образец ответственного, достойного, глубоко верующего человека. Часто он помогает мне рассмотреть те или иные, казалось бы, далекие от православия предметы в православной парадигме. Так произошло и с правосознанием.
Недавно в Хабаровской духовной семинарии проходила конференция «Законность, правопорядок, духовность – парадигма XXI века». Необходимо было выступить относительно той области знаний, в которой совершенно не разбираюсь и которой никогда не интересовался. Разобраться помог Иван Александрович. И интерес пробудить. Вот тезисы моего выступления.
Правосознание является источником правопорядка , то есть правовых норм общества и институтов государства.
У Ивана Александровича Ильина: «Право нуждается в правосознании для того, чтобы стать творческой жизненной силой, а правосознание нуждается в праве для того, чтобы приобрести предметную основу и объективную верность» .
Правосознание – это внутреннее свойство души. Оно проявляется, как чувство уважения к закону и законности; чувство преклонения перед авторитетом законной власти и суда, и чувство долга. Антропологически : правосознание – образ мышления, синтез человеческих чувств, воли человека к соблюдению права и закона, воли к законопослушанию.
А это – проявление человеческого духа. Для злой воли и хищного инстинкта правоотрицателей либо корыстных людей право и правопорядок необходимы как «намордник» .
Уважение прав другого человека – логическое следствие заповеди Христа о любви к ближнему. Кроме того, существует «золотое правило нравственности», которое, в нашем случае, можно переформулировать так: человек обязан признавать и уважать права каждого человека, так как его собственные права живут чужими обязанностями и запретами , его собственные права ограничивают и связывают чужие права. Человек есть существо общественное.
Человеку присуще особое нравственное чувство: правоты, справедливости, ответственности и свободы – эти качества, изначально заложенные Богом в человеческую природу, проявление образа Божьего.
И.А. Ильин формулирует три аксиомы правосознания :
— закон духовного достоинства;
— закон автономии;
— закон взаимного признания .
Человек не только существо телесное и душевное, но и духовное. Аксиомы правосознания — основные истины, присущие его духу.
Согласно первой и основной аксиоме , в основе нормального правосознания лежит уважение к себе, как духовно благой силе . Достоинство – основа истинной жизни, а уважение к себе есть источник государственной силы и политического здоровья. Это относится как к личности, так и к обществу в целом.
Вторую аксиому Ильин сформулировал так: в основе всей правовой и государственной жизни лежит способность человека к внутреннему самоуправлению, к духовной, волевой самодисциплине . Автономия или самозаконность это основная форма духа, основное свойство личности, способ бытия и деятельности. Гражданин должен иметь самостоятельные убеждения о добре и зле, о сущности и назначении человека, о высшей цели права и государства, сознательную и зрелую волю.
Истинная автономия доступна лишь тому, кто совершил духовное самоутверждение и утвердил в себе духовное достоинство. Такова связь между первыми двумя аксиомами правосознания.
Третья аксиома правосознания: в основе всякого правопорядка и государства лежит взаимное духовное признание людей, уважение и доверие их друг к другу.
Человеку невозможно жить на земле, не вступая в отношения с другими людьми. Столкновение интересов порождает состязание, и это состязание должно находить себе конец и разрешение. Оно может разрешаться на путях, достойных духа, и на путях, не достойных его. Право возможно только там, где есть живое отношение между людьми: право зарождается впервые как отношение духа к духу. Это отношение определяется как взаимное духовное признание.
В каждом государстве существует несколько систем правосознания, поскольку социальные классы, группы и слои населения в своих воззрениях на право связаны сложившимся экономическим и политическим положением. Правосознание соотносит законодательство с реально существующими общественными отношениями, интересами классов, различных групп и слоев населения, их нравственными представлениями. Каждый субъект вырабатывает свое отношение к праву и государственно-правовой деятельности. Поэтому, наряду с общественным, уместно говорить о групповом и индивидуальном правосознании.
И.А. Ильин подчеркивает: без правосознания не существует права. Без него нельзя вступать в правоотношения с другими людьми, поддерживать правопорядок, творить суд. Организовывать частные общества (ученые, акционерные компании, клубы, кооперативы) и публично-правовые организации (законодательные собрания, думы, земства), участвовать в выборах, быть чиновником, президентом и монархом.
Но правосознание не присуще всем изначально и одинаково: его необходимо воспитывать и укреплять в людях с детства. С детства необходимо развивать непоколебимое чувство, что каждый человек —духовное существо, что он есть субъект права. Что ему присуще духовное достоинство, что он призван к самообладанию и самоуправлению, взаимному уважению и доверию. Что государственная власть должна уважать его и доверять ему, а он отвечать ей теми же чувствами.
И. Л. Ильин
О СУЩНОСТИ
ПРАВОСОЗНАНИЯ
Мюнхен - Москва
И. А. Ильин
О СУЩНОСТИ ПРАВОСОЗНАНИЯ
Москва «Рарогъ»
И 46 Ильин И. А.
О сущности правосознания. /Подготовка текста и всту пительная статья И. Н. Смирнова. - М.: «Рарогъ», 1993. - 235 с.
Иван Александрович Ильин (1883 - 1954) - выдающийся русский философ и государствовед, писатель и православный мыслитель. «О сущности правосознания» - одно из его замечательных сочинений, посвященных воп росам власти и государственного устройства. Автор, в совершенстве владея историей и философией права, раскрывает духовный смысл и государственное предназначение правосознания. Развивая русскую государствоведческую тра дицию, исходя из национальных интересов России, он дает ответы на вопросы о сущности государства и формах власти. Книга была напечатана после кончины ученого в 1956 г. в типографии Обители преп. Иова Почаевского (Мюнхен). На родине ученого издается впервые.
Ответственные за выпуск: Мартынова Н. М., Подольский В. М.
ПРАВО И ИДЕАЛ ВЛАСТИ.
Ныне, хотя и неоправданно неспешно, но все неотврати мее складываются условия, побуждающие к пересмотру зако стенелых взглядов на природу государства - его задач и обяза тельств. Правда, прозрению сопутствуют - как это не раз уже бывало - ломка и разрушение. Вновь обрекают нас на повторе ние уроков собственного опыта. Но и пережитое еще, ох, как далеко от того, чтобы стать в сознании многих и многих очевидностью. Вопрос в том, какому пути общественного уст ройства будет отдано предпочтение, чьи указания и понуждения воспримут вершители народной жизни? Советчиков же хватает. Однако перемен в государственном устройстве, удовлетворяю щих подлинные национальные и державные интересы России, очень и очень мало. Они отнюдь не способствуют облегчению жизни народа, но лишь усугубляют и ожесточают ее. Взоры и надежды новейших реформаторов российского уклада обраще ны на Запад, за океан. Весьма показательное отношение как к будущему отечества, так и к его прошлому. Развитие событий, впервые за многие годы открывших народу возможность не только высказать волеизъявление, но и способствовать его осу ществлению, в первую очередь, казалось бы, заставляет вос пользоваться лучшими достижениями отечественной государ ственности, наработанными за тысячелетнюю историю.
Оказалось, сделать это не так просто. Наряду с множест вом явных и тайных обстоятельств, препятствующих законно му правопреемству, сказывается незнание самой истории и потому сильна вероятность - пока будет восполняться недоста ющее - упустить время. Тем актуальнее то бесспорное и непре ходящее в национальной государственности, что получило мно гократную проверку временем, жизнью и жизнями. Поэтому ощущаешь недоумение и сожаление, видя, как даже честные и небесталанные публицисты, вполне заслуженно обладающие авторитетом перед читателем, способные расшевелить сонное покамест сознание людей и положительно воздействовать на него, проявляют безграмотность в отечественной истории. Тем самым - вольно или невольно - тиражируя собственную нео сведомленность, они вовлекают в трясину неправды и своих читателей.
