бюджетов.

Факты, свидетельствующие о децентрализации расходных полномочий

Несмотря на значительную долю федеральных мандатов в бюджетах субъектов РФ и муниципальных образований, можно утверждать, что в России решения о расходах бюджетных средств принимаются децентрализованно. Косвенным свидетельством этого могут служить различия в структуре расходов консолидированных бюджетов субъектов РФ (таблица 6).

Таблица 6. Различия в структуре расходов субъектов федерации: доля расходов консолидированных бюджетов субъектов РФ на исполнение основных бюджетных функций (2001 г.)

	Доля расходов на бюджетную функцию
медиана	максимум	минимум
Гос. управление и местное самоуправление
Правоохранительная деятельность и обеспечение безопасности государства
Промышленность, энергетика и строительство
Сельское хозяйство и рыболовство
Транспорт, дорожное хозяйство, связь и информатика
Жилищно-коммунальное хозяйство
Образование
Культура, искусство и кинематография
Здравоохранение и физическая культура
Социальная политика

Источник: отчеты об исполнении бюджетов субъектов РФ и местных бюджетов на 01.01.2001 (Минфин РФ)

Доля расходов на образование занимает от 8% до 32% в структуре расходов региональных бюджетов, в то время как расходы по статье «Социальная политика» составляют от 3% до 16%. Доли расходов на поддержку экономики (статьи «Промышленность, энергетика и строительство», «Сельское хозяйство и рыболовство») в разных регионах и вовсе различаются в десятки раз, хотя в этом случае причина может заключаться не столько в отличии политических предпочтений, сколько в разном экономическом профиле регионов. Кроме того, следует учитывать нечеткость действующей бюджетной классификации, позволяющей органам власти проводить одни и те же расходы по различным разделам бюджета. Тем не менее, данные отчетов об исполнении бюджетов несомненно свидетельствуют о разных приоритетах субъектов федерации в финансировании бюджетных функций и, следовательно, о децентрализации расходных полномочий.

Децентрализация доходов

Децентрализация расходных полномочий далеко не всегда сопровождается децентрализацией полномочий по мобилизации доходов. Во всех странах расходы децентрализованы сильнее, чем доходы (Ebel and Yilmaz, 2002), и тому есть объективные причины. Децентрализация расходов позволяет дифференцировать предоставление услуг в соответствии с предпочтениями местных жителей, что особенно важно для такой страны, как Россия. В то же время дифференциация налогового бремени порождает проблему трансфертных цен, налоговую конкуренцию между территориями и другие нежелательные явления. Централизация налоговых полномочий делает бессмысленным бегство от налогов путем регистрации предприятий на территориях, где налоговое бремя ниже, при сохранении прежнего местоположения фактического производства, упрощает сбор налогов и позволяет обеспечить экономию за счет централизации функции сбора налогов. Децентрализация расходных полномочий при незначительной децентрализации доходных источников характерна для стран с переходной экономикой (Bahl, 1999). Однако, существенным недостатком сочетания децентрализации расходов и централизации налоговых полномочий является нарушение связи между налоговым бременем и получаемыми бюджетными услугами.

Количественная оценка степени децентрализации доходов

Одним из показателей децентрализации доходов может служить доля доходов региональных и местных бюджетов (до передачи трансфертов) в доходах консолидированного бюджета страны. Как уже упоминалось ранее, в Российской Федерации внебюджетные фонды не включаются в консолидированный бюджет РФ, поэтому для сопоставления с данными о бюджетной системе других государств, в таблице 7 в структуре доходов бюджетной системы Российской Федерации учитывались доходы Фонда социального страхования, Фондов обязательного медицинского страхования и Пенсионного фонда.

Таблица 7. Распределение доходов (до передачи трансфертов) по уровням бюджетной системы

Источник данных: расчеты для Германии, США и Канады проведены по данным "Government Finance Statistics Yearbook", IMF 1999. Данные по Российской Федерации рассчитаны на основе отчетов об исполнении бюджетов в РФ, отчетов об исполнении бюджетов субъектов РФ и местных бюджетов на 01.01.2002 (Минфин РФ),), а также данных о бюджетах внебюджетных фондов.

Доля доходов субфедеральных бюджетов и внебюджетных фондов в Российской Федерации составляет 36%, что выше, чем соответствующий показатель, рассчитанный для Германии (34%), но ниже аналогичных показателей для США (42%) и Канады (55%).

Если посмотреть на динамику доли доходов субфедеральных бюджетов в консолидированном бюджете Российской Федерации (без учета доходов внебюджетных фондов), видно, что она снижается на протяжении последних четырех лет (график 3), что свидетельствует о политике централизации доходов.

График 3. Доля доходов субфедеральных бюджетов в консолидированном бюджете Российской Федерации

Источник данных: отчеты об исполнении бюджетов в РФ (Минфин РФ)

Качественная оценка степени децентрализации доходов

Доля доходов, поступающих в субфедеральные бюджеты, не учитывает реальной степени самостоятельности субъектов Российской Федерации. Суммарная величина налоговых поступлений не позволяет определить, на какую долю поступлений субфедеральные органы власти могут влиять, например, изменяя ставки налогообложения, а какую долю составляют отчисления от федеральных налогов. Таблица 8 содержит информацию по основным налогам Российской Федерации. Как видно из этой таблицы, объемы поступлений от большинства налогов регулируются федеральным центром. Даже если субфедеральные органы власти имеют возможность регулировать ставку, доходы от таких налогов распределяются между уровнями власти в пропорции, устанавливаемой федеральным центром. Такое распределение налоговых полномочий свидетельствует о высокой степени централизации налоговой системы .

Таблица 8. Основные налоги и сборы Российской Федерации

Налоги на доход

Налоги на собственность

Налоги на потребление

Прочие налоги и сборы

Какой уровень власти

Налог на прибыль предприятий

Единый налог на вмененный доход

Подоходный налог

Налоги с фонда оплаты труда (единый социальный налог)

Имущество физ. лиц

Имущество предприятий

Налог на наследование и дарение

Налог с продаж

Налог на игорный бизнес

Лицензионные и регистрационные сборы

Земельный налог

Плата за пользование лесным фондом , водными объектами; плата за нормативные и сверхнормативные выбросы

Прочие платежи за пользование природными ресурсами

Вводит налог

Определяет базу

Определяет ставку

Ф, Р(Ф), М(Ф)

Получает доходы

Условные обозначения: Ф – федеральный уровень, Р – региональный, М – местный

(Ф) – региональные или местные органы власти устанавливают ставку в пределах федеральных ограничений

Принцип, по которому доходы делятся между уровнями власти

1 - в % от контингента; 2 - по ставке (налог с разделенной ставкой)

Итак, доля доходов, поступающих в субфедеральные бюджеты, является не слишком надежным показателем децентрализации, если субфедеральные органы власти не могут влиять на величину поступлений от большей части налоговых источников.

Оценка налоговой независимости субфедеральных органов власти.

Для измерения степени независимости субфедеральных органов власти от вышестоящих бюджетов можно воспользоваться классификацией налоговых полномочий, разработанной ОЭСР (OECD, 1999). Эта классификация содержит следующие градации (полномочия перечислены в порядке снижения степени контроля субфедеральных органов власти над доходными источниками):

1) субфедеральные органы власти устанавливают налоговую ставку и налоговую базу;

2) субфедеральные органы власти устанавливают только налоговую ставку;

3) субфедеральные органы власти устанавливают только налоговую базу;

4) доходы, разделяемые на долевой основе:

4.1) пропорции разграничения доходов устанавливаются субфедеральными органами власти;

4.2.) пропорции разграничения доходов могут быть изменены только с согласия субфедеральных властей;

4.3) пропорции разграничения доходов установлены в законодательстве и могут быть изменены центральным правительством в одностороннем порядке;

4.4) пропорции разграничения доходов устанавливаются центральным правительством ежегодно в законе о бюджете;

5) центральное правительство устанавливает ставку и базу налога.