К сожалению, не удержался от соблазна поддаться не знанию и публицист Карем Раш. Ничем иным нельзя объяс нить ошибочное суждение, высказанное им в статье «Литургия верных»: «Увы, - пеняет журналист, - никогда еще ни один русский мыслитель не был силен в основах государственности, не державен, а накануне первой мировой войны они совсем уже
были больше литературоведы и эстеты, чем философы и учите ля» («Русский вестник», 22 февраля 1991 г.).
Нет надобности в данном случае входить в полемику. Возможно, мнение журналиста - не более чем заблуждение. Каждый, непредвзято проявивший интерес к истории россий ского правоведения, без труда убедится в обратном. Что касается «философов и учителей», обеспокоенных судьбой российского государства и способных указать пути сохранения и прираще ния его могущества, - вопрос этот, действительно, не простой.
В переломную эпоху, на стыке последних столетий, учительское призвание русских философов, философствующих поэтов и писателей оказалось подменено блужданием впотьмах. Загасив свечу, освещающую прямую дорогу православия, они и самих себя обрекли на плутание и, подменив заведомо ложны ми иллюзиями поиск истины, завлекли русское общество в лабиринты мистики и оккультизма. Но не все мыслители поддались чарам софиологии и философии всеединства. Из числа стойко держащих защиту идеи русской самобытности, включая и взгляды на природу российского государства, назову лишь Константина Леонтьева, Павла Новгородцева, Ивана Иль ина. Пишущий об основах русской государственности должен знать эти имена!
В нынешних условиях, не бесповоротно, но все опреде леннее склоняющихся к трезвению, проясняется взгляд на российское прошлое, славное не только своими темными сто ронами - в чем нас небезуспешно (до поры до времени, наде юсь) пытались убедить оракулы радикальных реформ - а кре постью державы и силой духа народного. Качествами, опреде лившими как значение государства для каждого российского гражданина, так и его место (отнюдь незаурядное) в мировом (как сегодня выражаются) сообществе.
Мы знаем, что понятия монархии и монархизма в сознание советского человека, еще не изведенного реформами и пока не ставшего экспонатом истории, вошли как символы реакции, мракобесия, темного и злодейского. Собственно, рево люция одной из своих сокрушительных целей наметила именно монархию. И как известно, преуспела в ее достижении. Монар хию низложили, попытались построить новое общество. А отлу чение народа от исторической памяти отчизны довершило замысленное: привело к искажению верного некогда и разделяв шегося народом взгляда на принципы былой жизни.
Беспамятство повергло общество в пучину бездуховно сти. Что сетовать о монархии, если из жизни людей устранили элементарные понятия и правила каждодневного добрососед ского общения, нормальных человеческих взаимоотношений. Разрушены структуры власти. Безответственность и безнака
занность стали нормой правового беспредела. Россиянин остав лен один на один с собственными тяготами, нуждой и безысход ностью. Его право попрано и отъято.
Наблюдая правовую беспомощность «народных из бранников», неумение и нежелание власть имущих сохранить государство на принципах права и закона, яснее представляешь цену утраты отечественной государственности.
Сегодня, ступив на путь освобождения от пелены забве ния, мы осознаем, что понятия монархии, монархизма долгое время были жупелом, с одной стороны, позволявшим оплевы вать и охаивать искони отечественное, веками устраиваемое, а с другой - подозревать каждого, посмевшего проявить хотя бы малейшую заинтересованность, элементарное любопытство в отношении монархического прошлого России (не говоря о серьезном интересе к принципам монархической государствен ности), в государственной измене и попытке подорвать установ ленный строй. Возмездие, как выяснилось, приходило скорое и жуткое.
Сегодня, едва ступив на путь прозрения, мы видим, что первые - естественно, робкие и дилетантские - попытки выра жения готовности поддержать идею монархии вызывают иро ничные и колкие комментарии как противников возрождения России, так и защитников недавнего прошлого, сторонников социалистической государственности. Различие в позициях (впрочем, не столь существенное) объединяет их в одном - неприятии подлинной и действительной истории России, в нежелании возвратить ее достижения народу.
Потому и язвят нынешние обличители «деспотизма» в адрес монархии, надеясь с помощью выцветших облаток, лос кутов, под которыми маскировали и упрятывали истинный лик российской державы, и далее оболванивать сознание народа.
А казалось, нет ничего проще - воспользоваться сове том Козьмы Пруткова: «Зри в корень!» Наконец, хотя бы после довать избитому и заезженному методологическому указа нию - каждое историческое явление рассматривать в его конк ретности, со всеми взаимосвязями и, разумеется, противоречиями. И тогда перед взором непредвзятого исследо вателя предстало бы все многообразие, сложность и самобыт ность российской монархии с ее укорененностью в консерва тизм (в лучшем значении этого слова), позволяющей не только преемствовать традиции, но множить и развивать их. Иван Солоневич в монархии русского государства на первый план ставил ее православный характер: «Это не диктатура аристокра тии, подаваемая под вывеской „просвещенного абсолютизма“, это не диктатура капитала, сервируемая под соусом „демокра тии“, не диктатура бюрократии, реализуемая в форме социализ
ма, - это „диктатура совести“, в данном случае „православной совести“».
Хочется, чтобы ростки пробуждающегося самосозна ния не зачахли, не успев пробиться через заскорузлость жизни и мышления. И в этой связи заслуживает поддержки Олег Михайлов в его надежде: «предвижу, что постепенно, с торжест вом религиозного сознания и внедрением идей таких мыслите лей, как Иван Александрович Ильин, развеется и миф об анти народности монархии».
Знакомство с духовным наследием И. А. Ильина (1883 - 1954) предполагает закономерное обращение к пробле мам права и правосознания. На первый взгляд, может показать ся, что философия и право, в равной мере представленные в его творчестве, трудносоединимы в силу различия их предметов и методов. Однако такое впечатление ошибочно. Ведь воплощение права в государственной жизни опирается на правосознание, которое, в свою очередь, определяет готовность народа положить в основу общежития нравственные принципы духовной и мо ральной жизни.
Обратиться к правоведческой стороне творчества Ильи на, помимо стремления полнее представить диапазон его иссле довательских усилий, подталкивает правовая ситуация, сложив шаяся в родном отечестве. В памяти сохранились еще отголоски призывов и заверений, недавно щедро лившихся из уст народ ных избранников, не сходивших со страниц перестроечной прессы, в необходимости и неотложности построения правового государства.
Сегодня заметно поубавилось деклараций и посулов. Достигли цели? Стали жить под сенью законов, освя
щенных правотворчеством реформаторов?
Полагаю, что до этого далеко. Не случайно, когда захо дит речь о правовом государстве, умозрительные прожекты не выдерживают очевидности фактов, свидетельствующих о пра вовом беспределе. Не выполненной оказалась задача не только построения правового государства на принципах так называе мых рыночных отношений, но утрачены все сколько-нибудь эффективные механизмы и структуры поддержания общест венного порядка.
Так в чем же дело?
Ответ для многих, а круг их расширяется с каждым днем, ясен. Постепенно вскрываются подлинные замыслы ре форматоров; надо полагать, в будущем станет явным, если и не все из их сокровенных намерений, то, по крайней мере, многое. Пока же твердо можно утверждать, что не сработал механизм перестройки - неотлаженный теоретически и неподготовлен
ный структурно для первоочередной и наиважнейшей государ ственной работы. Но причины холостого эффекта не в одном хилом устройстве преобразовательной машины, туманных це лях законотворцев, но и в том - крайне низком, неудовлетвори тельном - состоянии правового сознания, которое и по сию пору присуще подавляющей части граждан бывшего социали стического, так сказать, общества. Многократно обманутые, разучившиеся (и не наученные) самодеятельному управлению собственной жизнью, лишенные юридической и социальной защиты советские люди оказались не подготовлены к правовым реформам. Да и сами модели, на которые ориентируются ре форматоры, далеки от идеалов, нужных народу.
Поэтому в нашем положении обращение к государствоведческим трудам выдающегося соотечественника - проявле ние не пустой любознательности, а острая необходимость. В них содержится четкая постановка теоретических проблем совер шенствования правового механизма управления обществом, укрепления государства как основы общественной жизни. На мой взгляд, в них также дается актуальное, не устаревшее решение многих затруднений, сопутствующих переживаемому моменту. Как специалист в области юриспруденции И. А. Ильин известен своими незаурядными попытками рассмотреть при роду права и правотворчества, механизм государственной вла сти. Этим проблемам посвящено его фундаментальнейшее ис следование «О сущности правосознания», опубликованное в 1956 году в Мюнхене.
Скажу сразу: он был последовательным и убежденным сторонником монархии. Значит ли это, что столь определенная и, как может кому-то показаться, заведомо негативно характе ризующая ученого оценка предполагает отрицание его подхо дов, неприемлемость отстаиваемых взглядов? Еще несколько лет тому назад только подобное утверждение и могло быть принято в расчет. Ныне же мы становимся свидетелями того, насколько кардинально, стремительно может меняться направ ление политического развития общества, как быстро рождается многообразие мнений, немыслимое недавно в сфере официоз ного правотворчества, в ряду которых и предлагаемое трудами И. А. Ильина - нормальное явление. Другое дело, что реализа ция его идей сдерживается вновь сформировавшимися структу рами власти, оказавшейся у кормила государства. И можно предположить, что не всем нынешним политикам по душе придутся взгляды этого русского философа и правоведа. Но не на их антирусскую направленность ориентировался Ильин. Свои труды он обращал к тем, кто искренне и горячо обеспокоен судьбой России, кто болеет за воссоздание нового российского государства.
Проблемы права составляли предмет профессиональ ного интереса Ильина на протяжении всей его жизни. Первый труд по этим вопросам был опубликован им в 1910 г. - «Поня тия права и силы. Опыт методологического анализа». Незадол го перед Октябрьским переворотом он издает «Основы обще го учения о праве» (1915 г.). Уже в Берлине увидела свет брошюра «Проблема современного правосознания» (1923 г.).
Однако его основной, как бы итоговый труд, по пробле мам права (завершенный в 1919 г.) был издан только после смерти ученого. Это была книга «О сущности правосознания» (1956 г.)*. В ней И. А. Ильин обращается к духовным основам здорового правосознания, выявляет причины его недугов и незрелости. Не буду подробно раскрывать содержание книги: читателю дана возможность получить представление о ней, как говорится, из первых рук Скажу несколько слов о другой книге, в которой внимание автора сконцентрировано на ключевом принципе российской государственности - монархии.
И. А. Ильин предполагал посвятить вопросу о монархии специальное исследование, которое, в соответствии с вынаши вавшимися планами, должно было состоять из двенадцати глав. Жизнь распорядилась по-иному. Он успел написать только семь глав и точно указал разделы своих берлинских лекций по этой теме - последующую часть задуманной книги. Подготовку не завершенной работы к изданию осуществил Н. П. Полторацкий. В 1979 году книга И. А. Ильина «Монархия и республика» вышла в Нью-Йорке**.
Слово «монархия» прихотливыми путями вновь утвер ждается в нашем лексиконе. Что не означает, разумеется, нали чия социальной и юридической основы для окончательно, по жалуй, запоздалой реставрации свергнутого строя. Собственно,
и сам И. А. Ильин неоднократно и твердо подчеркивал невоз можность возврата к прошлому. Хотя такие намерения нет-нет
и высказываются. Даже заигрывают с сохранившимися (закон ными ли, нет ли - другой вопрос) претендентами на россий ский престол. И все же, скорей всего, за обозначившимися попытками противопоставить существующему укладу образцы безвозвратно ушедшего стоят не более чем внутренние противо речия переживаемой ситуации. Конечно, не следует недооцени вать и внешние силы.
Между тем само понятие монархии не столь уж одно
* Настоящее издание печатается по: И.А. Ильин. О сущности правосознания. Мюнхен, 1956.
** Эта работа И.А. Ильина опубликована в журнале «Вопросы философии», 1991, №№4 - 5.
значно, и я бы сказал, одиозно. И. А. Ильин в монархическом режиме видел не одни только угнетательные тенденции.
Знакомство с представлениями о монархии как форме правления и идеале власти обнаруживает известные трудности, которые приходится преодолевать всякому, кто взялся за иссле дование этой проблемы. Дело в том, что данный способ государ ственного единения очень древен. Необозримость историческо го материала, разнообразие и противоречивость методологиче ских вопросов, наличие многочисленных философских, религиозных и нравственных аспектов, обнаруживающихся при постижении сути монархии, требуют проникновения не только во внешние качества, но в человеческую душу и челове ческий дух. Ильин прямо, без экивоков, говорил о противоречи ях и опасностях монархии, не замалчивал их, не идеализировал прошлое. Но, сравнивая монархию с республиканским обще ственным устроением, он стремился подчеркнуть те ее свойства, которые объективно ведут к здоровому правосознанию.
Вопрос о монархии интересует Ильина, прежде всего и главным образом, в его связи с историей России. Пытаясь разобраться в исторических коллизиях российского государст ва, он в итоге ищет пути возможного выхода из состояния, в которое впала его родина.
Политический идеал Ильина - идеал монархический: «История как бы вслух произнесла некий закон: в России возможны или единовластие или хаос; к республиканскому строю Россия неспособна. Или еще точнее: бытие России требу ет единовластия - или религиозно и национально укрепленно го, единовластия чести, верности и служения, т.е. монархии; или же единовластия безбожного, бессовестного, бесчестного и при том антинационального и интернационального, т.е. тирании».
И вновь Ильин обращается к духовности человека, со ставляющей, по его глубокому убеждению, фундамент всякого правопорядка: «Правопорядок состоит в том, что каждого из нас признают живым, самоуправляющимся духовным центром, личностью, которая имеет свободное правосознание и призвана беречь, воспитывать и укреплять в себе это правосознание и эту свободу. В основе всякого права, и правопорядка, и всякой достойной государственной формы лежит духовное начало: человек призван к самостоятельности и самодеятельности в выборе тех предметов, перед которыми он преклоняется и которым он служит».