Если в структуре налоговых доходов преобладают налоги, отнесенные к категориям (1)-(3) и (4.1)-(4.2), субфедеральные органы власти могут оказывать существенное влияние на налоговые доходы, в остальных случаях их налоговые полномочия незначительны.

При оценке налоговой независимости органов власти в Российской Федерации для устранения искажений, вызванных тем, что разграничение налогов по уровням бюджетной системы для Москвы и Санкт-Петербурга отличается от разграничения для всех прочих субъектов РФ, рассматривались данные о консолидированных бюджетах субъектов РФ за исключением этих двух регионов. Измерить налоговые полномочия субфедеральных уровней власти в отношении налоговых источников, закрепленных за бюджетами субъектов РФ и местными бюджетами, по вышеприведенной классификации (таблица 9) оказалось не так просто. По некоторым налогам, по которым субфедеральные органы власти устанавливают базу или ставку, действуют федеральные ограничения на максимальную ставку. Тем не менее, такие налоги мы относим к категории (1) (единый налог на вмененный доход для определенных видов деятельности) или (2), соответственно. Трудности возникают с налогами, которые законодательством относятся к федеральным, и разграничение доходов по ним установлено федеральным законодательством, но ставку при этом устанавливают региональные органы власти в пределах федеральных ограничений - например, плата за пользование водными объектами. Подобные налоги отнесены к категории (2), хотя это не вполне соответствует предложенной ОЭСР классификации, но поскольку доля поступлений от подобных налогов в субфедеральные бюджеты невелика, связанная с этим ошибка не сильно исказит реальную степень финансовой независимости регионов. Сложности возникли также при учете земельного налога , поскольку по российской классификации этот налог является местным, ставки устанавливаются местными органами власти с учетом средних показателей, определенных федеральным законодательством, однако распределение доходов по уровням бюджетной системы определяется законом о федеральном бюджете. Для субъектов федерации поступления по земельному налогу были отнесены к категории (1.3), для местных органов власти – к категории (2).

Хотя все решения федерального правительства, касающиеся налогов, вводятся в действие с одобрения Совета Федерации, то есть формально все изменения, вносимые в распределение налоговых доходов между уровнями власти, происходят по согласованию с субъектами федерации, фактически Совет Федерации не оказывает существенного влияния на налоговую политику федерального центра, поэтому ни один налог не был отнесен к категории (1.2).

Анализ таблицы 9 показывает, что степень независимости субфедеральных бюджетов в РФ значительно ниже, чем в других федерациях, хотя доля налоговых доходов, зачисляемых в субфедеральные бюджеты в Российской Федерации, превышает долю налоговых доходов, поступающих в субфедеральные бюджеты других стран.

Так, 41% налоговых доходов субъекта федерации поступает от налогов, долевое распределение которых между уровнями бюджетной системы устанавливается законом о бюджете. Таким образом, при планировании бюджета на следующий финансовый год регионы не могут быть уверены в том, что доходные источники, принесшие в отчетном году 41% доходов в бюджет, останутся в их распоряжении. Налоги, распределение которых по уровням бюджетной системы закреплено федеральным законодательством, дают 21% налоговых поступлений в субфедеральные бюджеты. В отношении этих источников доходов также не может быть уверенности в том, что федеральный центр не решит пересмотреть налоговое законодательство и поменять пропорции, в которых поступления распределяются по уровням бюджетной системы. Даже относительно высокая доля поступлений от налогов, ставку которых устанавливают сами регионы (35% поступлений от налоговых доходов субфедеральных бюджетов), не обеспечивает стабильности налоговых доходов субфедеральных бюджетов, поскольку многие налоги, относящиеся к этой группе, также распределяются между уровнями бюджетной системы в пропорциях, определяемых федеральным законодательством.

Таблица 9. Структура налоговых доходов субфедеральных органов власти, распределенных по степени «налоговой независимости»*

Доля налоговых доходов, поступающих в региональные и местные бюджеты в консолидированном бюджете государства	Доля налоговых доходов субфедеральных органов власти, распределенных по степени «налоговой независимости»
Австрия местные органы власти субъекты федерации (земли)
Германия местные органы власти субъекты федерации (земли)
Испания местные органы власти субъекты федерации (регионы)
Мексика местные органы власти
Швейцария местные органы власти (коммуны)
Российская Федерация ** местные органы власти субъекты федерации

Интернет-передача "Обретение смыслов"
Тема: "Децентрализация"
Выпуск №120

Степан Сулакшин: Добрый день, коллеги! Сегодняшний термин, смысл которого мы будем раскрывать, «децентрализация». На настоящий момент этот термин актуален, потому что в тяжелом конфликте развития украинской государственности один из пунктов конфликта ополчения Донецка, Луганска и центральной киевской власти касается возможностей и потенциалов децентрализации государственного управления на Украине.

Но и в нашей российской практике строительства государства эта тема в текущем политическом словаре тоже актуальна, поскольку реформы местного самоуправления, реформы федерализма еще не завершены, и вопрос о децентрализации, о централизации актуален. Начинает Вардан Эрнестович Багдасарян.

Вардан Багдасарян: Можно предложить два методологических подхода к рассмотрению категории «децентрализация». Я начну с первого подхода. Мы знаем, что есть некий объем управленческих полномочий, и он составляет 100%. Как эти управленческие полномочия должны быть распределены между центральной и местной властью? Если предположить, что 90% полномочий отданы центру, а 10% – на места, то мы можем говорить о том, что есть централизация. Если, наоборот, 90% полномочий на местах, и только 10% отданы центру, то здесь мы можем говорить о децентрализации.

При первой модели – модели чрезмерной централизации, местные вопросы не решаются, значит, чтобы добиться их решения, надо апеллировать к центру, и это всегда связано с преодолением множества бюрократических ступеней. При второй варианте, когда 90% полномочий на местах, возникает угроза сепаратизма.

Казалось бы, нужно найти оптимум, и таким оптимумом, очевидно, будет соотношение 50 на 50. Но, на самом деле, к разным цивилизационным контекстам, к разным страновым контекстам применим свой оптимум соотношения распределения полномочий между центром и местами.

Для России вопрос централизации более чем актуален. Если мы посмотрим курс российской истории, вспомним, как формировалась российская государственность, вспомним базовые вехи, с чего великорусская государственность начала возникать, то мы увидим, что здесь происходила централизация русских земель вокруг Москвы и далее – создание русского централизованного государства. Через централизацию задавался вектор российской истории и выстраивания российской государственности.

В российской истории на такое повышенное значение фактора централизации оказали влияние несколько интегральных факторов. Первый фактор – это крупнейшая в мире территория при всегда сохранявшейся низкой плотности населения. Экономические связи при такой распыленности населения непрочные, требовался мощный политический государственный центр, который бы интегрировал это пространство не всегда экономическим, а зачастую и политическим, и каким-то иным образом.

Второй фактор – это традиционная многоэтничность на территории России. Эта многоэтничность предполагала угрозы национального сепаратизма, и в целях подавления этого национального сепаратизма должен был наличествовать мощный центр, который не только подавлял бы, но и в идейном плане интегрировал все это пространство.

Ну, и третий, может быть, главный фактор, во всяком случае, так считали многие русские историки, это военный фактор. Понятно, что подготовка к войне, военная сфера не может быть отдана на местный уровень. Вернее, теоретически это возможно, но ничего хорошего из этого получиться не может.