Ильин утверждает священное, жизненное и творческое значение монархической идеи. На протяжении длительного своего существования, вплоть до 1917 г., Россия была монар хией. В ее падении виноваты, и в немалой степени, и сами монархисты. Грядущую перспективу России Ильин связывает
Выходные данные сборника:
О СУЩНОСТИ ПРАВОСОЗНАНИЯ В ЕСТЕСТВЕННО-ПРАВОВОЙ КОНЦЕПЦИИ ИВАНА АЛЕКСАНДРОВИЧА ИЛЬИНА
Трубин Виталий Юрьевич
канд. юрид. наук, доцент кафедры гражданско-правовых дисциплин Саратовской государственной юридической академии, РФ, г. Астрахань
E - mail : evtrubina @ yandex . ru
Хазова Галина Сергеевна
канд. мед. наук, доцент кафедры гражданско-правовых дисциплин Саратовской государственной юридической академии, РФ, г. Астрахань
E-mail:
ABOUT ESSENCE OF SENSE OF JUSTICE IN NATURAL LAW DOCTRINE OF IVAN ALEKSANDROVICH ILYIN
Vitaly Trubin
candidate of Science, assistant professor of civil law department of Astrakhan branch of Saratov state law academy, Russia, Astrakhan
Galina Khazova
candidate of Science, assistant professor of civil law department of Astrakhan branch of Saratov state law academy,
Russia, Astrakhan
АННОТАЦИЯ
Иван Александрович Ильин – выдающийся русский философ, ученый-правовед, писатель и религиозный мыслитель. В нашей стране его произведения уже давно известны. Творческим наследием Ивана Ильина являются работы, связанные с формой государства и права. Одна из самых замечательных и важных его работ "О сущности правосознания".
ABSTRACT
Ivan Aleksandrovich Ilyin – an outstanding Russian philosopher, scientist and lawyer, writer and religious thinker. In our country his works have long been known. Creative heritage of Ivan Ilyin"s works are related to the form of state and law. One of the most remarkable and important of his works "On the essence of legal consciousness".
Ключевые слова: правосознание; нравственные принципы; философия
Keywords: of justice; moral principles; philosophy
Философия естественного права в России стала активно формироваться на рубеже XIX и XX столетий. Значительную роль в возрождении правовой концепции естественного права и ее дальнейшего развития сыграли такие выдающиеся представители отечественной мысли дореволюционного периода как: Н.А. Бердяев, С.Н. Булгаков, Б.П. Вышеславцев, В.М. Гессен, И.А. Ильин, Б.А. Кистяковский, С.А. Котляревский, И.В. Михайловский, П.И. Новгородцев, И.А. Покровский, Е.В. Спекторский, Ф.А. Степун, П.Б. Струве, E.H. Трубецкой, Г.П. Федотов, С.Л. Франк, А.С. Ященко и другие ученые. Внимание ученых к естественно-правовой теории права в этот период было связано с началом вступления в конце XIX и в начале XX века Европы, и в том числе, России в период глобального экономического кризиса, который повлек за собой различные негативные последствия во всех сферах общественных отношений.
На этом фоне в России стала формироваться самобытная философско-правовая мысль, которая явилась важнейшей основой формирования либеральной правовой культуры и дала богатейший материал для понимания как современного российского права и правосознания, так и возможных перспектив их развития . Особое влияние на развитие теории естественных прав и, в том числе, на понимание правосознания оказали русские философы. Вопросы правосознания рассматривали в своих работах Б.А. Кистяковский, П.И. Новгородцев, В.С. Соловьев, Б.Н. Чичерин, которые считали, что нормы позитивного права не всегда являются справедливыми по отношению к судьбе конкретного человека, а поэтому более актуальными они считали естественные права человека, оформленные «в виде норм – принципов, имеющих общечеловеческое происхождение, и соответствующие требованиям морали и справедливости» .
Глубокие изменения экономических, политических и социальных общественных отношений, произошедшие в нашей стране после распада СССР, закономерно повлекли за собой изменение права, формирование нового правосознания российских граждан. В связи с этим представляется вполне оправданным обращение современных русских ученых к творчеству великого российского философа, православного мыслителя, правоведа, публициста и литературного критика Ивана Александровича Ильина, которому принадлежит более 30 книг, большое количество брошюр, статей и публичных выступлений. К наиболее его известным произведениям относятся «Религиозный смысл философии» (1925 год), «Путь духовного обновления» (1937 год) и «Путь к очевидности» (1957 год) «Общее учение о праве и государстве» (1915 год), «Понятия права и силы» (1910 год), «О монархии и республике» (подготовлено к печати Н.П. Полторацким в 1979 году) и другие произведения.
Одной из наиболее замечательных работ, посвященных власти, праву, государственному устройству и правосознанию, следует отнести работу «О сущности правосознания». Работа была опубликована впервые после смерти И.А. Ильина в 1956 год в Мюнхене. В настоящее время в политическом и правовом развития России наблюдается кризис либеральной модели, что подтверждает высказанную И.А. Ильиным идею о неэффективности воспроизведения в нашей стране западной версии этой модели . В своих трудах И.А. Ильин высказывает мысль, что успешное правовое и политическое становление России возможно в случае органического понимания политики, права и государства. Согласно этим представлениям, формы права и государственного устройства развиваются подобно живым организмам, по своим внутренним законам, которые проистекают из специфической культуры и правосознания народа.
Таким образом, особенности развития правосознания личности и народа, являются одним из основных проявлений духа, которые противостоят инстинктам и бездуховности, и выступают одной из главных основ формирования права и государства, определяют важнейшие направления в развитии общества, формируют «здорового правосознания», в результате чего человек становится законопослушным, соблюдает свои и чужие права и в результате в обществе устанавливается правопорядок. Отсутствие «здорового правосознания» превращает общество в «решето злоупотреблений и преступлений». Идеи И.А. Ильина о воспитании здорового правосознания являются не менее актуальными в России и на современном этапе.
Иван Александрович Ильин был достаточно религиозным человеком, поэтому многие проблемы и, в том числе, право и правосознание он рассматривает через призму религиозной христианской основы. По мнению И.А. Ильина христианство, признано вносить в общение людей и другие общественные отношения дух нового христианского правосознания. Отсюда законы, которые должны существовать на земле и в человеческом обществе, организовывающие его деятельность – это нормы, правила, указывающие человеку его лучший путь и его внешнее поведение. Являясь последователем естественно-правовой теории права, он указывал, что каждому человеку присуще переживание естественного права, однако у большинства оно остается смутным, неуверенным, неосознанным, а в лучшем случае «интуицией правоты». Положительное право по своему содержанию всегда достаточно «неопределенно» и «условно», «временно» и «относительно», а значит чем развитее и глубже будет естественное право и правосознание, тем совершеннее будет и положительное право. Осознать содержание естественного права можно путем развития и осуществления в себе естественного правосознания. По мнению И.А. Ильина источником позитивного правосознания является творческая сила души, которая познает мир для того, чтобы осуществить в нем через Христианскую религию через единение с Божеством «Его закон как свой закон». Свои выводы он связывал с постигшим Россию на пороге 20 века потоком «неслыханных войн и небывалых революций», в процессе которых человечество заблудилось в своей духовной жизни. В целях преодоления этого кризиса современный человек должен обратится к своему правосознанию и попытаться найти и возродить в нем священные основы и глубокие источники здорового правосознания . Каждый человек, независимо от своего возраста, образования, ума и таланта имеет правосознание, независимо от того знает он об этом или нет. Вся жизнь человека и вся судьба его слагаются при участии правосознания и под его руководством. Оно может быть ограниченным, узким, неразвитым, тупым, извращенным, но в основании его всегда лежит необходимость отличить верное и допустимое поведения от неверного и недопустимого и регулировать свою жизнь и жизнь людей на основании этого общеобязательного критерия. Правосознание, по мнению И.А. Ильина, является основой всей правовой жизни человеческого общества. В основе позитивного правосознания лежит законопослушность. Законопослушность должна воспитываться с детства. В идеале законопослушание должно быть естественным процессом, поскольку «где-то в глубине бессознательного живет священная способность человека отличать лучшее от худшего, предпочитать именно лучшее, радоваться ему, желать его и любить его» . Возникновение правосознания И.А. Ильин сформулировал в трех аксиомах.
Под аксиомами правосознания ученый понимал «основные истины», которые в жизни соответствуют основным способам бытия, мотивирования и действования.
Первая аксиома состоит в необходимости добровольного соблюдения действующих законов и «борьбы за их совершенство, не нарушая действующего права» .
Вторая аксиома открывает великую тайну свободы. Её И.А. Ильин выражает в формуле «освободи себя и ищи свободы только через закон и под законом» .
Третья аксиома указывает, что всякое действующее право должно быть облагорожено лучами естественного «христиански-воспитанного правосознания», «ибо оно указывает людям объективно лучшее поведение, а все объективно-лучшее воспринимается, познается и осуществляется именно духом» .
Действительно право в виде законодательных актов по отношению к людям подходят к ним «извне» и зачастую вопреки их воли и, по сути, является внешней силой. Вместе с тем право, обращаясь к внутреннему миру человека, к его душе рождает мотивы поведения человека и порождает тем самым его живой поступок. Каждый на своем месте будь то законодатель, судья или обычный человек должен стараться правильно понимать и применять закон, повиноваться им в порядке «свободного самообязания», в этом кроется «великая тайна свободы». Однако человек не может получить настоящую свободу в результате внешних воздействий на закон. Человек может быть свободен только под законом и через закон. Пребывая с лояльностью к действующему законодательству необходимо бороться за отмену нецелесообразных или несправедливых законов, но только в рамках действующего законодательства. В противном случае это путь к беззаконию и произволу, путь к революции и гражданской войне.
Иван Александрович задается вопросами:
- как уловить мысли законодателя, когда он принимал тот или иной закон?
- как обнаружить ту высшую цель, которую законодатель имел в виду, если бы он руководствовался здоровым христианским правосознанием?
Отвечая на эти вопросы и другие вопросы, он приходит к выводу, что их понимания возможно только через «свободное и творческое правосознание» . Творческое состояние необходимо, чтобы вызывать из вместилища чувств, из души человека его подлинное чувство права и лучшие законы, которые могли бы применяться к реальным отношениям людей. Однако нет смысла в беспорядочной отмене законов. В любом законе надо научиться видеть «заснувшую справедливость», т. е. главное, «верное и справедливое» начало. Затем, сравнив закон со своей «правовой совестью», понять и найти его подлинное назначение, глубину и справедливое отражение жизненных обстоятельств. На этом пути правотворчества «естественное правосознание» приобретает творческую силу и характер «творческого правосознания».
В глубине души каждого человека в той или иной степени живет «естественное правосознание», которое указывает подлинное направление, в котором должны двигаться люди в законодательной и правоприменительной деятельности, и только тогда отношения человека к праву станет творческим, глубоким и истинным как во внутренней, так и внешней жизни человека.
Список литературы:
- Жуков В.Н. Философия естественного права в русской мысли первой половины XX века: Автореф. дис. докт. филос. наук. – МГУ им. М.В. Ломоносова. М., 2001. – С. 15–16.
- Нештаева Т.Н. Решения Европейского Суда по правам человека: новеллы и влияние на законодательство и правоприменительную практику: монография. – М.: Проспект, 2013. – С. 89.
- Гусарова М.А. Концепции правосознания в философско-правовой мысли России (на примере взглядов П.И. Новгородцева, И.А. Ильина и Л.И. Петражицкого) // Общество и политика. – 2013. – № 2. – С. 7.
- Ильин И.А. Общее учение о праве и государстве. О сущности правосознания: собр. соч. – Т. 4. – М.: Русская книга, 1994. – С. 224–231.
- Ильин И.А. Учение о правосознании / Родина и мы. – Смоленск, 1995. – С. 255.
Историческая эпоха, ныне переживаемая народами, должна быть осмыслена как эпоха
великого духовного разоблачения и пересмотра.
Бедствие мировых войн и революций, постигшее мир и потрясшее всю жизнь народов
до самого корня, есть по существу ϲʙᴏему явление стихийное, и по϶ᴛᴏму оно только
и может иметь стихийные причины и основания. Но всюду, где вспыхивает стихия и
где она, раз загоревшись, овладевает делами и судьбами людей, всюду, где люди
оказываются бессильными перед ее слепым и сокрушающим порывом,- всюду
вскрывается несовершенство, или незрелость, или вырождение духовной культуры
человека: ибо дело ϶ᴛᴏй культуры состоит именно в том, ɥᴛᴏбы подчинять всякую
стихию ϲʙᴏему закону, ϲʙᴏему развитию и ϲʙᴏей цели. Стихийное бедствие
обнаруживает всегда поражение, ограниченность и неудачу духа, так как творческое
преобразование стихии остается его высшим заданием. И как бы ни было велико ϶ᴛᴏ
бедствие, как бы ни бьыи грандиозны и подавляющи вызванные им страдания, дух
человека должен принять ϲʙᴏю неудачу и в самой остроте страдания усмотреть
призыв к возрождению и перерождению. Но ϶ᴛᴏ-то и значит осмыслить стрясшуюся
беду как великое духовное разоблачение.
Стихия, ныне вовлекшая человека в неизмеримое злосчастие великих войн и
потрясений, есть стихия неустроенной и ожесточившейся человеческой души.
Как бы ни было велико значение материального фактора в истории, с какой бы силою
потребности тела не приковывали к себе интерес и внимание человеческой души- дух
человека никогда не превращается и не превратится в пассивную, не действующую
среду, покорную материальным влияниям и телесным зовам. Мало того, именно
слепое, бессознательное повиновение данным влияниям и зовам умаляет его
достоинство, так как достоинство его в том, ɥᴛᴏбы быть творческою причиною, творящею
ϲʙᴏю жизнь по высшим целям, а не пассивным медиумом стихийных процессов в
материи. Всякое воздействие, вступающее в душу человека, перестает быть мертвым
грузом причинности и становится живым побуждением, влечением, мотивом -
подверженным духовному преобразованию и разумному руководству. К самой сущности
человеческого духа принадлежит ϶ᴛᴏт дар: воспринять, преломить, преобразовать и
направить по-новому - всякое, вторгающееся извне, воздействие. И поскольку дух
человека не владеет данным даром в достаточной степени, поскольку стихии мира
гнетут его и ломают его жизнь - постольку разоблачается и обнаруживается его
незрелость, постольку перед ним раскрываются новые задания и возможность новых
достижений.
Но для того ɥᴛᴏбы овладеть данным даром и использовать его во всей его
миропреобразующей силе, дух человека должен овладеть ϲʙᴏей собственной стихией,-
стихией неразумной и полу- разумной души. Невозможно устроить мир материи, не
устроив мир души, так как душа есть необходимое творческое орудие мироустроения.
Душа, покорная хаосу, бессильна создать космос во внешнем мире; ибо космос
творится по высшей цели, а душевный хаос несется, смятенный, по множеству
мелких, противоположных "целей", покорствуя слепому инстинкту. Неустроенная душа
остается реальной потенцией духа: она восприемлет и преломляет, но не
преобразует и не направляет по-новому - влияния, вторгающиеся извне. Ее "цели"
остаются пассивными знаками причинных давлений, и сумятица их всегда чревата
новыми бедами. Внутренне неустроенная в ϲʙᴏих заданиях, стремлениях и умениях,
душа человека напрасно ищет спасения в господстве над внешним миром: технически
покоряя материю, она творит себе исключительно новую беспомощность; одолевая внешнюю
стихию, она готовит восстание внутреннего хаоса; ее успехи выковывают форму для
нового, нежданного поражения.