Военный фактор нахождения России в иноцивилизационном окружении и угроза военного давления извне предполагала повышенную централизацию, всегда сохраняемую в истории России. В истории России был опыт и децентрализации, например, в 1917 году, в позднегорбачевский период. Эти точки кризиса государственности – 1917-й и 1991-й годы, показывают, насколько этот децентрализационный вектор при внешней привлекательности – «отдадим власть на места, пусть народ сам решает свои проблемы» – опасен. Медведев, будучи президентом, активно выступал с одной из своих базовых программ – идеей децентрализации.

Но есть другой вызов. Есть вызов всевластия, произвола чиновников центра, которые могут парализовать любую систему, и с этим вызовом тоже надо считаться. Поэтому здесь вопрос заключается в нахождении этого оптимума.

Хотелось бы отметить, что децентрализация не тождественна демократии, хоть иногда между этими понятиями чуть ли не ставят знак равенства. Есть примеры совершенно других моделей, которые складывались в результате децентрализации. Достаточно вспомнить классический пример, который даже стал нарицательным, Римскую империю.

По сути, это было децентрализованное образование. Власть императора номинальна, власть центра несущественна, но на местах была отнюдь не демократия. На местах царило всевластие феодалов, которые получили полный контроль над населением.

Реалии нашей децентрализации – в 90-е годы можно было наблюдать, как криминалитет, местные авторитеты, являясь выборными фигурами в местные органы управления, по сути дела, захватили власть на местах. Но ведь все мы знаем, как эти выборы осуществлялись. Кто мог осадить этих местных авторитетов и местный криминалитет? Опять же, только сильная центральная власть.

Первый подход связан с нахождением оптимума между централизацией и децентрализацией. Но есть и второй подход. Можно рассмотреть данную проблему в другой шкале уровня управляемости –насколько система управляема: на 100% или на 0%, когда она становится неуправляемой. Понятно, что нет ни одной системы, как абсолютно управляемой, так и абсолютно неуправляемой, поэтому здесь надо найти какую-то величину, отражающую этот момент.

Чем более система управляема, тем, очевидно, это лучше, тем больше возможностей целевым образом решать проблемы, возникающие в этой системе. Если центральные органы власти обеспечивают, предположим, 40% от уровня возможного 100%-ного потенциала управляемости системы, то при отсутствии местных органов власти это будет составлять 40% от управляемости всей системы.

Если появляются местные органы власти, предположим, они дают еще 40%, то есть уровень управляемости системы в данном случае составляет 80% от теоретически потенциально возможного уровня управляемости системы. В данной постановке вопроса местные органы не забирают у центральных их полномочия, они распространяют свои полномочия туда, куда не доходит власть центрального аппарата. Здесь наблюдается не распределение управления от государственного уровня к местному, а, наоборот, складывание эффекта обоих – к государственному прибавляется еще и местное.

Можно привести пример создания централизованного государства из истории. Это время Ивана Грозного. Думаю, что никто не будет сомневаться в том, что при Иване Грозном централизаторский вектор был достаточно сильным, но именно при нем создаются местные органы, местное управление.

То есть в данном случае речь шла не о перераспределении полномочий, кому больше – центру или на места, а об установлении полномочий там, где никакого управления не было вообще, то есть наблюдается эффект сложения. Поэтому в этой второй предлагаемой постановке вопроса не происходит децентрализация как переход от централизации к местному управлению, смещению вектора в этом направлении, а здесь наблюдается отцентрализация плюс местное управление как синергийный эффект распространения управляемости системы. Спасибо.

Степан Сулакшин: Спасибо, Вардан Эрнестович. Владимир Николаевич Лексин.

Владимир Лексин: Смысл понятий «централизация» и «децентрализация», казалось бы, очевиден и достаточно прост. Оба эти понятия происходят от одного и того же латинского слова – centrum, центр круга. Обычно предполагается, что централизация – это сосредоточение в одних руках, в одном органе, иногда в одном месте чего бы то ни было – власти, ресурсов, политического влияния.

Децентрализация, напротив, это отмена или ослабление единоличной функции центра с появлением этих функций у других органов власти, других территорий и так далее. При этом централизация и децентрализация – это естественные основания или принципы построения любой организационной системы. Вероятно, нет ни одной организационной структуры, в которой присутствовала бы только централизация, или в которой все было бы децентрализовано.

И здесь самое главное, самое сложное – найти баланс между ними, причем ни централизация, ни децентрализация в чистом виде никогда не могут рассматриваться как самоцель, они всегда нужны для чего-то. И вот это «для чего-то» – это, наверное, и есть самое сложное в науке управления, ежели такая наука существует, а в практике тем более.

Для чего мы сосредотачиваем власть в одних руках, с какой целью мы пытаемся рассредоточить ее тем или иным образом? Существует 4 направления децентрализации власти. Самое первое направление, самое известное, это разделение властей. Когда-то была своего рода децентрализация единовластной управленческой структуры, когда в одних руках был и суд, и исполнительная власть, и правитель сам издавал законы и так далее.

Второе, наиболее понятное всем направление, это разграничение предметов ведения, полномочий и ресурсов между органами власти отдельных уровней государственного территориального управления. Третье направление – это, к сожалению, передача ряда функций органов государственной власти Бог знает, кому. Чаще всего негосударственным организациям или коммерческим структурам, получается некий такой управленческий аутсорсинг.

Наконец, четвертое, самое существенное, направление – это распределение функций государства между специализированными органами власти. Последняя административная реформа, когда у нас одновременно появились министерства, службы и ведомства, это было, наверное, самое удивительное явление в децентрализации власти, которое, прямо скажу, ни к чему хорошему не привело. Об этом говорят все эксперты.

Плюсы децентрализации несомненны – это потенциальные возможности распределения власти. Это возможность, видя то, что можно увидеть из твоего окна, с твоего рабочего места, на уровне маленького района или поселения, сделать то, что у центра никогда не будет сделано по той причине, что не хватает либо ума, либо ресурсов, либо информации.

В то же время децентрализация – самое сложное из всех управленческих действий, которое только может быть. И сложность здесь состоит в том, что центр-то все равно остается, и начинается сложнейшая процедура согласования, недовольства, разного рода не совсем легитимных действий по поводу того, что кому нужно делать. Это очень непросто.

Пиком государственной децентрализации является федеративная структура, поэтому неудивительно, что из почти 200 государств всего 25 являются государствами федеративными. Это необычайно сложным образом устроенная система государственного управления. У нас в России она и была снова сделана.

Казалось бы, сейчас для любой централизации нет никаких проблем, можно централизовать вообще все. Мощнейшие информационные потоки, любая информация по поводу ресурсов, проблем, неурядиц и так далее может сходиться в центре. И центр точно так же одним кликом компьютера может передать любые информации, любые ресурсы, да все, что угодно, на места. На самом деле, все это, конечно, не так.

Что же представляет собой наша страна? Это 85 субъектов федерации, из них 3 города федерального значения – Москва, Петербург и Севастополь, 27,5 тысяч органов местного самоуправления, 1087 городов, самых разных, от больших до маленьких, почти 150 тысяч сельских населенных пунктов, в трети из которых никто не живет. Это сложнейшая структура, территориально распределенная по разным границам на севере, юге, востоке, западе страны.

Казалось бы, что здесь-то местному самоуправлению, власти на местах нужно было бы развернуться по-настоящему. На самом деле, это не совсем так. Я уже говорил, что территориальная децентрализация предполагает, прежде всего, разграничение предметов видения, полномочий, ресурсов. Сейчас в стране 4600 разного рода полномочий, утвержденных законами, которые распределяются между разными органами власти.