Ныне, на наших глазах, новый мир повторяет путь древнего страдания; новый опыт
дает старые выводы. Эти выводы снова научают тому, что самопознание и
самопреобразование человеческого духа должно лежать в основе всей жизни, дабы
она не сделалась жертвою хаоса и деградации; они научают тому, что внутреннее
разложение индивидуальной души делает невозможным общественное устроение и что
разложение общественной организации ведет жизнь народа к позору и отчаянию. И
еще они научают тому, что формальная организованность индивидуальной души и
народного хозяйства не обеспечивают жизнь человека от содержательного вырождения
и преступных путей. Сквозь все страдания мира восстает и загорается древняя
истина и зовет людей к новому пониманию, признанию и осуществлению: жизнь
человека оправдывается только тогда, если душа его живет из единого, предметного
центра,- движимая подлинною любовью к Божеству как верховному благу. Кстати, эта любовь
и рожденная ею воля- лежат в основе всей осуществляющейся духовной жизни
человека, и вне ее душа блуждает, слепнет и падает. Вне ее знание становится
пародией на знание, искусство вырождается в пустую и пошлую форму, религия
превращается в нечистое самоопьянение, добродетель заменяется лицемерием, право
и государство становятся орудием зла. Вне ее - человек не может найти единой,
устрояющей цели жизни, кᴏᴛᴏᴩая превратила бы все его "занятия" и "дела" в единое
дело Духа и обеспечила бы человеческому духу его победу. Эту победу обеспечивает
только живая и подлинная жажда Совершенства, так как она есть сама по себе источник
величайшей и непобедимой никакими "обстоятельствами" силы, устрояющей внутренний
и внешний мир. Это объясняется самою природою духа: он есть та творческая сила
души, кᴏᴛᴏᴩая ищет подлинного знания, добродетели и красоты, и созерцая Божество
как реальное средоточие всякого совершенства, познает мир для того, ɥᴛᴏбы
осуществить в нем Его закон как ϲʙᴏй закон. Но душа, всегда храпящая в себе
потенцию духа, может превратить эту возможность в действительность только тогда,
когда в ней загорается цельным и радостным огнем- любовь к Божественному и жажда
стать Духом, найти к нему путь и открыть его другим.
История показывает, что нелегко человеку найти ϶ᴛᴏт путь, что трудно идти по
нему и что легко его потерять. Хаос мелких желаний и маленьких целей незаметно
распыляет силы души, и человеческие страсти заливают ее огонь. Душа теряет
доступ к духовным содержаниям, а потому не может соблюсти и форму духа: ибо быть
в образе духа она может только тогда, когда она подлинно живет его реальными
увлекается его кружением в падение и беды. И тогда ее задача в том, ɥᴛᴏбы в
самих бедах и страданиях усмотреть ϲʙᴏе отпадение от Бога, услышать Его зов,
Ныне философия имеет великую и ответственную задачу положить начало ϶ᴛᴏму
пересмотру и разоблачению. Именно такая потрясающая духовная неудача человечества, как
поток неслыханных войн и небывалых революций, свидетельствует с непререкаемою
силою и ясностью о том, что все стороны духовного бытия жили и развивались по
неверным путям, что все они находятся в состоянии глубокого и тяжелого кризиса.
Человечество заблудилось в ϲʙᴏей духовной жизни, и хаос настигнул его
неслыханной бедою; ϶ᴛᴏ свидетельствует о том, что неверен был самый способ
духовной жизни, что он должен быть пересмотрен до корней и от корней обновлен и
возрожден.
И если задача организовать мирное и справедливое сожительство людей на земле
есть задача права и правосознания, то современный кризис обнажает прежде всего
глубокий недуг современного правосознания.
В душах людей всегда есть такие стороны, кᴏᴛᴏᴩые могут долгое время, из
поколения в поколение, не привлекать к себе достаточного внимания, пребывая в
темноте и полуосознанности. Это бывает не только потому, что данные стороны имеют,
по существу ϲʙᴏему, инстинктивный характер и как бы вытесняются из поля
сознания, и не только потому, что они, сами по себе, духовно незначительны или
практически второстепенны и как бы затериваются среди других, столь же
несущественных оттенков жизни, - но и потому что культивирование их требует
особого напряжения воли и внимания, тогда как их духовное значение по основной
природе ϲʙᴏей противостоит ϲʙᴏекорыстному интересу и близорукому воззрению
повседневного сознания.
Всегда найдется немало людей, готовых искренне удивиться тому, что в них живет
известное мировоззрение, что они имеют ϲʙᴏй особый эстетический вкус, что они
стоят в известном постоянном отношении к голосу совести, что у них имеется
характерное для их души правосознание. А между тем каждый человек, независимо от
ϲʙᴏего возраста, образования, ума и таланта, живет данными сторонами или функциями
души даже и тогда, когда он сам об ϶ᴛᴏм не подозревает. В таком случае его
суждения и поступки слагаются непосредственно под руководством инстинктивных
влечений и побуждений и выражают его душевный уклад, его личный характер, его
индивидуальный уровень жизни, несмотря на то, что он, может быть, ничего не
знает об ϶ᴛᴏм и даже не предполагает, что людям неизбежно иметь мировоззрение и
правосознание, что им неизбежно жить эстетическим вкусом и совестью.
Ограниченное, узкое, тупое мировоззрение - остается воззрением на мир;
неразвитой, извращенный, дурной вкус творит по-ϲʙᴏему эстетический выбор:
подавленная, невыслушанная, заглушенная совесть по-прежнему бьется и зовет из
глубины, а уродливое, неϲʙᴏбодное, слабое правосознание всю жизнь направляет
деяние людей и созидает их отношения.
Человеку невозможно не иметь правосознания; его имеет каждый, кто сознает, что,
кроме него, на свете есть другие люди. Человек имеет правосознание независимо от
того, знает он об ϶ᴛᴏм или не знает, дорожит данным достоянием или относится к
нему с пренебрежением. Вся жизнь человека и вся судьба его слагаются при участии
правосознания и под его руководством; мало того, жить - значит для человека жить
правосознанием, в его функции и в его терминах: ибо оно остается всегда одною из
великих и необходимых форм человеческой жизни. Стоит заметить, что оно живет в душе и тогда, когда
еще отсутствует положительное право когда нет еще ни "закона", ни "обычая",
Наивное, полу- сознательное, непосредственное убеждение в том, что не все
внешние деяния людей одинаково допустимы и "верны", что есть совсем
"невыносимые" поступки и есть "справедливые" исходы и решения, - ϶ᴛᴏ убеждение,
еще не знающее о различии "права и "морали" лежит в основании всякого "закона" и
"обычая" и генетически предшествует всякому правотворчеству. И даже в тех
случаях, когда содержание обычая и закона определяется ϲʙᴏекорыстным интересом
сильного, когда право будет несправедливым или "дурным" правом, - в основании
его лежит все то же непосредственное убеждение я необходимости и возможности
отличить "верное" и "допустимое" поведение от "неверного" и "недопустимого" и
регулировать жизнь людей на основании ϶ᴛᴏго общеобязательного критерия.