Что же такое местное самоуправление? У него есть, к примеру, 30 своих вопросов местного значения, у него как будто бы есть свои ресурсы, и самое главное, местное самоуправление по нашей Конституции не входит в структуру государственного управления. Это абсолютно самостоятельная структура.

На самом же деле, это конституционное правило с самого начала не просто было нарушено, а никогда и не применялось, потому как в органах местного самоуправления 96% всех их полномочий и 92% всех ресурсов определяются только центром. Это то, что они должны делать по федеральным законам, по законам субъектов Российской Федерации, и то, что они должны делать по поручениям президента, Правительства Российской Федерации.

Ничего своего у них нет. Они только исполнители того, что дается сверху. И если, не дай Бог, кто-нибудь из них сделает на месте что-либо нужное, но не входящее в сетку установленных им сверху правил, законов ресурсного распределения и так далее, он пойдет немедля под суд, потому что это будет считаться нецелевым использованием средств или неправильным использованием власти.

Такая химеричность нашей децентрализованной системы, конечно, крайне вредна, она может быть оправдана только одним. Централизация в любом государстве оправдана и нужна тогда, когда есть ясная цель, к которой государство должно идти, для того чтобы благосостояние страны и счастье ее граждан были на необычайно высоком уровне.

В этом случае, может быть, на какое-то время нужно сосредоточение власти в одних руках, чтобы все работали только в рамках этой цели. Но сейчас, поскольку этого не существует, баланс между децентрализацией и централизацией в нашей стране не просто зыбкий, он абсолютно нерациональный.

Не было ни одного случая, когда какое-либо полномочие передавалось сверху вниз для его исполнения, и при этом был бы произведен расчет социальной, экономической, демографической результативности в плане того, что это будет иметь положительный результат. Это, опять-таки, централизованный вал поручений и обязательств, который идет сверху вниз.

Что же касается Украины, я не могу сказать по этому поводу ничего, потому что те речи о децентрализации, которые оттуда приходят, приводят меня в большое смущение. Мне кажется, это не то, что нужно было бы этим территориям, которые сейчас, с моей точки зрения, абсолютно справедливо не согласны с действиями центральных властей. Спасибо.

Степан Сулакшин: Спасибо, Владимир Николаевич. Когда мы говорим о децентрализации и централизации, в плане чего мы их рассматриваем? Что просится на ум в связке с этими базовыми терминами? Две категории – государство и управление, опять-таки, государственное управление, потому что управление может быть и вне государственных институтов, например, в каком-нибудь коллективе, корпорации и так далее. Мы же все-таки сосредотачиваемся на политическом словаре в рамках производных смыслов и терминов применительно к государству.

То есть речь идет об институциональном государственном устройстве, функциональном устройстве и прилежащих многочисленных сторонах соответствующих отношений государственного строительства и государственного управления.

Формально, ну, и по существу, децентрализация – это перераспределение властных полномочий и ресурсов от вышестоящих уровней и органов власти к нижестоящим, обычно расположенным в географической провинции относительно столицы государства.

Здесь смешиваются два мысленных пространства, в которых мысль ищет центр – центр некого пространства. С одной стороны, это, действительно, географические принципы, потому что государство расположено в географическом пространстве. Есть столица, где сосредоточены центры управления и принятия решений, ресурсные распределительные источники и начала, и провинция географическая.

Но есть и второе пространство, уже абстрактное, это пространство полномочий или, как сейчас говорят, вертикали власти. Обычно она представляется в виде пирамиды. Верхушка пирамиды, центр, наверху, где столица, где центральные органы управления, а внизу все распределенное нижестоящее пространство органов власти, уровней и полномочий и так далее. Поэтому здесь речь идет о централизации и децентрализации и в иерархическом смысле – сверху вниз по уровням подчиненности, и в географическом. В нашей федеративной стране это особенно специфично.

Почему я веду разговор о двух материях – о полномочиях и ресурсах? Потому что подчиненность в иерархии основана на двух материях, двух институтах. Первая подчиненность – это подчиненность административная или формализованная, вторая – на основании возможностей ресурсообеспечения соответствующих функций соответствующими органами.

Когда сейчас происходит перераспределение, реформирование властных отношений в рамках федерализма или, на шаг ниже, в рамках местного самоуправления, полномочия передать просто. Ну, переписали две бумажки. Раньше за некий вопрос отвечал центр, а теперь будет отвечать руководитель какого-нибудь поселкового Совета, но ресурсов для обеспечения этих полномочий нет. Ну, и как их выполнять? Поэтому властная возможность возникает из административной и из ресурсной возможности, которые точно так же могут централизоваться или децентрализоваться.

Что такое полномочия? Это совокупность прав и обязанностей государственного управленческого органа или персоны. Какого типа бывают эти права и обязанности, эти полномочия? Первый, самый главный тип, это политические права и обязанности, второй – административные, третий – правовые, четвертый – силовые или правоохранительные.

Это относится к финансовым сферам, сферам бюджетирования, налогообложения, иным элеменам доходной базы бюджета и возможности их расходования, экономическим сферам, сферам образования, культуры, здравоохранения, науки, общественной безопасности, экологии, национальных отношений и так далее.

Понятно, что властные полномочия без ресурсной обеспеченности в каждой из этих сфер превращаются, мягко говоря, в фикцию. Кто-то кому-то отдает коианды, а исполнить это невозможно, потому что нет материальных, человеческих и иных ресурсов. Ресурсы же включают в себя, прежде всего, финансовые или бюджетные составляющие, если говорить о власти, что обеспечивается налоговой базой и другими обстоятельствами, это государственные запасы, контингент силовых структур на территории, это чисто физический фактор административно-властных возможностей, информационные ресурсы и некоторые менее значимые ресурсы.

Поэтому, когда говорится о децентрализации как о перераспределении властных полномочий и ресурсов, это не просто фигура речи. Это разговор о том самом перераспределении налоговой базы, расходных возможностей, сфер ответственности, ресурсов всех типов, о которых я рассказал.

И, конечно, главный вопрос в такой непростой структуре распределения ресурсов и властного мандата, это согласование полномочий и ресурсов по уровням, чтобы не было дыр, и чтобы не было рассогласованности – полномочия дали, а ресурсов не дали. Наоборот вряд ли бывает, потому что ресурсы, конечно же, подгребает каждый под себя, и это понятно.

Вторая проблема – это оптимальное распределение по уровням, что в центре, что на периферии, например, в налоговой доходной базе бюджета. Налоги-то все равно, что называется, собираются на земле. Здесь человек с доходами, здесь предприятие, здесь имущество, облагаемое налогом, и так далее. Так вот, сколько собирать налогов и сколько оставлять на местном, территориальном уровне, а сколько консолидировать в центр, а потом сколько оттуда дотировать назад в рамках вертикальных межбюджетных взаимоотношений – это вопрос сложной многопараметрической оптимизационной задачи.

Что же является критерием успеха в этой оптимизации? Это, конечно же, целостность, прочность, успешность государства в целом. Потому что, если передецентрализовать, то исчезнет само государство, а если перецентрализовать, то оно может превратиться в некую малорефлексивную к реалиям жизни, не реагирующую на то, что там происходит, структуру, как, например, было в Советском Союзе, когда была перецентрализация и власти, и ресурсов.

Поэтому перецентрализация, передецентрализация – это точки успешного облика и жизни государства, которых не достичь. Успех где-то посередине. И вот нахождение этого оптимума, настраивание всех этих материальных и виртуально властных перераспределений, это и есть вызов, отвечая на который, то или иное государство становится либо успешным, либо в итоге может развалиться.

Представляете, насколько это актуально для нашего современного российского строительства государства, в котором эти вопросы решены далеко не оптимальным образом. Поэтому, еще раз, децентрализация – это перераспределение властных полномочий и ресурсов от вышестоящих уровней власти и органов власти к нижестоящим, обычно расположенным в географической провинции относительно столицы.

Спасибо. Надеюсь, теперь каждый будет с вниманием относиться к тому, что произносят политики, и что они делают, когда говорят о децентрализации. Всего доброго.

ИД Хутинаев,

кандидат юридических наук, доцент

ДЕЦЕНТРАЛИЗАЦИЯ ГОСУДАРСТВЕННОЙ ВЛАСТИ КАК ЭЛЕМЕНТ ТЕОРИИ ИНСТИТУЦИОНАЛИЗАЦИИ

В российском государстве всегда значимым являлся процесс согласования общегосударственных интересов и задач регионального развития. Этот процесс оказывает воздействие на формирование соответствующей системы властных институтов на общегосударственном и региональном уровне, призванных обеспечить согласование интересов каждого из них.

В настоящее время государство пытается найти оптимальную модель централизации и децентрализации власти. Поэтому важно проанализировать те аспекты и составляющие институтов государственной власти, воздействие или совершенствование которых обеспечит эффективное функционирование системы власти в целом.

Основной целью административной реформы в России является четкое распределение функций на каждом из уровней управления и сведение к минимуму неясностей в сфере ответственности и полномочий. Правительством России выражено желание децентрализовать предоставление услуг, насколько это возможно и целесообразно. При распределении функций необходимо рассмотреть роль участия частного сектора, который призван сыграть важную роль в повышении эффективности предоставления услуг и в снижении бремени расходов государства.

Существуют несколько уровней такого участия: а) введение стиля работы, характерного для частного сектора, путем корпоратизации, но внутри государства; б) сохранение в государственном секторе контроля путем определения стандартов и норм, разработки спецификаций для выполнения работы путем финансирования, но при делегировании предоставления услуг на контрактной основе; в) полная приватизация, где частный сектор предоставляет услуги и взимает за них плату.

В сфере политического управления с 1960-х гг. в большинстве развитых стран взят курс на превращение аппарата государственного администрирования в своеобразную сферу услуг. «Administration as service, public as client» - это формула текущих преобразований аппарата госуправления последних десятилетий. Однако в отличие от российского понимания и реализации этой формулы ее трактовка

не означает ни тотальной коммерциализации системы управления, ни лишения ее контрольных и координирующих функций. Демократизация аппарата управления означает следующее:

Децентрализация власти - расширение полномочий нижестоящих в иерархической системе управления органов власти. Этот процесс можно проиллюстрировать «федерализацией» унитарного государства. Однако он имеет место и в федеративном государстве как в масштабах всей страны, так и на уровне субъектов федерации;

Делегирование власти - передача части функций государственного управления институтам и организациям гражданского общества. Передача полномочий углубляет общественный характер власти, разгружает госструктуры, способствует привлечению для решения проблем средств, материальных и трудовых ресурсов гражданского общества;

Собственно демократизация власти - усиление общественного контроля над деятельностью органов власти и управления. Эту функцию выполняют общественные организации, общественные и наблюдательные советы и т. д. с различными полномочиями - от права на получение информации до контрольных функций и полномочий в строгом смысле этого слова.

Составными частями децентрализации в Российской Федерации являются: а) пересмотр модели разграничения полномочий и предметов ведения между федеральными органами государственной власти, органами власти субъектов РФ и местным самоуправлением; б) образование федеральных округов и института полномочных представителей Президента РФ в них; в) административная реформа.

Реформирование административной системы в России происходит на фоне нового понимания роли и функций государства. Функции, связанные с определением политики и формированием стратегии в любой из сфер общественной жизни, возлагаются на центральные органы. Большая часть остальных функций, связанных с обслуживанием населения и ранее выполнившихся государством, возлагается на негосударственные структуры. Государство не снимает с себя ответственности за реализацию этих функций, а видит свою задачу в обеспечении соответствующего вида деятельности, но само непосредственно в ней не участвует.

В сущности это и есть процесс трансформации функций государства. Показателем направленности и достижений реформ может служить: а) степень приватизации общественных услуг и функций, уровень внедрения рыночных элементов в механизм госуправления; 2) уровень децентрализации и деконцентрации властных полномочий и функций; 3) способ реорганизации структуры госслужбы; 4) изменение положения госслужащих.

Современное состояние государственной власти характеризуется наличием ряда проблем как институционального, так и функционального характера. Среди них - отсутствие целостной системы осуществления государственной власти по вертикали. Несмотря на многочисленные упреки в излишней централизации государства, Президент России В.В.Путин в ежегодном Послании Федеральному Собранию Российской Федерации 8 июля 2000 г., обозначившем начало реформы федеративной системы государственной власти, был вынужден признать: «В России федеративные отношения недо-строены и недоразвиты. Региональная самостоятельность часто трактуется как санкция на дезинтеграцию государства. Мы все время говорим о федерации и ее укреплении... Однако надо признать: у нас еще нет полноценного федеративного государства... у нас создано децентрализованное государство»1. Имевшая место в 1980 -1990-е гг. в России административно-политическая регионализация стала одним из факторов, препятствующих формированию национального инновационного комплекса. Она оказалась неспособной обеспечивать дальнейшее устойчивое развитие, экологическую безопасность страны и благосостояние ее населения.

Децентрализация управления, предпринятая в 1990-е гг., не увенчалась желаемым эффектом. Западный опыт оказался мало применимым: там формирование федерации исторически шло естественным конфедеративным путем (снизу вверх), а в России, наоборот, центр «делится» полномочиями с субъектами Федерации, органами местного самоуправления (сверху вниз). Западные федерации формировались по принципу «в ведении центра находятся вопросы, которые не могут быть решены на местах». В России же на места передаются полномочия, реализовать которые центр не в состоянии. Этот во многом искусственный процесс сопровождается острым противоборством между сложившимися федеральной и региональными элитами, формирующимися центрами влияния на местах. Децентрализация управления непосредственно выражается в расширении полномочий и повышении политического статуса местных органов власти, чему в немалой степени способствовали крах и ослабление вертикально интегрированных властных структур в стране.

В унитарном или федеративном, тоталитарном или демократическом государстве процесс децентрализации власти приобретает специфическое содержание. Альтернативы ему, однако, не существует:

1 Послание Президента Российской Федерации Федеральному Собранию Российской Федерации «Государство Россия. Путь к эффективному государству (О положении в стране и основных направлениях внутренней и внешней политики государства)». М., 2000. С. 25, 26.

с расширением сферы реальной ответственности субъектов федерации связан рост эффективности функционирования федерального центра и государственного аппарата в целом. В географически больших странах, например, Казахстане, Канаде, США пристальное внимание к региональным и местным системам взаимосвязей имеет больший смысл, чем в территориально компактных государствах Европы.

Реализация программы социально-экономических преобразований требует модернизации существующей системы федеральной исполнительной власти. Функциональный анализ деятельности федеральных органов исполнительной власти приводит к выводу о необходимости модернизации по следующим направлениям: а) дерегулирование - ликвидация тех функций госуправления, которые носят избыточный характер; б) децентрализация - передача функций, не требующих федерального регулирования, на уровень субъектов Федерации или местного самоуправления.