В ϶ᴛᴏм обнаруживается ϲʙᴏеобразная трагикомедия правовой жизни: уродливое,
извращенное правосознание остается правосознанием, но извращает ϲʙᴏе содержание;
оно обращается к идее права, но берет от нее исключительно схему, пользуется ею
по-ϲʙᴏему, злоупотребляет ею и наполняет ее недостойным, извращенным
выдается за право, компрометируя в сознании людей самую идею и подрывая веру в
Кстати, эта трагикомедия характерна не только для правотворчества; ϶ᴛᴏ есть трагикомедия
всей духовной жизни человека. Отметим, что каждый из людей имеет в ϲʙᴏем замкнутом,
индивидуальном внутреннем опыте единственную среду, связующую его с вершинами
духа - с истиною, добром, красотою откровением и правом, - и единственный
источник для их познания и для суждения о них; каждый знает об данных предметах
исключительно то, что он самостоятельно и подлинно испытал и творчески проверил (1) И
вот, люди постоянно забывают об данных основных условиях духовного делания: не
ищут подлинности в опыте и предметности в исследовании, но основываются на
личной склонности и довольствуются субъективным мнением. И в результате ϶ᴛᴏго
слагается недостойное и комическое зрелище: люди судят о важнейшем и верховном -
не зная того, о чем судят: каждый претендует и посягает, не имея на то
основания; сверхличная очевидность подменяется личною уверенностью; возникает
бесконечное множество разногласии, ум блуждает, колеблется и приходит к
бесплодному "субъективизму" и беспочвенному "релятивизму". Утрачивается вера в
возможность истинного знания, в единство добра, в объективную ценность красоты,
в возможность подлинного откровения, в справедливое, духовно верное право, а
вместе с данным неизбежно гаснет и воля к обретению верного пути к познанию и
осуществлению данных верховных содержаний. Личный интерес остается единственным
руководителем, и жизнь незаметно вырождается.
Эту объективность предметного содержания применительно к праву можно описать
так, что во внешнем отношении человека к человеку есть некая единая и
объективная правота, кᴏᴛᴏᴩую можно познать только через внутренний опыт, через
подлинное, предметное испытание и раскрытие естественного права. Переживание
естественного права присуще каждому человеку, но у большинства оно остается
смутным, неуверенным и неосознанным "правовым чувством", как бы "инстинктом
правоты" или в лучшем случае "интуицией
правоты".
Стоит отметить, что осознать содержание ϶ᴛᴏго
естественного права и раскрыть его значит положить начало зрелому естественному
правосознанию, сделать его предметом воли и оправданного аффекта, т. е.
превратить эту единую и объективную правоту в любимую и желанную цель жизни -
значит развить и осуществить в себе естественное правосознание.
Именно естественное правосознание как предмет знания о "самом", "настоящем",
едином праве должно лежать в основании всякого суждения о "праве" и всякого
правового и судебного решения, а потому и в основании тех "законов", кᴏᴛᴏᴩые
устанавливаются в различных общинах и государствах уполномоченными людьми под
названием "положительного права". Чем развитее, зрелее и глубже естественное
правосознание, тем совершеннее будет в таком случае и "положительное право" и
руководимая им внешняя жизнь людей; и обратно: смутность, сбивчивость,
непредметность и слабость естественного правосознания будут создавать
"непредметное", т. е. дурное, неверное, несправедливое, не ϲᴏᴏᴛʙᴇᴛϲᴛʙующее
ϲʙᴏему прообразу "положительное право". Тогда "право", единое и верное по ϲʙᴏей
идее, раздваивается и вступает в ϲʙᴏеобразное внутреннее разноречие с самим
собою: естественное правосознание утверждает не то, о чем говорит знание
положительного права, и в результате ϶ᴛᴏго душа приобретает два различных
правосознания, так как наряду с естественным возникает правосознание положительное,
не совпадающее с ним по содержанию. Такое раздвоение права, такое разноречие
правосознании - свидетельствует, конечно, о духовной неудаче, постигающей
человека: ему не удается - по отсутствию воли или по недостатку умения -
всякого суждения о "положительном" праве; но так как умение всегда зависит от
сердца, кᴏᴛᴏᴩое любит, и от воли, кᴏᴛᴏᴩая выковывает и воспитывает умение, то
вся эта великая духовная неудача в деле правотворчества покоится на всеобщем,
исторически устойчивом очерствении сердец и недостатке воли к правовому праву.
Отсюда уже ясно, что нормальное правосознание ведет не раздвоенную, а единую и
целостную жизнь, и если оно видит перед собою исторически данное раздвоение
права, то оно целиком обращается к борьбе за единое, правое право и за
восстановление ϲʙᴏего внутреннего, предметного, духовного единства. При ϶ᴛᴏм оно
в качестве духовно верного и целостного отношения души к Праву не ϲʙᴏдится к
"сознанию" и "познанию", но живет всегда в виде пробуждаемой сердцем и совестью
воли к совершенству, справедливости и праву. Нормальное правосознание знает ϲʙᴏй
предмет; оно есть знающая воля к праву, признающая его в его объективном
значении и обязательности, и признающая его потому, что она признает его цель.
По϶ᴛᴏму нормальное правосознание есть прежде всего воля к цели права, а потому и
воля к праву; а отсюда проистекает для него и необходимость знать право и
необходимость жизненно осуществлять его, т. е. бороться за право. Только в ϶ᴛᴏм
целостном виде правосознание будет нормальным правосознанием и становится
благородной и непреклоннной силой, питающейся жизнью духа и, в ϲʙᴏю очередь,
определяющей и воспитывающей его жизнь на земле.
Нормальное правосознание можно изобразить как особый способ жизни, кᴏᴛᴏᴩым живет
душа, предметно и верно переживающая право в его основной идее и в его единичных
видоизменениях (институтах) Этот строй душевной жизни есть, конечно, нечто
идеальное, однако не в том смысле, ɥᴛᴏбы ϶ᴛᴏт "идеал" был неосуществим.
Напротив, ϶ᴛᴏт способ жизни уже дан в зачатке каждому из людей, и от каждого из
нас зависит - осознать, развить и упрочить в себе ϶ᴛᴏт зачаток. И в ϶ᴛᴏм
самовоспитании обнаруживается теснейшая зависимость между "осознанием" и
жизненным "укреплением": исследование нормального правосознания удается только
при наличности творческой воли к цели права, но именно предметное познание ϶ᴛᴏй
цели укрепляет жизненную волю к ней.
Исследователь, поставивший перед собою эту задачу, вступит неизбежно в борьбу с
целым множеством предрассудков; релятивистическое воззрение на право будет,
может быть, наиболее упорным из них.
По-видимому, самые условия создания и существования права благоприятствуют ϶ᴛᴏму
предрассудку. В праве, по-видимому, все относительно. Сознание человека
удивительно легко и прочно привыкает к тому, что право "обусловлено" временем и
местом, интересом и силою, настойчивою волею и слепым случаем. То, что "сейчас"
и "здесь" - право, то "завтра" и "здесь" или "сейчас" и "там" - уже не право;
запретное сегодня - позволено завтра и, может быть, вменено в обязанность через
месяц; организованный интерес становится силою и провозглашает "справедливым"
то, что завтра будет ниспровергнуто "случайным" стечением обстоятельств. Архивы
хранят в себе груды "отживших норм" и целых кодексов, а изворотливый ум,
обслуживая минутный интерес, умеет истолковать и приспособить "действующее"
право как угодно. Содержание права всегда достаточно "неопределенно" и
"условно", а значение его всегда "временно" и "относительно".
В ϶ᴛᴏм убеждении вырастает и живет современное правосознание; оно глубоко
проникнуто релятивизмом и не знает о себе, что оно может и должно быть иным.