Однако чрезмерное увлечение децентрализацией власти, например по французскому образцу, для современной России неприемлемо. В России передача ряда функций органам субъектов Федерации должна сопровождаться разработкой механизмов возможной централизации, то есть возвращения этих функций федеральным органам в случае необходимости. При этом следует исходить из принципа: распределение полномочий регулируется законами либо актами Президента РФ, а не договорами между федеральными органами власти и органами власти субъектов Федерации. Соглашения могут быть использованы лишь для определения пределов административной компетенции субъектов Федерации. Следует четко заявить, что передача полномочий осуществляется только и исключительно в рамках единой системы исполнительной власти. Надлежит воспользоваться принципом германской правовой системы: «Равновесие между федеративными элементами, поддерживающее всю систему, состоит в том, что федерации предоставлена наиболее существенная часть законодательной, а землям - административной компетенции»1.

Показательны, например, мероприятия по модернизации государства в ФРГ. Они проводились по трем главным направлениям: 1) реформа госаппарата; 2) усиление рыночных начал и конкуренции в государственном секторе; 3) усиление гражданской активности2. Новая модель управления предполагала прежде всего «децентрализацию ответственности за результаты».

1 Государственное право Германии / Сокр. пер. c нем. Т. 1. М., 1994. С. 80;

Verwaltung und Fortbildung. 1999. N 3. S. 117-129.

Необходимость деконцентрации и децентрализации власти диктуется важностью приближения механизмов удовлетворения потребностей и интересов людей к тем условиям, в которых они формируются. Современный человек должен быть активным субъектом или участником производства и потребления всех видов развивающихся социальных услуг, направленных на удовлетворение растущих потребностей и интересов. Общий смысл деконцентрации и децентрализации власти, таким образом, может быть сведен к проблеме становления более адекватной развитому состоянию общества системы власти.

Сильно централизованная власть в любом государстве, как правило, остается безответственной. Деконцентрация и децентрализация власти имеют смысл только тогда, когда власть в результате их проведения перестает быть безответственной, когда возникает возможность ответственного достижения ею конкретного позитивного, социально полезного результата.

Деконцентрация и особенно децентрализация власти по своей основной идее есть способ возвращения местным сообществам их власти, прежде всего учредительной, а также нормотворческой и контрольной. Особенность же современных процессов деконцент-рации и децентрализации власти заключается в передаче властных полномочий территориальным государственным органам и органам местного самоуправления. Тем самым не совпадающая с обществом власть через деконцентрацию и децентрализацию делает важный шаг к тому, чтобы стать ближе к объекту своего воздействия, но остается достаточно далеко от него, чтобы избежать опасности с ним слиться.

Основными элементами процесса децентрализации являются:

1. Децентрализация системы государственного управления.

С точки зрения идеального соотношения централизации и децентрализации государственно-властных отношений принципиально важно, что: а) изменение системы государственной власти, институциональные преобразования во властном механизме - постоянное и естественное состояние государственного развития, которое отличается от революционных преобразований постепенностью и последовательностью действий; б) выбирая прототипы (примеры для подражания в опыте зарубежных государств), необходимо учитывать, что двух одинаковых государств в мировом опыте не существует; в) анализ состояния государственного механизма и системы управления в Российской Федерации нельзя ограничивать лишь исследованием формальных критериев и описанием возможных организационно-управленческих и правовых преобразований.

Государственные услуги национального уровня должны финансироваться (предоставляться) на общегосударственном уровне, хотя

некоторые могут производиться на местах или на контрактной основе. Национальная оборона, безопасность и международные отношения - примеры общенациональных госуслуг, которые предоставляются и непосредственно производятся центральным правительством. Перераспределение доходов через налогообложение и общенациональное обеспечение услугами (такими, как «минимальный уровень» для школ) всех, независимо от возможности платить, в большинстве случаев является национальной функцией в унитарных государствах (хотя обеспечение школ выше минимального уровня обычно финансируется на местных уровнях или за счет родителей).

Непосредственные государственные услуги следует производить (и иногда также предоставлять/финансировать) на самом низшем уровне управления. В США, например многие функции, выполняются на местном уровне для их более полного соответствия специфическим потребностям местного населения: социальная поддержка малоимущих, здравоохранение, охрана правопорядка, прокуратура, поддержание местных сил для борьбы со стихиями и другими чрезвычайными ситуациями. В странах Организации экономического сотрудничества и развития национальные правительства имеют значительно больший контроль над этими функциями. Таким образом, решения по территориальному распределению полномочий и ответственности являются в основном политическими.

Децентрализация означает переход реальной власти с уровня национального правительства на муниципальный или местный уровень, где населению легче наблюдать за властью и влиять на нее. Децентрализация заключается главным образом в передаче властных полномочий по вертикали от центрального к региональному и местному уровню управления, но она также означает «горизонтальное» перераспределение ролей - от госсектора к частному и к неправительственным организациям, которые в некоторых странах оказываются в центре всего процесса. Децентрализация - сложная система политических решений и мер, которые не работают, если они не исходят из конкретных нужд и возможностей страны.

Сущность децентрализации, проводимой во многих странах мира, состоит в том, что ни одно государство, по-видимому, не предпримет сколько-нибудь значительной передачи власти от центра другому уровню управления (независимо от того, будет эта передача «по вертикали» или «по горизонтали»), если для этого не будет глубоких политических и экономических оснований. Если наделяемые властью органы местного управления не обладают надлежащими ресурсами (или по меньшей мере способностью самостоятельно их добывать), то никакие административные или политические изменения не смогут привести к успеху. Поэтому в течение последних 15 лет многие

крупные страны вступили в процесс основательной децентрализации, включающей как конституционные (и правовые), так и финансовые инициативы для подкрепления этого процесса.

2. Реформа федеративного устройства.

Четкому правовому регулированию служит решение вопроса: где органы государственной власти субъектов Федерации выполняют делегированные им федеральными органами полномочия, а где они функционируют на основе конституционно закрепленного разграничения полномочий. По этой же схеме следует выстроить отношения по линии «субъект Федерации - муниципальные органы».

В России сформированы две юридически не связанные управленческие системы: система государственной власти, состоящая из федеральных органов власти и органов власти субъектов Федерации, и система местного самоуправления, в которую входят властные структуры в самом субъекте Федерации. Сложилась ситуация, при которой даже органы управления городов с населением, превышающим 1 млн жителей, столиц республик, краев и областей России не являются структурными элементами системы государственной власти. Помимо правовой несуразности подобного явления оно приводит к тяжелым последствиям при решении практических управленческих вопросов.

На практике многие черты советской управленческой системы, четко иерархической и жестко централизованной, остались в неприкосновенности. Изъятие в начале 1990-х гг. из государственной структуры нижнего звена советской системы власти привело к потере управляемости регионами страны. Нижние «этажи» оказались без существенных полномочий и в результате без бюджетных средств. Сегодня приходится восстанавливать утраченную структуру.

Существующее разделение страны на 88 субъектов представляется излишне дробным, а потребности поддержания государственно-правового единства обусловливают необходимость укрупнения субъектов Федерации и формирования более крупных региональных единиц. Отсутствие промежуточных звеньев до создания федеральных округов в 2000 г. затрудняло управление страной, взаимодействие различных властных уровней, снижало возможности центральной власти для эффективного контроля региональных процессов, способствовало усложнению системы органов власти. Одним из вариантов преодоления подобных недостатков стало формирование дополнительного «межсубъектного» уровня власти - федеральных округов.

Несовершенство территориальной организации страны, потребность в реформировании территориального деления России были осознаны уже в 1950-е гг. Однако до настоящего времени все раз-

мышления по развитию территориальной организации страны носили неофициальный характер. Органы государственной власти, признавая всю сложность подобного реформирования, не приступали к нему. Так, после 1957 г. в РСФСР не было изменений в административно-территориальном устройстве на региональном (областном) уровне, не образовано и не ликвидировано ни одной области, края и республики, не считая преобразования в 1992 гг. четырех автономных областей (Адыгея, Алтай, Карачаево-Черкесия, Хакасия) в республики, выделения Ингушетии в самостоятельную республику из состава Чечено-Ингушской республики в 1991 г. и выхода Чукотского автономного округа из Магаданской области. Первым шагом по изменению системы государственного устройства страны является объединение Пермской области и Коми-Пермяцкого автономного округа и формирование на их основе нового субъекта Федерации -Пермского края.

Решение этой проблемы состоит в признании экономического районирования в качестве основы территориального устройства России, а затем - в проведении реформы территориального устройства. «Нарезка» федеральных округов производилась без учета экономического районирования страны и экономического потенциала регионов. Это в перспективе потребует уточнения количества и состава федеральных округов. Поэтому при условии развития округов как центров управления территориальным социально-экономическим развитием долгосрочной задачей может стать изменение принципов их образования и организации. Возможно, например, проведение иной нарезки округов, с учетом экономического потенциала территорий. Это позволит привести систему федеральных округов в соответствие с объективными критериями экономического, социального зонирования территории страны, особенностями организации базовых отраслей экономики, транспортной и социальной инфраструктуры. В долгосрочном плане реформа, связанная с созданием и развитием системы округов, может рассматриваться как первый шаг в проведении административно-территориальной реформы.

3. Децентрализация полномочий и предметов ведения и возможности использования договорной практики.

Конституционная схема разграничения предметов ведения и полномочий оказалась нечувствительной к специфике законодательной и исполнительной власти, не учитывает принципа разделения властей. Невозможно строить стабильный госаппарат, достичь единства системы органов исполнительной власти, если вопрос о разграничении предметов ведения и полномочий между РФ и ее субъектами будет и дальше оставаться открытым.

В этой сфере имеются три важных направления деятельности, направленной на совершенствование разграничения и последующего оптимального осуществления полномочий: 1) вычленение как в федеральных законах (в том числе путем использования правовых дефиниций и отсылок к положениям ст. 71 Конституции), так и в правовом сознании предметов ведения Федерации; 2) определение оптимальным образом пределов и форм передачи органам исполнительной власти субъектов Федерации осуществления исполнительно-распорядительных полномочий федеральных органов, а также форм контроля со стороны федерального органов государственной власти за осуществлением этих полномочий; 3) установление федеральными законами порядка создания территориальных органов федеральных органов исполнительной власти, основ их взаимоотношения с органами государственной власти субъектов Федерации, общих принципов их деятельности. Это, однако, не должно ставить под сомнение возможности федеральных органов исполнительной власти оперативно реагировать на потребности эффективного осуществления полномочий в части моделирования системы своих территориальных органов.

Проблема разграничения полномочий органов государственной власти особенно актуальна для сферы совместного ведения Федерации и ее субъектов. Значительный перечень предметов совместного ведения осложняет применение унифицированных подходов к разграничению полномочий, порождает неясности. Отсутствие серьезной проработки конституционного разграничения предметов ведения во многом стало источником противоречий в сфере федеративных отношений. Наиболее важные направления общественной деятельности, бесспорно, отнесены к ведению Федерации, все остальное - к совместному ведению. Назвать какие-нибудь более или менее значимые предметы исключительного ведения субъектов Федерации весьма затруднительно.

Согласно новой редакции Федерального закона «Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации», предусматриваются два типа полномочий органов государственной власти субъектов Федерации по предметам совместного ведения.

Во-первых, это полномочия, осуществление которых финансируется из бюджета субъекта Федерации. Федеральное регулирование здесь может быть только рамочным. Предлагается перечень таких полномочий, что позволит исключить навязывание субъекту Федерации конкретного объема расходов из его бюджета. У федерального центра есть выбор: либо финансировать осуществление полномо-

чий самому путем предоставления целевых субвенций, либо менять, расширять перечень, что сделает очевидным обременение субъекта Федерации новым расходным полномочием. Это предполагает обязанность перераспределить закрепленные доходные источники.

Во-вторых, это полномочия по предметам совместного ведения, возлагаемые на органы власти субъектов Федерации, но финансируемые в форме целевых субвенций из федерального бюджета и поэтому детально регулируемые центром. Федеральное финансирование влечет право федеральных органов исполнительной власти контролировать их осуществление.

Главная идея регулирования законом двух типов полномочий -недопустимость нефинансируемых «мандатов», возлагаемых на органы власти субъектов Федерации. На новом этапе федеративного строительства требуется заново, в соответствии с требованиями федеральных законов, разграничить полномочия по предметам совместного ведения (ст. 72 Конституции) и определить необходимый объем полномочий по предметам исключительного ведения РФ (ст. 71 Конституции), передаваемых на уровень субъектов Федерации.

Характер и способ разграничения и передачи полномочий почти идентичен, однако он принципиально отличается от существовавшей ранее практики. В случае передачи какого-либо полномочия с федерального на региональный или местный уровень определяются объем расходов на осуществление данного полномочия и размер целевой субвенции из федерального бюджета. Федерацией устанавливаются правила исполнения того или иного полномочиями контроля и отчетности. За федеральными органами сохраняется право изъятия данного полномочия в случае его недобросовестного исполнения.

Перераспределение полномочий не должно рассматриваться как самоцель. Вопрос о соответствии норм законодательства тенденции децентрализации должен быть предметом рассмотрения, но не как основополагающий, а как дополнительный аргумент при выборе из равнозначных вариантов правового регулирования. Недопустимо, чтобы децентрализация полномочий привела к снижению уровня защиты прав и свобод человека и гражданина, снижению уровня обороноспособности страны и безопасности государства. Кроме того, децентрализация зачастую ведет к увеличению бюджетных расходов государства (во всяком случае, на переходном этапе становления новой децентрализованной организации управления). Этот аргумент на современном этапе развития Российского государства крайне важен.

4. Децентрализация и выравнивание уровней развития регионов России.

Одной из наиболее острых проблем федерализма является существенное различие в экономических и социальных уровнях разви-

тия регионов России. Оно формируется географическими условиями территорий, наличием природных и трудовых ресурсов, экономическим и социальным потенциалом. Со второй половины ХХ столетия сокращение различий в уровнях социально-экономического развития территорий превратилось в одно из важных направлений региональной политики развитых государств.

Есть два принципиально важных условия формирования полнокровной в экономическом отношении федерации: а) равностатусные субъекты; б) субъекты, способные реализовать принцип экономической самодостаточности. В России первое условие нарушается в первую очередь республиками в составе России, требующими для себя особого статуса, второе - наличием значительного числа регионов, не обладающих экономической базой, необходимой для получения ими статуса экономически полноценного субъекта Федерации.

Оба эти условия взаимозависимы. В то же время каждое из них -следствие состояния и характера размещения производительных сил, уровня экономического развития страны в целом. Социально-экономические региональные различия стремятся устранить или сгладить, преодолевая существенные диспропорции между регионами в рыночной экономике, экономических и социальных условиях в широком смысле.

Развитие экономики регионов в процессе выравнивания должно служить интересам жителей конкретного региона и вместе с тем осуществляться в направлении достижения наиболее эффективного функционирования российской экономики как системы региональных экономических подсистем, использующих все преимущества территориального разделения труда. Совместить эти требования в достаточной мере удается редко.

Различие в экономических потенциалах регионов (субъектов Федерации), как известно, весьма значительное, причем разрыв между «развитыми» и «отставшими» наиболее заметно увеличился именно в последнее время. Если в 1990 г. на долю десяти наиболее развитых субъектов Федерации приходилось 40% общего объема валового продукта, то в 2000 г. - 48%. На долю же 20 регионов с наименьшими объемами валового регионального продукта (ВРП) приходится всего 4% суммарного ВРП. Денежные доходы на душу населения в десяти наиболее «богатых» регионах в 1990 г. превышали уровень замыкающей десятки субъектов Федерации в 2,86 раза, а в 2000 г. - уже в 3,3 раза. Если же последнее сопоставление сделать с учетом стоимости жизни в разных регионах, то разрыв достигнет 600%.