Убеждение в том, что право есть нечто "относительное" - и по содержанию ϲʙᴏему и
по обязательности, - возникает незаметно, бессознательно и потому коренится в
душах особенно прочно и глубоко: ϶ᴛᴏ убеждение идет навстречу ϲʙᴏекорыстному и
близорукому интересу, питается им и, в ϲʙᴏю очередь, обслуживает его. Возникает
порочный жизненный круг: темнота порождает зло, а зло поддерживает темноту.
"Образованные" и необразованные круги народа одинаково не верят в объективную
ценность права и не уважают его предписаний; они видят в нем или неприятное
стеснение, или в лучшем случае - удобное средство для защиты и нападения.
Правосознание ϲʙᴏдится к запасу непродуманных сведений из области положительного
права и к умению "пользоваться" ими, а за данным "знанием" и "пользованием" оно
укрывает в себе глубочайшие недуги и дефекты, внутреннее вырождение и духовное
бессилие.
Слепое, корыстное, беспринципное и бессильное правосознание руководит жизнью
человечества. И вот данные-то недуги правосознания - развязали стихию души и
подготовили ее духовную неудачу.
Жизнь духа требует здесь поистине глубокого пересмотра и обновления.
Сухарев Валерий Алексеевич,
соискатель Волго-Вятской Академии Государственной Службы,
преподаватель юридических дисциплин Нижегородского филиала МЭСИ.
г. Нижний Новгород.
Для всестороннего, полного и объективного исследования понятия правосознания следует обратиться к определениям, которые содержатся в некоторых словарях. Для этого были выбраны два словаря: первый, «Словарь русского языка» С.И. Ожегова; и второй, «Популярный юридический энциклопедический словарь».
Представленные словари содержат следующие определения правосознания:
1. Правосознание – это сознание необходимости поддерживать правовые нормы для блага человеческого общества .
2. Правосознание – это совокупность взглядов, идей, выражающих отношение людей, социальных групп, классов к праву, законности, правосудию, их представление о том, что является правомерным или неправомерным .
Проанализировав определение, данное в «Словаре русского языка», приходишь к выводу, что необходимо уяснить, что имел в ввиду С.И. Ожегов, когда писал о «необходимости поддерживать правовые нормы». На мой взгляд, чтобы правильно понять смысл сказанного, нужно заменить слово «поддерживать» на слово «придерживаться». Тогда мы увидим, что правосознание – это сознание необходимости придерживаться правовых норм для блага человеческого общества. Если С.И. Ожегов собирался сказать именно это, то получается, что правосознание – это всего лишь осознанное стремление к правомерному поведению. А для этого стремления необходимо только два условия: знание законов и их соблюдение. Конечно, правосознание неотделимо от этих двух элементов, но и не ограничивается ими; «…для правосознания не менее важен оценочный момент и поведенческие установки» .
Поэтому, то определение, которое дано в юридическом словаре более точное и правильное. Ведь правосознание, как сознание вообще, характеризуется мыслительными процессами, внутренними оценками окружающей действительности, в нашем случае правовой. При помощи правосознания происходит выделение правовых установок поведения личности, оно помогает сориентироваться человеку и выбрать правовую жизненную позицию. К тому же оно, в какой-то степени, является регулятором общественных отношений. Вот, что писал по этому поводу И. Ильин в своём труде «О сущности правосознания»: «Человеку невозможно не иметь правосознания; его имеет каждый, кто сознаёт, что кроме него на свете есть другие люди. Человек имеет правосознание независимо от того, знает он об этом или не знает, дорожит этим достоянием или относится к нему с пренебрежением. Вся жизнь человека и вся судьба его слагаются при участии правосознания и под его руководством…» . Поэтому необходимо иметь правильное представление о том, что же такое правосознание.
Конечно, следует сделать оговорку на то, что знание одного определения правосознания не даёт правового понимания происходящих событий, и на процесс формирования правосознания решающее влияние оказывают такие факторы как: а) условия в которых проживает и работает человек; б) система обучения и воспитания; в) средства массовой информации; г) правоприменительная практика; д) государственная политика и многое другое. Но, несмотря на всё это, и неправильное отношение к правовой действительности приводит в лучшем случае к застою человеческой мысли относительно правовых вопросов.
Исходя из этого, неправильное понимание феномена правосознания порождает юридическую неграмотность, а она в свою очередь приводит к неправильному осмыслению правовой действительности. Ведь если рассмотреть функции правосознания, а в теории государства и права их принято выделять три:
1. Познавательная функция правосознания, исходя из своего названия,направлена на процесс познания права, его идей и принципов, взглядов, ипредставлений. На этом этапе человек набирается правовых знаний.
2. Оценочная функция правосознания заключается в том, что при помощи полученных правовых знаний и жизненного опыта человек даёт правовую оценку окружающей его действительности – законодательной базе, состоянию общества и поведению окружающих, деятельности различных органов и т.д.
3. Регулятивная функция правосознания заключается в том, что у человека вырабатываются правовые установки, которые позволяют ему ориентироваться в складывающихся жизненных ситуациях и выбирать правовые модели поведения.
То мы увидим, что если в процессе познания права будет искажена правовая информация, то человек даст неправильную правовую оценку окружающей его действительности, а это повлечёт за собой выбор неправильного стереотипа поведения. Примером может служить опрос несовершеннолетних о том, какие фильмы они любят смотреть, и кто является их героями . У 49% опрошенных героями стали лица, отстаивающие справедливость и применяющие элементы насилия, в том числе и убийство преступника. Причём 97% считают, что во всех случаях надо действовать с применением силы над всяким, кто попытается посягнуть на чужое имущество, и даже в том случае, когда будет допущено простое оскорбление другого человека.
Всё это говорит о том, что повышение уровня правосознания необходимо начинать с достоверной неискажённой информации о праве и правовых явлениях, в противном случае, мы так и не научимся правильно оценивать правовую действительность, а это будет приводить к нескончаемой цепочке негативных последствий, в том числе и к совершению правонарушений.
В заключение мне бы хотелось отметить такую особенность – если разложить слово правосознание на составляющие его слова, то можно получить следующее:
Право и сознание;
Право со знанием;
Прав осознание.
Для того чтобы правильно понять мысль, которую мне хотелось бы изложить, необходимо в трёх представленных словосочетаниях поставить последнее слово перед первым. Следуя данному совету, мы получим словосочетания, которые раскроют определение правосознания:
1. Сознание права – то есть сознание необходимости права, а именно того, что право является неотделимой частью нашей жизни; без права нельзя урегулировать общественные отношения и т.д.
2. Знание права – то есть знание действующего законодательства: конституции, федеральных законов, иных нормативных актов и т.д.
3. Осознание прав – то есть понимание того, что права и свободы человека являются высшей ценностью; что осуществление своих прав одним лицом не должно приводить к нарушению прав другого лица.
Из предложенного, видна взаимосвязь всех трёх словосочетаний. В первую очередь, необходимо осознать, что без права мы ничего не можем делать, право проникает во все сферы нашей жизни; после того, как придёт сознание этого, возникнет необходимость изучения права, для того хотя бы, чтобы знать свои права и способы их защиты; а затем уже, придёт понимание того, что права человека являются высшей ценностью и мы, наконец то увидим, что: «Они (т.е. права и свободы человека и гражданина) определяют смысл, содержание и применение законов, деятельность законодательной и исполнительной власти, местного самоуправления и обеспечиваются правосудием» (ст. 18 Конституции РФ).