Достижение экономической и социальной однородности субъектов, образующих Федерацию, сложная для России проблема. Нали-

чие субъектов Федерации, расположенных в качественно отличающихся природно-климатических зонах и располагающих различным промышленно-экономическим потенциалом и национальным составом, приводит к неразрешимости проблемы однородности субъектов в достаточной мере. Из этого, однако, не следует вывод о сомнительности для России принципа федерализма. Варианты решения конкретных проблем федеративных отношений будут возникать не по мере приближения к идеальным схемам, а из самой динамики социально-экономического развития страны и ее регионов. Наращивание экономической мощи страны будет создавать новые возможности для заинтересованного сотрудничества регионов, даже если они остаются разнокачественными образованиями.

Процесс децентрализации полностью зависит от распределения полномочий и ответственности между федеральным центром, субъектами Федерации и местным самоуправлением. Дискуссии на эти темы ведутся в разнообразных направлениях, но наиболее популярной является тема чрезмерной централизации прав и ресурсов в руках центра и сужения соответствующих возможностей региональных властей. Эта тема не надумана, поскольку линия на централизацию бюджетных ресурсов заметно проявилась в последние годы. По мнению И.Н.Барцица, «наиболее адекватной и продуктивной стратегией государственного строительства является полноценная реализация в России модели централизованной федерации. Это означает, что, с одной стороны, должны быть созданы и укреплены институты и механизмы федерального присутствия в регионах, но одновременно следует сохранить сами федеративные принципы построения государства»1.

Конечно, процессы централизации и децентрализации государственной власти напрямую связаны с политической ситуацией, складывающейся в стране в определенный период развития общества. При усилении в государстве диктата одной личности или одной партии, отсутствии в обществе демократии, как правило, происходит централизация, и наоборот, при его демократизации доминирует децентрализация с усилением роли субъектов федерации в политической и правовой сферах деятельности.

Однако существуют пределы как децентрализации, так и централизации России. Но именно сильная центральная государственная власть сможет гарантировать каждому гражданину страны, в каком бы из ее многочисленных регионов он ни находился, полную защиту и соблюдение его прав и свобод.

1 Барциц И.Н. Правовое пространство России: вопросы конституционной теории и практики. М., 2000. С. 38.

Так уж сложилось, что в наибольшей степени тенденции авторитаризма проявляются и находят свое государственно-правовое закрепление при формировании властных структур субъектов федерации, особенно республик. Г.Гегель справедливо отмечал, что «сила страны состоит не в количестве ее жителей и солдат, не в плодородии земли и не в количестве территории, а в том, как посредством разумного соединения частей в единую государственную власть все это используется для реализации великой цели - совместной защиты»1.

Современная Россия, лишенная вечной мерзлотой трети своей территории и плодородных земель, испытывающая грозящие катастрофой трудности в элементарном поддержании численности своего населения, не смогла создать механизмы разумного соединения своих частей в единую государственную власть. Потребность в выработке подобных механизмов очевидна. От того, сумеет ли Россия ответить на вызов времени и создать разумную систему власти и контроля ее деятельности, зависит дальнейшее развитие Российского государства.

1 Гегель Г.-В.-Ф. Политические произведения. М., 1978. С. 104.

Раздел очень прост в использовании. В предложенное поле достаточно ввести нужное слово, и мы вам выдадим список его значений. Хочется отметить, что наш сайт предоставляет данные из разных источников – энциклопедического, толкового, словообразовательного словарей. Также здесь можно познакомиться с примерами употребления введенного вами слова.

Значение слова децентрализация

децентрализация в словаре кроссвордиста

Толковый словарь русского языка. Д.Н. Ушаков

децентрализация

(дэ), децентрализации, ж. (от латин. приставки de - от без и слова централизация) (книжн.). Система управления, основанная на передаче местным органам нек-рых функций центральных органов. Децентрализация аппарата треста

Новый толково-словообразовательный словарь русского языка, Т. Ф. Ефремова.

децентрализация

ж. Отмена или ослабление централизации чего-л.

Большой юридический словарь

децентрализация

в конституционном праве процесс передачи из центра на места части функций и полномочий центральных органов государства.

Википедия

Децентрализация

Децентрализа́ция - процесс перераспределения, рассеивания функций, сил, власти, людей или вещей от центрального местоположения или управляющего органа. Понятие децентрализации используется в описании групповой динамики и менеджменте, в политической науке, праве и государственном и общественном управлении, экономике и технологиях.

Примеры употребления слова децентрализация в литературе.

В отношении последнего говорилось о необходимости упростить его структуры, в первую очередь высшие ступени, используя для этого децентрализацию и делегирование части функций на места и т.

Только широкомасштабное народное движение к децентрализации и самопомощи может остановить современную тенденцию к этатизму.

Здесь может возникнуть недоразумение ввиду того, что мы говорили выше, что децентрализация крупного сельскохозяйственного производства явилась разрешением противоречия между высокой степенью централизации производства и низким уровнем пооперационного разделения труда.

Была осуществлена децентрализация земледельческого производства, которая способствовала более быстрому развитию сельского хозяйства и всей экономики в целом.

Во всех этих случаях осуществлялась децентрализация производства, которая приводила уровень централизации производства в соответствие с невысоким уровнем пооперационного разделения труда, как в древнем земледелии, так и в средневековой промышленности.

В последнее время децентрализация общественного производства успешно осуществляется еще в двух социалистических странах: Венгрии и Китае.

Успехи децентрализованного производства в этих странах настолько заметны, что можно не сомневаться, что Советский Союз, если и в нем не будет осуществлена децентрализация производства, вскоре все более и более будет отставать от них.

Да только потому, что именно в Венгрии была осуществлена глубокая децентрализация сельскохозяйственного производства.

Да потому, что именно в сельском хозяйстве Венгрии децентрализация общественного производства осуществлена наиболее решительно, наиболее глубоко, наиболее последовательно.

Если децентрализация общественного производства так же последовательно будет осуществлена и в других отраслях Венгрии, то и там следует ожидать больших успехов, гораздо больших, чем это имеет место сейчас.

И если децентрализация общественного производства, подобная той, которая осуществлена в Венгрии, будет осуществлена в СССР, то и у нас будут достигнуты такие же внушительные успехи в экономическом развитии, каких достигли сельские труженики Венгрии.

Следует отметить, что децентрализация производства не даст желаемых результатов, если одновременно не будет осуществлена реформа налогообложения, поскольку существующая система налогообложения, в частности такой налог, если его можно назвать налогом, как отчисление в государственный бюджет свободного остатка прибыли предприятий, сведет на нет эффект децентрализации производства.

Одной из таких мер является радикальная децентрализация всего общественного производства, которая в сочетании с другими экономическими и неэкономическими реформами даст импульс, вдохнет свежую струю в развитие советской экономики и тем самым вернет советским людям уверенность в будущее, в новые цели, новые идеалы.

В-третьих, в 20-х годах децентрализация производства в СССР, причем не только мелкого сельскохозяйственного, но и крупного: промышленного, строительного и т.

И вчетвертых, опыт Югославии, Китая, и особенно Венгрии говорит нам о том, что децентрализация общественного производства является велением времени, это тот единственный путь, который во второй раз выведет нашу экономику, нашу страну, вновь оказавшуюся в экономическом тупике, на просторы быстрого экономического развития и роста.